Безжалостные святые - Мишель Хёрд
— Кончай, принцесса, – оно слушается. Я взрываюсь под ним, превращаясь в неузнаваемый беспорядок, который только он может собрать обратно.
Крик вырывается из меня, когда меня охватывает интенсивный оргазм, мое тело сотрясается в конвульсиях под телом Дэмиена. Его глаза прикованы к моим, когда он видит, как я разваливаюсь на части из-за него.
Когда сильное удовольствие обнажает меня, черты Дэмиена напрягаются, собственническое выражение навсегда запечатлевается на его лице.
— Моя, – рычит он, а затем находит свое собственное освобождение, его тело дергается, когда он наполняет меня.
Удовольствие омывает лицо Дэмиена, и никогда еще он не выглядел более жестоким и более красивым.
Безжалостный русский Бог, и я принадлежу ему.
— Твоя, – мне удается выдохнуть, и Дэмиен снова теряет рассудок.
_______________________________________________
ДЭМИЕН
Я медленно вонзаюсь в Уинтер, на последних волнах удовольствия. Будучи до Уинтер только со шлюхами, я никогда не испытывал оргазма больше одного раза. Но с ней я все еще полутвердый даже после трех оргазмов. Мое желание к ней неумолимо и неисчерпаемо. Я никогда не смогу насытиться ею.
Когда мое тело прижимается к телу Уинтер, и мы смотрим друг на друга, одно осознание выделяется среди всех остальных – она моя. Кровавая принцесса принадлежит мне и только мне.
Когда она, наконец, подчинилась, это что-то сломало внутри меня. Не только я заявил права на нее, но и такое чувство, что она тоже заявила права на меня.
Мои глаза ищут ее, и когда я вижу тепло, расцветающее в ее изумрудных радужках, мои губы приподнимаются.
— Мой маленький боец, – бормочу я, не собираясь вставать.
Уинтер ослабляет мою хватку на ее запястьях, и я отпускаю ее. Она опускает руки и, взяв меня за подбородок, поднимает голову и прижимается нежным поцелуем к моим губам. Откидывает голову на кровать, ее глаза скользят по моему лицу, в то время как кончики ее пальцев касаются моей челюсти.
Уязвимое выражение мелькает на ее чертах, и это заставляет меня спросить:
— Что означает этот взгляд?
Она качает головой, кончики ее пальцев опускаются к моей шее.
— Скажи мне, – требую я.
Она сопротивляется еще пару секунд, затем шепчет:
— Я потеряла всех, кто был для меня важен.
Я кладу свои предплечья по обе стороны от ее головы и, встретившись с ней взглядом, говорю:
— У тебя есть я.
Она вглядывается в мое лицо в поисках правды в моих словах, затем шепчет:
— Не умирай.
Уголок моего рта приподнимается.
— Я не умру.
С нашими нежными словами, наши тела все еще соединены, а наши глаза прикованы друг к другу, динамика между нами постепенно начинает перерастать во что-то более глубокое.
На этот раз, когда наши губы встречаются, это не из-за похоти или моего желания заявить на нее права. Поцелуй нежный, наполненный невысказанными обещаниями, когда мы посвящаем себя друг другу.
К тому времени, как наши губы расстаются, у Уинтер есть что-то большее, чем просто моя преданность.
Я выхожу, и это вызывает у нее вздох.
— Не волнуйся, я еще не закончил с тобой, – бормочу я.
Это вызывает у меня смешок Уинтер. Садясь, она говорит:
— Сначала мне нужна еда.
Я стаскиваю ее с кровати, когда встаю, и когда я открываю шкаф, и Уинтер видит мою одежду, она спрашивает:
— Ты перевез сюда свою одежду?
— Конечно, – бормочу я.
— Когда?
— После церемонии. – Я натягиваю пару черных спортивных штанов и поворачиваюсь к Уинтер. – Одевайся, чтобы я мог покормить свою жену.
Мои слова заставляют ее улыбнуться, прежде чем она исчезает в ванной. Когда она возвращается, она надевает пару спортивных штанов и футболку, без какого-либо нижнего белья.
Я протягиваю ей руку, и когда она кладет свою ладонь на мою, мои пальцы крепко сжимаются вокруг ее. Мы выходим из комнаты, и я радуюсь, когда по пути на кухню мы не сталкиваемся с Алексеем или Дмитрием.
Я беру Уинтер за бедра и поднимаю ее, чтобы усадить на стол. Затем я открываю холодильник и достаю остатки курицы. Я ставлю тарелку рядом с ней и, взяв кусочек, подношу его к ее рту.
— Открой. – Губы Уинтер приоткрываются, и от того, что она ест с моей руки, по моему телу снова начинает разливаться тепло.
Пока она пережевывает кусочек, я наливаю нам по стакану воды. Я ставлю бокалы рядом с тарелкой, затем раздвигаю ее ноги и устраиваюсь между ними.
— Мы отправляемся по делам, – внезапно говорит Дмитрий с порога.
Взглянув на своего брата и Алексея, я спрашиваю:
— На сколько?
— Мы вернемся завтра, – отвечает Дмитрий. Его глаза перемещаются между Уинтер и мной, затем он бормочет. – Наслаждайся своей брачной ночью.
Я смотрю, как они уходят, затем снова обращаю свое внимание на Уинтер.
— Сегодня вечером дом в нашем полном распоряжении, – говорит она об очевидном.
Я беру еще один кусочек курицы и, поднося его к ее рту, говорю:
— Тебе лучше поесть. Тебе понадобятся силы.
Ее губы изгибаются в дерзкой ухмылке, когда она откусывает кусочек. Наши глаза не отрываются друг от друга, пока я кормлю ее, пока она не говорит:
— Спасибо. С меня хватит.
Взяв один из бокалов, я прижимаю ободок к ее губам, и, когда она пьет, немного проливается по ее подбородку и шее. Я наклоняюсь вперед и, начиная с изгиба ее шеи, облизываю влажную дорожку, ведущую к ее рту.
Ставя стакан, я кладу руки на бедра Уинтер и притягиваю ее к себе. Когда ее губы приоткрываются, мой язык проникает внутрь.
Наш первый раз вместе заставил ее подчиниться мне. Теперь речь идет исключительно об удовольствии. Я хочу наслаждаться ее телом.
Я начинаю толкаться в нее, ткань мешает мне овладеть ею слишком быстро.
Проводя руками по ее бокам, я стаскиваю ее рубашку через голову и бросаю ее на пол. Мой взгляд опускается к ее груди, и я упиваюсь видом ее идеальных грудей, твердых, специально для меня.
Я провожу костяшкой пальца по ее соску, и уголок моего рта приподнимается, когда она отвечает резким вздохом.
Поднимая на нее глаза, я говорю:
— Тебе нравится, когда мои руки на твоем теле.
— Да, – выдыхает она.
Я кладу ладонь ей на грудь и наблюдаю, как ее ресницы опускаются на глаза, прежде чем я бормочу:
— Хорошо.
Я начинаю мять
