Мое темное желание - Л. Дж. Шэн
У меня свело челюсти.
Я изо всех сил старалась не расплакаться.
Мне так не хватало его, и не потому, что он был лучшим отцом, а потому, что он был единственным человеком в моем углу.
Это было отстойно. Одиночество, которое я чувствовала после его смерти, прилипло ко мне, как латексное платье.
Иногда я закрывала глаза и боролась с постоянным приливом одиночества, проматываю наши с папой самые ранние воспоминания.
В последнее время это становилось все труднее. Воспоминания были паршивым бывшим. Когда хочешь, чтобы они ушли, они остаются. Когда хочешь, чтобы они были здесь — они уходят.
Когда хочешь, чтобы они ушли — они остаются. Когда хочешь, чтобы они были здесь — они уходят.
Вера отпрянула от вешалки с одеждой и обняла себя за плечи.
— А он вкладывал все свои силы и время в твое фехтование. Мы всегда были на втором месте. Он болел за тебя на всех соревнованиях, которые ты когда-либо проводила, но никогда не приходил на балетные концерты Табби или матчи Регины по пиклболу.
Сейчас было не время указывать на то, что они обе провалились в своих ремеслах и продержались всего три секунды.
Всю балетную карьеру Табби можно было свести к одному трехминутному домашнему видео, на котором она снялась в роли елки в "Щелкунчике". Эта роль не требовала от нее движения.
Более того, она поощряла неподвижность.
— Ты хотела, чтобы он отдал меня, когда моя мать оставила меня у его двери. — Я прижала к груди одну из папиных толстовок, которую она выбросила. — Твою жестокость нельзя оправдать.
— Да, это так. — Глаза Веры встретились с моими. Она стояла высокая, гордая и безапелляционная. — Ты была здоровым ребенком. Тебе не было и месяца. Ты нашла бы прекрасную семью, которая удочерила бы тебя, где тебе не пришлось бы бороться за внимание. Я пыталась сделать тебе одолжение. Ты не подходила для приемной семьи.
— О. Ничего себе. — Я покачала головой и горько усмехнулась. — Ты не просто так это сказала.
Но, конечно же, сказала.
У Веры Баллантайн не было границ.
Я распахнула дверь, махнув рукой на образовавшуюся в ней полость.
— Убирайся из моей комнаты.
Вера подошла ко мне и ткнулась своим лицом в мое.
— Не оспаривай завещание, Фэрроу.
— Это не настоящее завещание.
Ее лицо было так близко к моему, что я могла видеть ярость, плескавшуюся в ее налитых кровью глазах.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что он оставил бы мне бизнес.
И кулон тоже.
Тот, который я получу от Зака, несмотря ни на что.
Папа хотел, чтобы у меня было все, чем он дорожил, потому что знал, что я буду хранить это близко к сердцу. Хранить память о нем.
— Ты маленькая идиотка. — Она подняла руку. Я вздрогнула, ожидая ее удара. Но вместо этого ее ухмылка расширилась, когда она притворилась, что вытирает что-то с моего плеча. — Тебе никогда не справиться со мной и моими девочками.
С этими словами она ушла.
23
ЗАК
Бретт Коннер был одним из наименее приятных людей, с которыми я когда-либо сталкивался.
Это поистине гротескное свидетельство его характера, учитывая, что я считал подавляющее большинство своих сверстников недостойными кислорода.
К несчастью, Бретт-младший был главным операционным директором компании, которую я намеревался приобрести. Dot Cum. Это была перспективная социальная медиа-платформа NSFW с ростом поисковых запросов более 4900 % и восемнадцатью миллионами активных пользователей в месяц, и эта цифра росла с каждой минутой.
Можно сказать, что любовь Бретта-старшего к кискам была одновременно и его благословением, и его проклятием. Благодаря ей он создал компанию стоимостью более трех миллиардов долларов… но также и сына, чей единственный вклад в развитие общества заключался в поддержании на плаву нишевых дизайнерских бутиков.
— Привет! — Бретт-младший ввалился в мой дом в неоновых солнцезащитных очках Prada и золотом спортивном костюме Gucci. — Йоу, О.К., мой человек.
О.К.
В смысле: Оранжевая курица.
То, что ему удалось дожить до двадцати лет и не получить по лицу ножом для стейка, можно было считать только чудом.
Он поднял кулак для удара, его фирменная идиотская ухмылка была единственным признаком когнитивной функции.
— Принес шампанское, сделанное в Италии. Настоящее.
У меня не хватило духу сказать ему, что он ошибается.
Честно говоря, у меня вообще не было сердца.
Если бы у меня был такой орган, я бы точно не потратил ни одного его удара на этого человека.
К сожалению, казалось, что на мой пульс не повлияет и мисс Эйлин Янг, которая последние пару свиданий посылала мне ссылки на недвижимость в Шанхае.
Она уже доказала, что является головной болью.
Бретт-старший шел позади разочаровывающего побочного продукта своей спермы, за ним следовал глава бухгалтерии "Dot Cum", некий костюмчик по имени Джаспер.
Когда я проигнорировал его удар кулаком, Младший пронесся мимо статуи Гуань Юй в моем фойе, раскинув руки для братского объятия.
Я уклонился от него, когда он бросился на меня, в результате чего он рухнул на пол.
— Эй. — Он обхватил свои яйца, все еще лежащие лицом вниз. — Зачем ты это сделал?
— Не очень люблю обниматься. — Я использовал кончик ботинка, чтобы перевернуть его, и он лег на спину. — Не пускай слюни на мой пол. Моей уборщице не нужна лишняя работа. И на будущее: не называй меня Оранжевой курицей, если не готов к тому, что я буду называть тебя Непропеченной мукой.
Младший потер колено и нахмурился.
— Мука? Но я даже не Флойд. (игра слов: Flour- мука; Floyd — фамилия).
Я закрыл глаза, делая вдох.
Старший поморщился, склонил голову и протянул руку для пожатия, но потом вспомнил, что я этого не делаю. Он сунул руку обратно в карман.
— Мои извинения, мистер Сан. Мой сын довольно… перегружен своей корпоративной ролью. — Он снял шляпу, пригладив белые прядки волос. — Я подозреваю, что вы произведете некоторые изменения в руководстве, если эта сделка состоится?
Я повернулся спиной ко всем троим и направился в столовую.
— Я назначу свою собственную команду.
Я предпочел тихий домашний ужин, а не официальную встречу. Нужные мне данные: жизнеспособные цифры, годовой доход, расходы и чистая прибыль — уже хранились в моей голове.
Сегодня
