Наши хрупкие надежды (СИ) - Бланш Мэри

— Тебе смешно, да? — улыбается Адам.

Я делаю шаг к ним, и они оба забывают о тостах. Провожу рукой по голове ребенка и целую в щеку, а потом подхожу к Адаму, обнимая за шею.

— Доброе утро, — сияю я улыбкой.

— Хорошо спала?

Адам обнимает за талию, отвечая той же улыбкой, а его взгляд… один его взгляд вселяет огромную веру, чем сто слов.

— Учитывая, как я провела вчера время, то заснула с прекрасным чувством. — И после сказанного касаюсь его губами, чувствуя, как Адам притягивает меня к себе.

Через пару секунд я останавливаюсь, вспомнив о ребенке, и вздрагиваю, когда готовые тосты выпрыгивают из тостера. Мы слышим легкую улыбку и смех Чарльза. Он заражает нас смехом, и, посмотрев друг другу в глаза, тоже начинаем смеяться.

49 ГЛАВА

МИШЕЛЬ

8 месяцев спустя

Взяв в руки маленькую коробку елочных игрушек, подхожу к Адаму, который кладет под ель рождественские подарки.

Завтра в Великобритании — как и во многих странах — Рождество, но многие уже вовсю его отмечают, и мы не исключение.

Мы провели время в ресторане, а потом прогулялись по украшенному гирляндами городу. В момент прогулки я вспоминала, как ровно год назад была не в состоянии радоваться со всем миром этому празднику.

Где-то пару минут назад мы вернулись обратно домой, я так и не переоделась: на мне шоколадного цвета вечернее платье. Мы с Адамом решили, что подарки будем открывать только завтра, но я поняла, что мне нужно подарить это именно сегодня.

— А где Чарльз? Он вроде хотел повесить игрушки на елку. — Я кладу коробку возле ели, а сама иду на кухню выпить воды.

— Он сейчас спустится.

Я наблюдаю за Адамом, который оценивает наряженную елку.

— Наверное, радуется тому, что мы полетим в Сеул на весенних каникулах. — Адам улыбается, но говорит встревоженно.

Кладу пустой стакан, отвечая:

— Или тому, что еще поедим в Италию, но я уверена, что он не знает об этой стране, — смеюсь я.

Мы с Адамом обещали Фиби прилететь к ней. В сентябре мы решили созваниваться. Я поделилась всем, что произошло в моей жизни после ее ухода. Точнее, о том, что я не говорила ей прежде. Она сказала, что сожалеет, что ее не было рядом, и безумно рада, что мы с Адамом вместе. Но ее история была не лучше моей. Так как Фиби вернулась в проституцию, уйти ей было сложно, потому что в этот раз она работала на сутенера. В какой-то момент к ее работе присоединились несовершеннолетние школьницы, и она предлагала уйти им и найти хорошую работу. Девочкам сначала все нравилось: столько подарков, внимания, денег. Но вскоре они поняли, что в этой работе слово «нет» всегда будет против них.

Потом пошел слух о школьницах, занимающихся проституцией, и слух этот дошел до полиции Рима.

Девочки желали уйти от сутенера Фабио, поняли, что носили розовые очки, и им был нужен свидетель. Фиби сначала отказалась, а потом эффектно, как она сказала, появилась в зале суда и рассказала о всех бедах, что принес Фабио девочкам и ей самой.

Все закончилась, Фиби переехала в Сицилию, живет со своей бабушкой и двумя кошками и все так же светло верит, что когда-нибудь да найдет свою любовь.

— Адам, я бы хотела поговорить с тобой, — говорю, уже стоя возле него.

— Я тоже. — Он быстро зовет Чарльза, а тот спускается с лестницы с букетом пионов.

Ребенок становится возле отца, и единственная я не понимаю, в чем дело. Адам подает голос:

— Мишель, я решил спросить сегодня, а не завтра на Рождество. Мы с Чарльзом очень нуждаемся в твоем ответе.

— Ответ на что? — волнуюсь я.

Чарльз опускается на одно колено, все держа в руках цветы, и Адам повторяет это движение, но вместо цветов — кольцо.

— Ты выйдешь за меня?

Я никогда не думала, что кто-то в жизни задаст мне этот вопрос, и я никогда бы не узнала, какие эмоции в этот момент чувствуют девушки. Я просто закрываю ладонью рот, отчитываю в голове до трех, чтобы успокоиться, и с полной уверенностью шепчу: «Да!».

Чарльз наконец вручает мне цветы, радуясь больше меня. Адам надевает на палец кольцо, его лицо светится от радости, и я ощущаю тепло в сердце, понимая, что сделала его таким.

Но секунду спустя, когда эйфория покидает меня, я начинаю волноваться. Хватаю Адама за руку.

— Ты сделал предложение из-за моего положения? Ты уже знаешь? — паникую я.

— О каком положении речь?

Я быстро кладу цветы на кухонный стол, быстрыми шагами иду к дивану, вытаскиваю из матраса маленькую прямоугольную коробку, снова возвращаюсь на кухню и кладу его на стол, жестом приглашая Адама подойти.

Он снова встревожился. Подойдя к столу, Адам садится на табурет, а Чарльз стоит рядом, поднимаясь на цыпочки, чтобы узнать, что же в коробке.

— Открой, — прошу я, когда Адам смотрит на меня.

Он слушается и сначала не понимает, что лежит в коробке, а когда до него доходит, он выпучивает глаза, теряет дар речи и обнимает меня, крепко поцеловав.

— Обещаю быть лучшим отцом, — шепчет он в губы и касается еще незаметного живота.

— Ты уже им являешься.

Адам дарит поцелуй в щеку, а потом нежно спускается к шее.

— Что это? — Голос Чарльза напоминает Адаму, что мы не одни. Ребенок достает из коробки тест на беременность и изучает его.

— Это значит, что у тебя будет брат или сестра, — объясняет ему Адам, забирая тест обратно.

— Правда? — оживляется ребенок: — А где он сейчас?

Адам поднимает взгляд на мой живот и касается его.

— Где-то там.

Чарльз повторяет за отцом и кладет ладошку на живот, что закрыт тканью платья.

— А как он туда попал? — продолжает ребенок, и я понимаю, что уже начинается большой детский интерес.

Смотрю на Адама, жду его ответ, улыбаясь про себя. Он открывает и закрывает рот, так и ничего не сказав, и смотрит на меня спасающим взглядом.

— Попал благодаря силе любви, — отвечаю первое, что приходит в голову, и Адам соглашается с ответом, кивая.

— Кстати, ты тоже появился благодаря силе любви, — улыбаюсь я Чарльзу, целуя в щеку.

Вскоре Адам говорит сыну, что пора спать (но, по правде, он просто боится, что ребенок еще задаст вопросы, на которые ответить будет сложно). Он послушно уходит, и то потому что чем скорее завтра, тем быстрее он откроет свои подарки.

Чарльз все также спит в моей комнате, а мы проводим ночи на диване и нам нравится. Стараемся каждую ночь смотреть какие-нибудь фильмы, предпочитая больше комедии. Завтра Рождество, мы будем праздновать у Мины с Федерико. Нил тоже там будет, но завтра днем я пойду к нему, чтобы провести с ним время и сказать: «А помнишь в это время в прошлом году…».

Зимние каникулы мы проведем в Нью-Йорке у родителей Адама. Амила ко мне добра, но я еще полностью не знаю, как она ко мне относится. Может, новость о внуке ее больше смягчит?!

Переодевшись в рождественскую пижаму — штаны в красно-черную полоску и кофта с изображением оленя — по-удобнее располагаюсь на диване, и Адам присоединяется с двумя кружками горячего шоколада с маршмеллоу и ставит на стеклянный столик.

— Что будем смотреть? — спрашивает, расположившись рядом.

Мы останавливаемся на комедии «Рождество с неудачниками» в компании горячего шоколада.

Когда на экране телевизора уже появляются субтитры, а пустые кружки стоят на столе, Адам берет меня за руку, поглядывая на кольцо.

— Я получил два лучших подарка, — шепчет он и поглядывает на настенные часы. — Уже 25 число. С Рождеством.

— С Рождеством.

Мы целуемся под включенным камином и светящимися огоньками, что украшают елку позади нас. И теперь я наконец осознаю любовь людей к этому празднику — праздник создаем мы сами, и неважно, Рождество это или Хеллоуин. Главное, что ты проводишь его со своим человеком, который сделает любой день праздником.

АДАМ

Она стала моим рождественским подарком. Подарком на всю оставшуюся жизнь. В прошлом году в это время я позвонил ей, боялся сказать о своих чувствах, а спустя год мы отмечаем праздник вместе, как настоящая семья. Я действительно счастлив и теперь понимаю, о чем говорила Санни. Ее обещание я сдержал.