Верни мне сына - Елена Попова
— Она его украла…
— Анна, ч-что вы сказали? — слышится за спиной голос.
— Моя сестра… Она… Она украла Даню…
Доктор поднимает меня за локоть, ведет к расправленному дивану, усаживает на него и берет со стола какую-то записку.
— Это, кажется, вам, — протягивает ее мне.
Я тру глаза, чтобы убрать из них слезы, несколько раз моргаю, но все еще мутным взглядом читаю послание сестры.
И с каждой буквой мне становится все хуже и хуже…
Глава 28
Денис
— Девушка, посторонитесь, пожалуйста. Молодой человек, пропустите, дайте пройти, в конце концов! — раздраженно говорю я, буквально расталкивая локтями людей.
Выбираюсь из здания аэропорта, бегу к нужному терминалу, прыгаю в свой джип.
— Едем домой к Ане! — велю я Роману, забывая с ним поздороваться.
Машина со свистом срывается с места, я захожу в список последних вызовов, прижимаю к уху телефон, и Аня отвечает спустя всего лишь один гудок.
— Денис, ты в Москве? — гнусавым голосом, спрашивает она.
— Я только что отъехал от аэропорта. В лучшем случае буду у тебя через час. Без меня ничего не предпринимай, слышишь?
— Хорошо. Я жду тебя, — всхлипывает она и сбрасывает вызов.
— Что-то случилось, Денис Алексеевич? — участливо спрашивает Роман.
Я не отвечаю на его вопрос. Сосредоточенно глядя в лобовое стекло, быстро стучу пальцами по подлокотнику.
Сейчас я в шаге оттого, чтобы позвонить в полицию, но снова раскладываю в голове все по полочкам, и останавливаю себя.
Ксенья все еще официально является матерью Дани.
И это очень сильно усложняет задачу…
Пока что у нее есть все права находиться рядом с собственным сыном. И, как мне сказал мой юрист, писать на нее заявление — бесполезно.
Если бы не эта тягомотина с лишением ее родительских прав, то она бы пошла по статье.
Все оказалось гораздо сложнее, чем я предполагал. У нас слишком мало доказательств, что она не участвовала в жизни сына. Да, безусловно, есть видео из ночного клуба, где она крутится на шесте, есть несколько соседей, которые могут подтвердить, что ни разу не видели Ксенью с сыном.
И все…
Аня сама же вырыла себе яму. Все эти полтора года она всячески прикрывала сестру. И когда ходила с Даней в поликлинику, врала, что его мама болеет и не смогла прийти на прием сама, и мамочкам на детской площадке рассказывала про сестру всякие байки, лишь бы выгородить ее.
А теперь попробуй докажи, что на самом деле все было совсем не так. Что она с рождения не видела сына и, соответственно, не занималась его воспитанием.
В Карельском баре, где она проработала почти год, отказываются свидетельствовать против нее. Да там вообще мутная контора. Не хотят ввязываться в судебные разбирательства, это очевидно.
В записке Ксенья написала: Аня, не делай глупостей. Ты знаешь мою способность уезжать далеко и надолго, и в этот раз меня тоже ничего не остановит.
Я позвоню тебе завтра утром и сообщу место встречи. Надеюсь, этого времени тебе будет достаточно, чтобы принять правильное решение.
Ксенья не глупа: она не написала угроз, и в-открытую не требовала денег. Знает, что это можно будет направить против нее. Просто намекнула, что если не получит деньги, то увезет Даню далеко и надолго.
Ну, это она зря. Я ее из-под земли достану. И если с головы моего сына упадет хоть один волосок, то задушу ее собственными руками.
В руке звонит мобильник. Смотрю на экран и из последних сил сдерживаюсь от желания открыть окно и вышвырнуть телефон на МКАД.
После того, как Аня сообщила мне о случившемся, я стрелой вылетел из кабинета, в котором проходило важное совещание, так и не успев подписать контракт.
И мои несостоявшиеся партнеры из Праги теперь обрывают мой телефон звонками.
— Алло! — раздраженно отвечаю я.
— Денис Алексеевич, вы понимаете, что если сегодня не состоится сделка, то…
— Плевать на нее! — взрываюсь я. — У меня сын пропал, а вы заладили про какую-то идиотскую сделку! Нет времени ждать, значит, ищите других партнеров!
Сбросив вызов, нервным движением расстегиваю куртку, ослабляю галстук, и ловлю на себе шокированный взгляд Романа.
— Денис Алексеевич, Даня проп…
— Не сейчас, — грубо говорю я, не желая тратить время на разговоры.
Массирую пальцами пульсирующие виски, пытаюсь составить в голове план действий.
Позвоню в бухгалтерию и велю, чтобы подготовили деньги. Потом еду к Шолохову, помечаем все купюры. Так, еще нужна прослушка.
Эта тварь хочет денег? Она их завтра получит. И следом сядет за вымогательство.
Вот и поедет далеко и надолго. Очень надолго. Я сделаю все, чтобы это свершилось.
Мои люди попробовали отследить ее по телефону — тщетно. Она выбросила мобильник в урну у Аниного подъезда. Еще выяснили, что она не регистрировалась на авиарейсы и не покупала билетов на поезд. Я отправил рассылку с ее фото во все столичные отели — нигде не заселялась. И на ее квартире, которую она сейчас сдает, их тоже нет.
По словам Ани у ее сестры в столице нет подруг, и никого из родственников у них тоже не осталось. Тогда куда она могла поехать?
Три часа назад мне прислали видео с камер наблюдения, установленных у супермаркета, расположенного неподалеку от Аниного дома. Там видно, как Ксенья направляется с Даней в сторону сквера, а дальше их след теряется.
Надуваю щеки, медленно выпускаю изо рта струю воздуха, и, закрыв глаза, провожу пальцами от переносицы до затылка.
«Ну зачем Аня впустила ее в квартиру?!» — в сотый раз задаюсь я этим вопросом.
Я понимаю, что это ее сестра, но как можно доверять ей после всего, что она сделала?
Наивность Ани не перестает поражать. Ее столько раз предавали, но она снова и снова наступает на те же грабли.
Наверное, пока они не пробьют в ее лбу дыру размером с апельсин, она так и не поймет, что нельзя быть настолько доверчивой. Даже к родственникам.
* * *
Аня с порога кидается мне на шею, и, захлебываясь слезами, твердит:
— Прости, пожалуйста, прости. Я не думала, что она на такое способна. Что она может забрать нашего сына. Я… я…
— Тише, тише, — глажу ее по спине, крепче прижимаю к себе. — Мы найдем его, Ань. С ним ничего не случится, слышишь?
Отодвинувшись, Аня смотрит на меня пронзительно и горько,
