Быть невесткой - Таня Балер
Я буду выше этого. Выше, умнее и лучше.
Дав себе этот залог, я дисциплинированно принялась получать удовольствие от своего положения.
Желания порхать у меня не было. И сияющий Вова меня не заряжал позитивом, а порождал желание наступить на ногу, ущипнуть или хотя бы сказать, что улыбка у него дебильноватая.
— Ты никому ещё не растрепал? Радостью своей не поделился? — спросила я вместо этого за день до возвращения с отдыха Бессоновых старших.
— Это наша общая радость, вместе скажем, когда будет можно.
— Я пока нормально выгляжу?
— Красавица!
— Владимир, не бесите.
— Бледненькая, а в остальном ничего по тебе не видно, — изобразил он руками какую-то грушеобразную фигуру.
— Лучше дотянем до второго узи, чтобы стразу ответ был на вопрос, мальчик или девочка.
— Третий месяц пошёл, сколько ещё ждать?
— Недель пять, если живот раньше не вылезет.
— В прошлый раз грудь первой выросла. Дай проверю, — пошёл на меня, выставив вперёд ладони этот совершенно невыносимый тип!
На такое потребительское отношения, словно ты лишь объект для секса, можно обидеться.
Вот только с либидо проблем не было, и быть секси-мамочкой для меня не оскорбление. Так что я для порядка поотмахивалась от его клешней, но несильно, чтобы Вова не передумал меня тискать.
Я ещё подвижна, спина и ноги не отваливаются, живот вперёд не выпирает, и голова работает. Нужно наслаждаться беременностью по максимуму.
А грудью пусть муж пока поиграется, а то потом ему на неё только облизываться, если она не разбухнет до пугающих размеров.
Свёкры были дома уже пятый день, а со мной так и не пересеклись.
Мне об этом много думать было некогда, потому что одна маленькая девочка начала ходить в сад.
Пока на три часа в день, и первую неделю я, не переодеваясь в домашнее, сидела в квартире на низком старте и сжимала в руке телефон, ожидая, что воспитатель мне позвонит и расскажет, что что-то случилось, и я нужна своему ребёнку.
Но никаких тревожных звонков не поступало, забирая дочку, я слышала, что всё идёт хорошо, и сама Алёна не жаловалась, хотя, исключая первые десять минут по возвращению папы домой, была тихой, видимо, потратив всю энергию на общение со сверстниками.
Короче, в сентябре я была сконцентрирована на новом для всей нашей семьи периоде как адаптация в детском саду и уже изведанным и пережитом процессе как беременность.
Вся фигня с судами и правами давно забылась, так что Вячеслав Викторович выбрал правильное время, чтобы позвонить мне и попроситься разрешения прийти в гости
— …подарки купили.
— Может, в субботу? Или вы на дачу поедете?
— Мы придём, когда скажешь.
— Суббота, — назначила я дату встречи на послезавтра.
Я бы приняла, если бы Вова съездил к своим родителям с Алёной, или, если бы он очень попросил, то нашла бы себе дела вне дома, чтобы он принял их у нас в квартире. Но свёкор решил, что они придут не к сыну и внучке, а ещё и ко мне.
Так тому и быть.
Я ожидала, что загорелые и соскучившиеся Бессоновы старшие будут довольными, и хотя бы до конца месяца обиды и конфликты не всплывут. Но такого я ожидать не могла. Это что-то из разряда фантастики!
Воспитательные меры
— Твой папа мог ударить маму?
— Мою маму? Нет. Он не такой.
— Тогда как он её заставил?
— Почему сразу заставил? Мама поняла свою ошибку, всё осознала.
— Ты что-то знаешь?
— Помнишь, как он мне позвонил, потому что у вас с мамой вышел конфликт, и я ему перезвонить пообещал?
— Не помню, но допустим.
— Я подождал того, чтобы они добрались нормально, заселились, и чтобы папа оздоровиться успел, а не только нервничал. И позвонил ему и рассказал, что мама инсценировала похищение Алёнки.
— Тогда ты это так не воспринял, — ошалела я от того, как всё серьёзно прозвучало. Это ж настоящее преступление.
— Потому что это не так. Какой из мамы похититель? Она с Алёнкой без коляски даже вокруг дома пройтись не рискнёт. Я приврал, чтобы папа понял, как ты испугалась, и как это выглядело бы со стороны, вызови ты сразу полицию. Как он с ней пообщался, не знаю, я им больше не звонил. А когда папа сам позвонил, мы про беременность узнали, и я ему сказал…
— Ты рассказал про беременность?
— Он хотел с тобой поговорить, и чтобы мама извинилась, а я сказал, тебя не трогать, что ты ещё злишься.
— Значит, для них я злая, а не беременная, — сам собой напросился вывод.
Это обсуждение мы вели в субботний день. Закрыли дверь за Вовиными родителями, и я озвучила единственное пришедшее на ум предположение если не о рукоприкладстве, то хотя бы об угрозе его применения. А как иначе Вячеслав Викторович уговорил жену попросить у меня прощения?
Не буркнуть: «извини», а по всем правилам.
Алла Олеговна с виноватым видом объяснила, что приходила попрощаться, рассчитывая с коляской выгулять внучку перед разлукой, что умысла пугать меня у неё не было, что она не подумала, что я не замечу их с Алёной ухода и перепугаюсь. И закончила она свою речь просьбой простить и обещанием больше ничего подобного не совершать.
После Бессоновы старшие вручили нам два пакета подарков, зацеловали Алёнку и ушли.
Представить, что свекровь весь отпуск осознавала, как была неправа, мучилась совестью и добровольно покаялась передо мной, не выходило, вот я и пыталась понять, какими воспитательными мерами её муж мог на неё воздействовать для такого фантастического результата.
— Тебе тоже было неловко? Я злорадства не почувствовала.
— А ты собиралась злорадствовать? — спросил Вовка.
— Я у тебя злая, мне по должности положено.
— Папа маму точно не бил, мог только накричать. Ты её простила? Тебе полегчало?
— У меня выбора нет. Простила.
Следующий месяц пролетел быстро и мирно.
Свёкры пропадали по выходным на даче, готовя её к зимнему сезону и собирая в окрестностях грибы с Жарковыми. Вова раз съездил с чем-то помочь, но без нас.
Ещё по разу мы в гости на ужин к друг другу сходили. Таким образом, включая визит с признанием вины, виделись трижды и разговаривали об их отдыхе, родственниках из Геленджика, которые приглашают нас приехать следующим летом, об огороде, консервации грибов по новому рецепту и садике.
Наверняка, у педагога на пенсии были свои замечания и нравоучения по поводу приучения внучки к детскому саду, но Алла
