(Не) твоя жена - Наталья Евгеньевна Шагаева
Глава 26
Алина
Продолжаю танцевать, отпуская себя. Эмин ведёт, управляя мной. Бедрами через одежду чувствую, как увеличивается и твердеет его член с каждым моим движением. Но страха нет, он растворился в шампанском. Его сильная рука собирает мои волосы, сжимает, удерживая, словно я способна сбежать.
— Вот так, малыш, — вкрадчиво произносит и ведет носом по моему виску, глубоко вдыхая. — Ты моя, и отдаваться мне не больно.
Другой рукой дергает платье, окончательно открывая грудь. Вскидываю руки, пытаясь прикрыться.
— Там люди, — шепчу ему я, указывая на толпу внизу.
— Они нас не видят. С той стороны стена зеркальная.
Тянет меня за волосы к себе. Это не больно, Эмин просто задаёт направление, и я тянусь к нему сама. Прикасается к моим губам, сначала обманчиво ласково, а потом жадно сминает, настолько, что я не успеваю за его напором. Только приоткрываю рот, впуская в себя его настойчивый, умелый язык. Утром Эмин был нежнее, медленнее, сейчас же снова пожирает меня. Воздуха не хватает, всхлипываю Эмину в губы, пытаюсь поймать его руки, которые дергают пояс платья, но он отталкивает их, дергая сильнее и распахивая платье. Оттягивает бюстгальтер, открывая грудь, сжимает ее, мнет, кусая меня за губы. От такого напора голова кружится сильнее, тело обжигает кипятком, а низ живота болезненно тянет. Алкоголь очень коварен. Я возбуждаюсь от того, чего стоит бояться.
— Ты даже не представляешь, что я хочу с тобой сделать, — тоже задыхаясь, хрипит мне в губы. — Алина, — тянет мое имя. Каждая буква его голосом обжигает.
Надавливает пальцами на мои губы, вынуждая их приоткрыться.
— Я дико хочу эти губы, малыш, — просовывает пару пальцев мне в рот. — Оближи! — требует. А я теряюсь. — Немедленно!
Вожу кончиком языка по его пальцам. Трезвая я не решилась бы, сгорела бы от стыда. Пока играю языком с его пальцами, хищник усмиряется, уже поглаживая мои соски, аккуратно и так чувствительно, что я прикусываю его пальцы от удовольствия.
— Пососи! — хрипло рычит он. И я, не задумываясь, всасываю его пальцы. — Еще! Сильнее!
Послушно исполняю.
— Я хочу, чтобы вместо пальцев в твоем ротике был мой член.
О боже!
Это так грязно и одновременно возбуждает. Не узнаю себя. Когда я протрезвею, мне будет стыдно. Я пожалею.
— Нет, малышка, это не грязно, — словно читая мысли, шепчет он мне на ухо, прикусывая мочку. — Нет ничего прекрасней женщины на коленях, в моей власти.
Он вынимает пальцы из моего рта и забирается ими в трусики, проскальзывая между складочек, и я вздрагиваю от вспышки удовольствия. Тело снова гиперчувствительное. Каждое касание Эмина – ожог. Не могу сдержать стоны, они слетают с губ против воли. Это невозможно контролировать, весь контроль над моим телом у мужа.
Мычу, сжимая губы, пытаясь так откровенно не стонать, когда его мокрые пальцы растирают клитор. Эмин словно знает мое тело лучше меня, касается именно той точки, которая этого требует.
— Расслабь свои упрямые губы! — рычит мне в шею, одновременно покрывая ее хаотичными поцелуями. — Хочу тебя слышать!
В момент близости Эмин меняется, с него слетает холодность, ирония, цинизм. Он остается хищником, но очень жадным и голодным. Его голос вибрирует, дыхание сбивается, и все это реакция на меня. Очень сильная, острая, алчная зависимость. И она подкупает. Нет, это не любовь – это дикая страсть и похоть. То, что я никогда не испытывала. Все, что я до этого знала о сексе и близости, разбивается вдребезги.
Он отпускает меня, но только для того, чтобы сдернуть трусики, оставляя их болтаться на щиколотках. Вжимает меня грудью в стекло. Вздрагиваю от контраста разгоряченной кожи и холодного стекла. Эмин тянет мои бедра на себя, слышу звук растягивающего ремня и ширинки…
Глотаю воздух, когда он стискивает мои бедра и прикасается каменным членом к складочкам. Зажмуриваюсь в ожидании очередной невыносимой боли.
Толчок.
Вскрикиваю.
Больно.
Чувство растянутости, жжения, но не так, как в первый раз. Мне дискомфортно, тело в шоке от такого мощного вторжения, и одновременно все сводит и пульсирует от желания.
Эмин замирает глубоко внутри меня и с хриплым стоном зарывается мне в волосы, кусает кожу на шее, тут же зализывая укусы. Распахиваю глаза, смотря на клуб, где развлекаются люди, все плывет, нас обоих трясёт.
— Такая маленькая, — всасывает кожу на шее. — Такая тугая, — ведет языком и останавливается губами на трепещущей венке. — Такая невыносимо сладкая девочка, — его голос окончательно садится. — Моя девочка, — с придыханием шепчет мне. — Доверься мне. Отдайся мне. Я не обижу…
А я ничего не соображаю, я ловлю себя на том, что мне хочется продолжения, мне хочется, чтобы он что-то сделал с этим невыносимым томлением между ног, чтобы продолжал целовать и шептать мне эти слова.
— Скажи «да», малыш, — в его голосе нет приказных или давящих нот, он впервые меня просит дрожащим от возбуждения голосом. — Скажи, — целует мои плечи и ласкает грудь. Глаза закатываются от ощущений. Никто и никогда так меня не ласкал и не желал, и кажется, что не каждый на это способен. Только он. — Скажи! — уже требует, делая плавный толчок.
— Да! — выкрикиваю, сама не понимая, на что соглашаюсь.
— Да, — удовлетворенно тянет Эмин, начиная двигаться быстрее, подхватывает за бедра, теснее прижимая к себе, ускоряя темп. Уже не больно, только чувство растянутости и пульсации, чувство эйфории. Грудь скачет, потираясь о холодное стекло, но мне так горячо, невыносимо жарко и хорошо. Я стону, царапая стекло, и уже сама поддаюсь толчкам мужа.
Не знаю, сколько это продолжается, время растворяется. По телу проносятся волны удовольствия, и каждая новая волна сильнее и острее предыдущей.
В какой-то момент Эмин прикасается к моему клитору, слегка сжимает, перекатывая его между пальцев вместе с сильными точками.
