Скверная голубая кровь (ЛП) - К. М. Станич
— Я не могу поверить, что ты всё ещё крутишься вокруг меня, — говорю я ему, отрывая взгляд от экрана своего телефона, чтобы посмотреть ему в лицо. Всё равно всё, что я делаю, — это просматриваю сайты со сплетнями. Каждая грёбаная статья посвящена этому парню-принцу, этому Виндзору Йорку. По-моему, он полный придурок. Он бы почувствовал себя как дома в академии. Согласно жёлтым прессам интернет-издания, он спит со всеми знаменитостями, моделями или наследницами миллиардеров, которые попадаются ему под руку. Напоминает мне кое-кого, но, по крайней мере, его улыбка на всех фотографиях приятная.
И всё же… ещё один мужчина-шлюха, мерзость. Нет, спасибо.
Я выключаю свой телефон.
— Почему в это так трудно поверить? — спрашивает Зак невероятно мягким голосом. Я замечаю, что теперь он всегда так делает со мной, смягчает все свои острые углы. Это почти… делает его симпатичным. Почти. Но не совсем. Теперь он взялся за дело, и у него это чертовски хорошо получается. Я предполагаю, что в следующем году он заработает себе ещё одну куртку Леттермана. На самом деле, мне следует сбить его с ног ещё раз. Но сделаю ли я это? Посмотрим. Я не доверяю ему настолько, насколько я могла бы оттолкнуть его, что, учитывая, какой он мускулистый и высокий, было бы не так уж далеко. — Я сказал тебе, что я к тебе чувствую.
Мои ноздри раздуваются, а горло сжимается. О Боже. Теперь тишина действительно кажется неловкой.
Я смотрю на дорогу и сосредотачиваюсь на жёлтых линиях.
Зак не любит меня. Это странно. Он долбаный психованный хулиган. Помнишь, как он обращался с Илеаной во время отбора? Внутри он монстр, ему нельзя доверять.
И всё же я так расслабляюсь рядом с ним, что засыпаю и пускаю слюни на его дорогую спортивную машину. Следующее, что я помню, — он несёт меня в мою спальню в вагоне поезда и укрывает одеялом. Почти уверена, что мне это причудилось, но мне кажется, что он целует меня в лоб, прежде чем я снова погружаюсь в сон.
Утром меня будит аромат знаменитых папиных ванильных вафель, и я совершенно забываю о поцелуе, которого-почти-возможно-не-было.
— Доброе утро, — говорю я, крепко обнимая его. На самом деле он выглядит хорошо, гораздо лучше, чем я опасалась. — Как ты себя чувствуешь?
— Вообще-то, замечательно, — отвечает он, протягивая мне тарелку. Я намазываю вафли арахисовым маслом и поливаю их настоящим кленовым сиропом. Не спрашивайте: это обычное дело. Когда я сажусь на диван в гостиной, меня переполняют эмоции, и мне приходится сдерживать слёзы. Я не буду негативно отзываться о своём отце или его перспективах. Какая ему от этого польза? — Медицинский центр Дюпон просто невероятный.
Мой рот сжимается в тонкую линию, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не высказать свои опасения вслух. Почему именно Харпер помогает моему отцу, я не знаю. Держать его у меня над головой? Я могу только предполагать, как вся эта ситуация плохо закончится. Однако, если она испортит здоровье моего отца… Да поможет ей бог.
— Кроме того, я хотел поговорить с тобой о твоей матери…
— Пожалуйста, не заставляй меня встречаться с ней, — выпаливаю я. Я к этому не готова. У нас с Дженнифер в лучшем случае натянутые отношения. Быть дома — значит заботиться о папе и отдохнуть от крысиных бегов, которыми является Подготовительная Академия Бёрберри. Если мне придётся провести с ней ещё несколько вынужденных вечеров, я упаду в обморок.
— Я не буду, — говорит папа, удивляя меня. Я кладу вилку и откидываюсь на подушки, поигрывая браслетом-оберегом бабушки Рид. Я не решаюсь взять его с собой в школу. Можете себе представить, что сделали бы эти психи с Голубой Кровью, если бы они заполучили его? — С моей стороны было неправильно пытаться навязать вам отношения. — Он тяжело сглатывает и отводит взгляд, как будто он чего-то стыдиться. Я прищуриваю глаза.
— Ты же не купил курицу вместо индейки, как в прошлом году? — спрашиваю я, уже предвкушая ужин на День благодарения. Чарли хихикает и оглядывается на меня, кожа вокруг его глаз покрывается морщинками, когда он улыбается.
— Вау, ты слишком хорошо меня знаешь, — говорит он, смеясь. Но этот смех кажется таким… вынужденным. Это было не то, что он собирался сказать. Я прищуриваюсь, но папа уже встаёт и направляется на кухню, чтобы поджарить яичницу. Я уже наелась, но у меня не хватает духу сказать ему нет. Кроме того, мне просто нравится смотреть, как он готовит, вдыхать запахи, устраиваться на старом потрёпанном диване.
Если Идолы думают, что счастье можно купить за деньги, мне их жаль.
Вот оно, прямо здесь — вот в чём суть жизни.
Папа не очень-то рад получить приглашение от семьи Зака на ужин в честь Дня благодарения у Бруксов. Он почти ничего не говорил об этом с тех пор, как появилось видео на футбольном матче, но я знаю, что он расстроен. Больше из-за меня, чем из-за него, но всё же, несмотря на то, что я сказала ему, что простила Зака, этого недостаточно. Да и не должно быть, учитывая, что Зак сделал со мной.
И всё же, когда приходит приглашение, возникает соблазн пойти.
— Я не знал, что это он подвёз тебя домой из академии, — говорит папа, скрещивая руки на груди и глядя на меня так, словно он сильно разочарован. Я прикусываю нижнюю губу и гримасничаю. Я никогда не вру своему отцу; я стараюсь взять за привычку вообще не лгать. Дело в том, что я ему тоже ничего толком не сказала.
— Пап, — начинаю я, бросая взгляд на коричневые бумажные пакеты с продуктами на прилавке. Я ходила по магазинам за всем, что нам понадобится для грандиозного праздника в честь Дня благодарения, но я просто… устала, и папа устал, и, честно говоря, это звучит довольно весело — потусоваться с Заком. Делает ли это меня сумасшедшей? — Послушай, я не пытаюсь преуменьшить то, что Зак сделал со мной. Но я знаю, что тебе нравится тусоваться с ним, и я знаю, что он составлял тебе компанию в прошлом году, когда меня не было. Прийти к нему домой на ужин не означает, что он прощён или что его грехи забыты. — Я выдыхаю и провожу ладонями
