Эрин Маккэн - Любовь и другие иностранные слова
Не успела я и тридцати двух секунд пробыть в комнате, как сюда без стука врывается Кейт, обнимает меня по-настоящему – а не по-волейбольному, – и мне становится трудно злиться на нее дальше. И все же я справляюсь.
– Спасибо, Джози, – говорит она и падает ко мне на кровать.
Я сижу у стола и притворяюсь, что занята домашним заданием (я его уже сделала).
– Тебе правда понравятся линзы, – говорит она. – Обещаю. Они такие удобные. И знаешь что? Тебе не придется носить эти нелепые защитные очки, когда играешь в волейбол.
– Почему это я не буду их носить?
– А еще, – ее, кажется, захватывает эта мысль, – вы не сцепитесь с Итаном оправами, когда будете… ну… близко.
Я таращусь на нее во все глаза. Наши отношения не выходят за пределы классной комнаты и разговоров по дороге к Фэйр-Граундс, а она уже представила, как мы неловко обжимаемся, стукаясь очками? Даже я в своих фантазиях не захожу так далеко. Не знаю, обидеться мне или обрадоваться.
– Джози, ну, правда, я не смеюсь над тобой. Просто так забавно: я представила, как вы сидите бок о бок в библиотеке, пишете дипломы или что-нибудь в этом духе, и оба в очках.
Все-таки обижусь.
– И почему же это забавно?
– Потому что так и есть. Типичная ситуация, – она встает и направляется к двери. – Два главных умника в классе. И оба в очках. Какая прелесть.
Она останавливается и говорит:
– Но через пару недель он увидит, какие у тебя огромные синие глаза, и влюбится по уши.
Что, правда?
– А еще у нас получатся идеальные фото. Остались только твои уши. Надо их проколоть. А потом волосы.
– Ты хочешь проколоть мне волосы?
– Ты просто душка. Нет, надо с ними разобраться.
– Разобраться?
– Ну, мы все будем укладывать волосы в день свадьбы. Я не хотела тебя обидеть, – быстро добавляет она.
– Ну ладно, – я недоверчиво щурюсь и провожаю ее взглядом.
Я молча вспоминаю, что ее не устраивает в моей внешности, и мысленно ставлю галочки: непроколотые уши, волосы, очки, сиськи (ну, уж какие есть). И, похоже, она только что сказала, что я забавно выгляжу.
Может, так оно и есть. Я никогда не выдавала себя за писаную красавицу и понимаю, что имела в виду Кейт: мозги на фото не видны. Может, мне просто затусить на свадьбе с Джоффом?
Ой.
Что это я такое подумала?
Глава 24
Мама, папа и Кейт (она явно не выспалась) поют «С днем рожденья тебя», когда я вхожу на кухню. А потом повторяют, когда папа выкрикивает: «Теперь еще разок, goioso!»
Goioso: весело.
Это музыкальный термин: обозначает настроение, связанное с темпом.
У отца красивый баритон, который Кейт унаследовала в виде красивого альта. А мне досталась только зависть: я умею попадать в ноты, но этим мои музыкальные таланты и ограничиваются.
После второго куплета начинаются поцелуи и объятья, и Кейт тут же все портит, спрашивая:
– А знаете, что еще сегодня за дата? Пять недель и еще один день до моей свадьбы.
– Ох, – отзываюсь я, утешая себя мыслью, что скоро увижу Итана и буду при этом старше.
Сегодня мой день рождения, а потому я позволяю себе предаться мечтам. Представляю, так сказать, что наши с Итаном дужки переплетаются. Спасибо Кейт, которая вчера нафантазировала это за меня. От одной мысли об этом у меня трясутся руки. И еще от собственной дерзновенности: я решаюсь вообразить, как, когда и где это произойдет. Я рисую себе его кабинет: мягкий свет настольной лампы, старинный деревянный стол, два небольших кожаных кресла, какие обычно ставят у камина, и по трем стенам – стеллажи с нагромождением книг. Я учусь на предпоследнем курсе. Или на последнем. Он уже ничего не ведет у нас, но я порой захожу к нему поболтать. Просто поболтать. Он говорит, что всегда рад меня видеть.
Мы беседуем часами – именно так, как я мечтала годами, – обо всем, что важно для нас обоих. У нас всегда находятся темы для разговоров, не возникает неловких пауз, не приходится тянуть время, придумывая, о чем бы еще поговорить. Но сегодня вечером мы начинаем говорить о нас. О том, как мы встретились, как влюбились друг в друга с первого взгляда (а ведь мы оба не верили, что такое возможно!). И постепенно мы замолкаем. Этот вечер напоен тишиной и многозначительными взглядами. И мы знаем. Знаем, что сейчас, прямо сейчас, больше всего на свете мы хотим поцеловать друг друга. И пока длится поцелуй, для нас не существует никого и ничего в мире.
Это будет ппотрясающе.
Моя страничка на Facebook и телефон ломятся от кратких поздравлений, бесчисленных смайликов и поцелуйчиков. Мне хочется ткнуть Джоффа в них носом, показать, что он был неправ. Но еще больше мне хочется, чтобы его замечание о друзьях перестало меня беспокоить. Смайлики и поцелуйчики. Посмотри-ка, Джеффри Стивен Брилл, сколько у меня друзей! Ну что, утерся?
Стью сидит в машине у дома и ждет нас с Софи. Через улицу я вижу, что он все-таки побрился. Ну, как тут не улыбнуться. Я подхожу к нему, он трет подбородок и говорит в открытое окно:
– Сообщи потом, что скажет Джен.
– А что я скажу, тебе не важно?
– Так я уже знаю, что ты думаешь. Обычно еще до того, как ты сама об этом узнаешь.
– Это ты так считаешь.
– Без бороды я тебе нравлюсь больше.
– Ты нравишься мне не больше и не меньше, чем раньше, – я рада, что могу его поправить. – Но я предпочитаю смотреть на тебя бритого.
– Почему?
– Борода не ассоциируется у меня с тобой.
– А, понял, – он критически осматривает мое лицо и тычет в него пальцем. – Моя безбородость – это то же самое, что твои очки.
– Точно.
– Видишь, как хорошо я знаю, что ты думаешь, – бахвалится он.
Софи выходит из дома, обнимает меня и забирается на заднее сиденье со словами:
– Ну что, маленькая именинница. Сегодня переднее сиденье – твое.
– А в Кэпе я буду большой именинницей.
Стью молчаливо кивает, когда Софи говорит:
– Странно это как-то.
– А мне нравится, – отвечаю я.
– Ну еще бы.
– А как там Джош? – Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на нее.
– Все прекрасно. – На секунду она возводит очи горе.
– Вот только не начинайте опять, – просит Стью.
– Да ты просто завидуешь.
– Да, я сам бы хотел встречаться с Джошем и потому завидую тебе. Только ему не говори.
– Нет, ты завидуешь, потому что у меня есть парень, а у тебя девушки нет.
– Не девушки, а женодруга. – Стью поворачивается ко мне с улыбкой.
– Ага. В Кэпе у меня был бы мужедруг.
