Выбирай - Алекс Коваль
– Знаешь… я никогда не любил ночные клубы… – говорит Макс. – По молодости вообще там не зависал. Время было другое и увлечения тогда были другие.
– Почему тогда пошел в этот бизнес? Это же нелогично? Зачем заниматься тем, что сам не любишь?
– Потому что это реальные и большие деньги. Да и со временем научился принимать это как что-то необходимое. Это как вечерами писать книги для души, а днем убиваться на кассе в супермаркете. Многие в наше время занимаются не тем, чем хотят, просто потому что это приносит стабильный доход.
– Удиви меня и скажи, что ты еще и книги пишешь, – фыркаю, а самой приятно, что делится чем-то личным. Откровенным.
– На пенсии, возможно, начну, а почему нет? – легкие вибрации от его тихого смеха отдаются под моей ладошкой, удобно примостившейся на широкой груди. – У меня жизнь насыщенная, на пару томов хватит.
– И что это будет? Эротические похождение молодого и красивого?
– Я разбавлю их содержательными диалогами.
Утыкаюсь носом в шею мужчины и щекочу, вдыхая полной грудью его потрясающий аромат. Казалось бы, не так давно отчитывала его за проникновение в мое личное пространство, а теперь сама лезу абсолютно бессовестным образом. И не впервые за этот длинный день.
– Что тогда у тебя для души?
– Рестораны. Это была моя мечта.
– Вроде пару лет назад Стельмах говорил, что ты разрабатывал бизнес-план. Много у тебя их сейчас?
– Пара в России и со следующего года откроется парочка в Америке. Пока так.
– И как называется? Любопытно, хочу сходить.
– Сходим. Обязательно, – говорит Гай так уверенно, словно иначе и быть не может.
Невероятно хочется знать, что у него в голове! Почему он здесь, со мной, и что им движет: чувства или привычка?
Я тянусь к мужчине, гипнотизирующему взглядом небо над головой. Провожу ладошкой по щеке и заставляю повернуться ко мне, встречаясь с поразительными глазами, в которых, кажется, отражаются сами звезды.
– Спасибо, – шепчу тихо-тихо.
– За что?
– За дружбу.
Целую, обжигаясь от резкого выдоха мужчины, срывая тихий стон, после чего он настойчиво отстраняется:
– Друзья не спят, помнишь? – голос хрипит и своими низкими вибрациями разносит по коже приятные мурашки.
– Давай сегодняшний вечер будет исключением? – улыбаюсь, прикусывая губу и, не дожидаясь ответа, перелажу к нему на сидение, усаживаясь на колени.
Он удивлен и на мгновение теряется, но когда моя ладошка забирается в вырез светлой рубашки, касаясь голой груди, руки Макса приходят в движение. Он крепче прижимает меня к себе. Наши сердца несутся галопом, едва не выпрыгивая из груди, выдавая гулкое и сумасшедшие “тук–тук–тук”. Одна мужская ладонь устраивается у меня на попе, двигая еще ближе, так что я чувствую его возбуждение, что упирается мне между ног, а вторая ладонь нащупывает и стягивает с волос заколку, освобождая темные локоны, спадающие на плечи. Я наклоняюсь, почти не касаясь, провожу языком по его губам: дразня и играя, заводя простыми движениями нас обоих. Испытываю терпение Макса на прочность. И это самое терпение со звериным рычанием лопнуло, когда моя рука оказалась на его ремне. Стиснув меня в своих медвежьих объятиях, его настойчивые губы захватывают мои. Внутри пожар. Движения становятся дергаными и торопливыми. Протискиваю ладошку между нашими охваченными желанием телами, наощупь нахожу и хватаю за собачку на молнии его брюк, тяну.
В сознание врывается трезвон, похоже, его мобильный, но мне плевать. Заталкиваю лишние мысли и звуки как можно дальше, пропадая в моменте близости и утопая в охватившей с головой страсти. Губы Макса блуждают по моему лицу, не оставляя без внимания ни один уголок, спускаясь к шее, а рука поднимается выше, сжимая полушарие груди и вышибая стон наслаждения. Спина непроизвольно выгибается, а боль там, где сосредоточивается отчаянное желание, становится невыносимой.
Настойчивое вибро ни на минуту не замолкает.
– Твою мать… – рычит Макс и, придерживая меня одной рукой, лезет в карман за неумолкающим гаджетом.
– Не отвечай… – хриплым низким голосом, который и сама не узнала бы, прошу Гая и тянусь к губам, желая снова завладеть его вниманием. Мужчина откидывает все еще звонящий телефон и отвечает на мои ласки. Нащупываю пуговицы на его белой рубашке и начинаю расстегивать. Руки трясутся, как у наркомана, которому жизненно необходима доза. И этим наркотиком для меня медленно, но верно проникая в кровь, становится Гаевский. Оголяя прекрасный мужской торс с каждой пуговкой все больше и больше, провожу ладошками по рельефному прессу и спускаясь с поцелуями на шею. Очерчиваю пальчиками каждую впадинку, ямочку на его теле, провожу языком по кадыку и следом запечатлеваю там легкий поцелуй, слегка прикусывая зубами. Горячие руки Макса уже неприлично высоко задрали подол моего легкого платья, которое в данный момент жутко давит во всех мыслимых и немыслимых местах, и пробираются ладонями к попе.
Опять трель.
Опять мерзкое вибро врывается, нарушая возбужденную тишину салона. Долго, настойчиво и, черт возьми, не думая замолкать! Давит, и в итоге я отстраняюсь. Вздох разочарования, и я не понимаю: то ли плакать, то ли смеяться. Утыкаюсь лбом в висок Макса, прикрывая глаза.
– Прости, детка… – морщится Гая и достает валяющийся на полу гаджет.
Черт! Хочется выть и рычать! Ну, когда-то этот “хоровод” закончится или нет?!
– Да? – практическим кричит в трубку Макс, откидывая голову на сиденье и прикрывая глаза. Его достоинство все еще готово к действиям, собственно, и у меня внутри все горит. Но, похоже, снова не судьба… – Что?! Какого… да. Нет, я не в городе. Когда? – тяжелый вздох и рычание сквозь сжатые зубы. – Понял, еду.
Понял. Еду. Вот и все, полапали друг друга и достаточно.
Перебираюсь обратно на свое место, поправляя подол, и тянусь к молнии, которую этот плут успел расстегнуть.
– Кати…
– Просто отвезти меня домой, – говорю спокойно, потому что внутри пустота. Наверное, это все же судьба? Наверное, знаки свыше. Точно.
Макс, матеря себя, меня и всех на чем стоит свет, приводит себя в человеческий вид и, молча заведя машину, выруливает на трассу.
До моего дома мы оба молчим, каждый в своих мыслях. Перевариваем
