Моя в наказание - Мария Анатольевна Акулова
Те самые брюки Айдар больше не надевал. Видимо, одного показательного раза достаточно. А может самому не понравилось.
Я же поняла, что это было. Бессловесное: будешь делать всё, что я хочу. И так и есть.
Делаю всё.
— Алло, привет, Слав…
Слышу его голос — дыхание учащается. Это он по телефону. С кем-то… Не вызывающим в нем столько отрицательных эмоций, как я.
Даже тон другой. Из прошлой жизни.
Я помню его. С жадностью впитываю.
Айдар слушает что-то, а потом смеется. Мне даже не верится. Кажется неправдоподобным. Как можно так быстро переключиться? Или он играет? Сейчас или со мной?
Должна сильнее его возненавидеть, а вместо этого делаю беззвучный шаг ближе к двери. Прислушиваюсь…
— Да дела, Тарнавский. Дела. Какие?… Всякие…
Снова слушает и смеется.
Я прижимаюсь к стене виском. Закрываю глаза и зачем-то фантазирую…
Когда мы были женаты, я иногда могла прислушиваться к его разговорам в кабинете. Мне так в нем всё нравилось… Я была влюблена до фанатства. И сейчас во мне просыпается то же.
Я хочу в прошлое. В то время, когда меня еще не за что было наказывать…
— Сколько буду? — сердце ускоряется. Мне он сроков не озвучил. Может хотя бы Славе? — Сколько понадобится, Слав.
Смеется, я умираю…
— Это твое узенькое суддейское мышление, Тарнавский. Регион перспективный. Тебе захолустье, нормальным людям — площадка для роста. Да и ты бы не дерзил. А вдруг прослушка стоит? Хочешь потом в ВСП[8] объяснять, какого хуя ты такой сноб?
Неизвестный мне «Тарнавский» отвечает что-то. Смеются вдвоем. А меня сжигает зависть.
Аллах, я хочу его такого. Можно мне хоть капельку?
Он такой для Сафи. Он такой для друзей. А для меня…
Он еще какое-то время разговаривает на темы, в которых я совсем не смыслю. Когда в спальне становится тихо, я замечаю это не сразу. Пугаюсь. Немного проворонила.
Самообладание, которое я возвращала в ванной, снова осколками у моих ног. Я чуть не сбегаю обратно, чтобы пересобраться.
Но слышу движение. Слишком близко. Распахиваю глаза.
Испуганно слежу, как Айдар делает шаг и прижимается плечом к дверному косяку. Поворачивает голову. Смотрит прямо на меня.
Сжигает.
— Подслушиваешь для чего-то или по привычке? — интересуется спокойно и холодно. До мороза, который крадется по позвоночнику. Щиплет плечи. Заставляет поджимать пальчики.
— Я не подслушивала.
Усмехается. После тяжелого вздоха кивает на стену. Смотрю туда — вижу зеркало. Еле оставляю при себе красноречивое: «шайтан»…
Снова хочется оправдаться, объяснить, что, зачем и почему. Но тормозит бессмысленность.
— Да и похуй. Я с тех пор намного осторожней.
Айдар отталкивается от косяка, разворачивается и возвращается в спальню. Я плетусь за ним.
Смотреть вокруг не могу. На него тоже, но надо.
Прокашливаюсь, с завистью слежу, как пьет воду. Я бы тоже попила, но лучше внизу. Спущусь, напьюсь. Чтобы не видел, как руки дрожат.
— Сафи про тебя спрашивает…
Выталкиваю из себя чистую правду, в ответ получаю цепкий, жадный взгляд.
Их общение — это что-то невероятное. Я даже не представляла, что бывает вот так. У них было три «свидания». Каждый раз со мной. Кто для нее Айдар Сафи еще не знает. Но то, что чувствует, — я уверена.
В последний раз Айдар водил нас в кино. После — настоящий шоппинг из фильмов про принцесс. Я попросила, чтобы он не перегибал с исполнением прихотей, может навредить, но сейчас притормозить он не в состоянии.
Сафи счастлива. Я растоптана. Планета продолжает крутиться вокруг господина Салманова.
— Я хочу свозить ее к себе.
Внутри вспышкой загорается протест. Дальше ты захочешь ее туда забрать. Я знаю.
Опускаю взгляд. Считаю до трех. Хочу звучать убедительно.
— Давай немного позже. Ты даришь ей очень много эмоций. Я боюсь, что даже хорошие — это стресс…
Губы Айдара сжимаются. Удивительно, но о дочке мы стараемся разговаривать адекватно. Тормозим. Не вовремя, конечно, но и не критично поздно.
— Из сада два раза в неделю забирать.
Звучит, как ультиматум.
— Только без ночевок. Пока. Сначала я скажу ей, что ты — отец. Потом может съездим куда-то втроем… Она испугается, если меня не будет рядом…
Айдар кивает.
— И ей очень нравится твой подарок… — Смотрит на меня и хмурится. А я улыбаюсь. Конечно, ты понятия не имеешь какой из. Задарил ее… — Заяц.
Уточняю. В ответ получаю еще один кивок.
— Значит, завтра после сада. Я тоже приеду. Ее тебе без меня не отдадут. И, если ты не против… — Хочу сказать, что я буду с ними.
Благодарна Айдару, что не приходится. Видимо, это унизительно не только для меня.
— Я не против.
Киваю. Выдыхаю.
Разговор окончен, можно снова его ненавидеть…
Разворачиваюсь, чувствую взгляд лопатками. Свожу их до легких судорог. Стоило бы сделать это хотя бы позже, но тянусь к шее.
Рядом с ним меня душит. Не знаю, как это объяснить. Может это из-за того, что в горле собирается слишком много невысказанных слов…
— Айк…
Окликает. Хватаюсь за косяк, скольжу пальцами по месту, к которому он недавно прижимался плечом. Оглядываюсь, он тут же ловит в зеленые сети.
Подвезти больше не предлагает. Только скидывает деньги за такси. Это каждый раз унизительно. Я каждый раз свое унижение глотаю.
— Не подпускай к себе никого. Это мое условие.
Чувствую, как будто по щекам отхлестали. Мотаю головой. Замерев, смотрю недолго вниз. Дальше — мажу взглядом по нему и ступаю прочь. Не знаю, слышит ли он мое:
— Айдар… Господи…
Хлопаю дверью и стираю с щеки почему-то моментально брызнувшие слезы.
Глава 18
Айлин
Мы с Сафи и Айдаром опять проводим время вместе. Они — в удовольствие. Я — на иголках. Но сейчас, как ни странно, дело уже не в отце моей дочери.
Как оказалось, по стране с профориентационной детской экспозицией катается известный фонд. Целую неделю он у нас. С мастер-классами, ненастоящими кухнями и шапочками для поварят, уменьшенными копиями красивых красных тракторов и комбайнов, залом судебных заседаний, мантией и молоточком, а еще кабиной машиниста поезда и даже крылом самолета. Это то, что я успела заметить.
Хотела бы вместе с Сафие пропитаться восторгом, но вместо этого бьюсь током и дергаюсь от жужжания собственного мобильного.
Хорошо, что у Сафи есть Айдар. Он может себе позволить ни на что не отвлекаться. Они разговаривают, смеются, шепчутся, а я плакать хочу… Просто плакать…
— Анне, смотри! Здесь можно пощелкаться!!! — Сафие с восторгом тычет в одну из сторон. Вокруг — гул, гам, крики.
