Дай тебя забыть (СИ) - Миронова Аля
Друг бесконечное число раз за недолгое время нашего знакомства поддерживал меня, и я бы себе не простила, если бы просто осталась сидеть за столом.
Выскочила следом и догнала Рому почти у самого выхода.
— Подожди, — запыхавшись, пробормотала, но рыжик услышал и обернулся. Я же, пользуясь моментом, нырнула в его объятия. — Я тебя понимаю, — пролепетала, глотая непрошенные слезы. — Ты не один. слышишь?!
Мне не требовалось ответа, потому что я всем своим естеством ощущала боль другого человека, с которым у нас такая похожая беда. Только мне жизнь дала чуть больше времени рядом с любимыми людьми.
Господи! Я ведь даже и не задумывалась ни разу, каково это, когда твой близкий человек умирает на твоих глазах. Это чудовищно — не иначе.
Гулкое сердце, вместо своего хозяина, словно говорило со мной, рассказывая о своих чувствах, то ускоряясь на бег, то замедляясь, едва ли не до пары ударов в минуту. Оно будто бы плакало натужно, навзрыд.
Сильные ладони на сей раз совсем не смело легли мне на спину, казалось, мой рыжик сомневался, стоило ли так поступать. Наконец, решение в мою пользу было принято.
Я не стеснялась своих рыданий и в них не было ни капли жалости. Просто мое тело, словно ретранслятор, выбрасывало наружу поступившие в него чужие эмоции.
— Дети, — прошептал совсем рядом женский голос, и нашу пару обняли женские руки с одной стороны. Почти сразу к ним присоединились мужские — с другой.
Долгие минуты или короткие мгновения мы стояли, поддерживая друг друга, деля общую боль на всех, освобождаясь от нее.
И почему дети искренне считают, что взрослым должно быть легче? Неправда. Чем старше человек, тем больше он старается скрывать свои эмоции, запирает их внутри, позволяя разъедать свои внутренности, лишь бы внешне продолжать казаться сильным, уравновешенным, стойким. Только ради чего?
— Предлагаю всем вдарить по молоку, — прервал тишину, разбавляему редкими всхлипами, дядя Костя. — Очистимся от негатива.
— Мне так мама говорила в детстве, — шмыгая носом, пробормотала.
— Вот и славно, давайте обратно в гостинную, а я все организую, — подтолкнул нашу троицу Авдеев–старший, пока мы, наконец, не распались на отдельных людей и не двинулись в указанном направлении.
Молоко пили молча. Каждый думал о чем-то своем. И такая тяжелая воцарилась атмосфера, что хотелось сбежать. Поежившись, вздохнула — нет, не выход.
— Вы простите меня, — первой нарушила молчание, воцарившееся за столом. — Я уеду.
— Глупости! — возмущенно воскликнула хозяйка. — Лучше расскажи из первых уст, что, да как.
Я замялась, не зная, с чего начать и что именно следовало озвучивать.
— Шесть с половиной лет назад я попала в интернат, но вы это итак знаете, — начала неуверенно и тихо, на что присутствие разом кивнули. — Потому что погибли мои мама с братом, а отец не смог с этим справиться и попросту избавился от меня. И, вот, меня внезапно забрали обратно. Как оказалось, чтобы укрепить бизнес, потому что сегодня, на банкете в честь росписи отца и матери нашего с Ромой одноклассника Паши Максимова, практически объявили о моей помолвке с неким Юрой Григорьевым.
Когда я произнесла вслух фамилию несостоявшегося женишка, дядя Костя и его бывшая жена синхронно поморщились, словно внезапно завоняло падалью или ещё чем похуже. Подобная реакция меня насторожила, однако, я продолжила свой рассказ.
— Не знаю, каким образом, но сводный брат и ваш сын организовали мой побег. И, мне бы пересидеть где-нибудь до утра, а потом я что-нибудь придумаю, ведь завтра мне исполняется восемнадцать.
— Что за вздор?! — вновь высказала недовольство Анжелина Аристарховна. — Где–нибудь, до утра, — кривлялась, изображая меня. — Здесь останетесь. А к утру придумаем план такой, чтобы тебя окончательно оставили в покое и твои родственники, и посторонние мужики.
— У меня даже есть пара идей, — поддержал женщину бывший муж. Не даром говорят про два сапога.
— Прекрасно! — хлопнула в ладоши мадам–Дьявол. — А теперь всем спать. Маргариту я провожу сама.
Моя рука почти тут же попала в стальной капкан тонких длинных пальцев.
— Идем? — скорее удивилась тому факту, что я продолжала сидеть, нежели спросила хозяйка дома.
Очевидно, выбор здесь не предоставлялся. Хватило с меня вопроса про чай и кофе, видимо.
Я даже не старалась запомнить, как и куда меня вела женщина, просто молча следовала за ней.
— Смотри, вот здесь ты можешь спокойно выспаться, — привела меня мама Ромы в подобие спальни в интернате, рассчитанной, по планировке, явно не на одного человека. — Туалет вон за той дверью, — махнула рукой в сторону мадам–Дьявол.
— Анжелина Аристарховна, я…
— Вне формальной обстановки можешь называть меня тетя Лина, — перебила меня женщина. — Так, как минимум, правильнее. И проще. Ты прости, но я должна тебе задать один вопрос.
Мое нутро–так и вопило, что если есть хоть один шанс отвертеться от “задушевных” бесед, то его следовало бы использовать. И чем скорее, тем лучше.
— Я устала, если честно, — проблеяла, опустив глаза, тяжело вздохнула, все еще надеясь, что женщина уйдет. Куда там!
— Ничего, всего один вопрос, — оказалась непреклонной хозяйка дома. — Скажи мне, ты все еще девственница? Пойми правильно, если у тебя с кем-то были отношения, мне важно, чтобы в это не впутали моего сына. Твой отец не так уж и прост, а мачеха — там вообще не понятно, чего ожидать. Нет, у меня хватит сил и возможностей вытянуть Рому из любой беды, просто… лучше подготовиться.
Тетя Лина говорила ровно, я бы даже сказала, холодно. Хотелось поежиться, а еще лучше, — залезть под кровать, чтобы спрятаться. Нет, я не винила маму друга за подобное, хм, любопытство. Просто… Любой вопрос можно задавать по–разному. Сейчас мне казалось, что я у следователя на допросе и откровенничать не хотелось вовсе.
— У меня ни с кем ничего не было, — тихо отозвалась, в надежде, что дама развернется и покинет мое временное пристанище.
— Отлично, — направилась к двери мадам–Дьявол. — Утром я тебя разбужу, съездим к врачу и возьмем справку. Ты ведь не против?
Мое лицо вспыхнуло с новой силой. На сей раз, от гнева.
— Знаете что?! — воскликнула, подбирая слова, чтобы сформулировать мысль. — Анжелина Аристарховна, это уже верх беспредела!
— Знаю, девочка, — кивнула женщина. — Но и ты меня пойми. Мне нужна эта сраная бумажка, чтобы в случае попыток обвинения со стороны твоего отца в похищении одной пока еще несовершеннолетней персоны моим сыном, я могла сунуть ему фак под нос.
Вот это речь от директора гимназии! Я аж рот открыла. Скорее от восхищения, чем от удивления. Теперь я видела воочию ту самую женщину, про которых говорят “баба с яйцами”. Очевидно, именно такой и надо быть, если держишь в своих руках какой-либо бизнес.
— Хо-ро-шо, — шокировано промямлила я, и тетя Лина, наконец, пожелала мне “спокойной ночи”, и удалилась.
— Эка она тебя запрятала, — стоило мне лечь в кровать, как в приоткрывшейся двери возникла рыжая макушка, которую освещала лампа из коридора. — Можно?
— Нужно, — улыбнулась другу, принимая сидячее положение.
— Я на минутку, — юркнул в комнату Рома и прикрыл за собой дверь. В помещении снова воцарилась темнота. — Ты как здесь? Мама тебя не обижала? Она бывает очень резкой.
— Не волнуйся, все хорошо, — улыбнулась, хотя и понимала, что рыжик этого не мог увидеть. — Ты как?
Около моих ног нагло плюхнулась задница Авдеева–младшего, — я, едва ли, не шестым чувством ощутила приближение чужой пятой точки, и очень вовремя успела подвинуть стопы.
— Прорвемся, мелкая, — усмехнулся рыжик. — Ты сама как? Отцу позвонить не хочешь? Тебя, скорее всего, не то что с ментами — с собаками ищут.
Ну, о подобном я и не думала, если честно. И, возможно, в любой другой ситуации я бы непременно сообщила родителю или хотя бы Максу, где я. Хотя, не исключено, что Максимов уже давно меня сдал с потрохами, и вдруг он тупо так Рому подставил с моим побегом?
