Мой тихий ужас - Кэрри Прай
Что-то поломалось внутри меня. Будто за недостатком одной детали слетел весь механизм. Если бы только не знать о её наличии…
– Сложно помочь человеку, не услышав его просьбу, – разбил молчание Арс. – Куда мы едем? Зачем мы едем и для чего?
Сама не знала, каков был план. Не успела продумать. Единственное, что толкало меня в спину, так это жгучие желание покинуть дом Райских.
– Отвези меня домой, – прошептала, но немного поразмыслив, поправилась: – Нет. Мне нужен номер в гостинице. Любая комната. Неважно.
Ещё вчера светлое будущее было стёрто абразивным ластиком.
– Соня… – потянулся Арс, заметив выступившие слёзы.
– И у меня совершенно нет денег. Ты одолжишь мне? – через силу подняла я мокрые глаза. – Обещаю, я верну их при первой возможности.
Некогда беззаботный Арс потемнел в лице. Парень понял, что ситуация выходит из рамок банальной ссоры. Он накрыл мою руку своей ладонью.
– Я отвезу туда, куда тебе только вздумается, но… В чём дело?
Наверное, Арс был одним из немногого числа, кому я могла открыться. Все те, кто мог разделить эту боль, причинили её. Мне казалось, что если я продолжу молчать, сохраню неподъёмную правду, то больше никогда не смогу подняться. Тело просто сложится под непосильным грузом, потеряв всякую надежду на исцеление.
– Ты можешь пообещать мне, что это останется между нами? Пообещай, что не расскажешь о нашей встречи и забудешь обо всём, что услышишь. Пообещай мне. Прошу. Иначе это окончательно меня убьёт.
Арсений долго размышлял над моим вопросом, будто боясь заразиться тяжёлым бременем. Вместе с тем его тревожил дружеский долг.
– Обещаю. Но знай, в случае чего, он возненавидит нас обоих.
– Меня он уже ненавидит.
Привет. Это я. Твоя София.
Едва ли стоит напоминать, но…
Прошло сто семьдесят шесть дней, как мы не виделись. Это было сложное время, но не сложнее того, когда мы были рядом.
Не знаю, дойдет ли до тебя это письмо, однако Вета обещала передать тот вроде бы невзрачный ошейник.
Забавно, но несмотря ни на что я продолжаю ей верить.
За окном по-прежнему темно, и кажется, что меня больше никто не найдёт. Мне уютно и одновременно страшно. До дрожи сложно принять, что не авария сделала меня калекой, а горький факт, так неуместно приправленный заботой.
Они назвали это любовью.
Я не выхожу из дома. И вечный дождь здесь ни при чём. Не хочу общаться с людьми. Вдруг, они снова меня обманут? Знаю, что остерегаться всех поголовно не стоит. Мои соседи – довольно милые люди. Но даже им не удаётся заболтать меня больше, чем на несколько минут.
Порой я негодую, почему судьба отобрала у меня самое ценное, за исключением воспоминаний? Несправедливость душит, накатывает в самый уязвимый момент, и мне стоит больших усилий открывать глаза поутру.
Ведь тебя больше нет рядом…
Тихона, что не объят тайнами. Обычного парня, связанного со мной судьбоносным происшествием и ничем больше. Человека, который помог подняться, ведь упала я задолго до столкновения.
Но всё это навечно останется в пределах мечтаний.
И как бы мне не хотелось сослаться на грязную ложь, этого недостаточно. Часть меня приняла неизбежное. Мы те, кто никогда не смогут быть вместе. Даже если эти отношения останутся на кровном уровне.
Никогда.
Забегая вперёд, хочу спросить: так же сильно ты ненавидишь меня сейчас? За то, что ранила. За то, что сбежала. Или данная новость лишь подогрела вспыхнувшее некогда чувство? Полагаю, ты негодуешь. Ведь всегда презирал трусость.
Невозможно сосчитать, сколько раз в мыслях я задавала тебе один и тот же вопрос – что теперь нам делать, Тихон? Как теперь быть? Но решив за нас двоих, я лишила себя возможности получить ответ.
Остаётся только догадываться.
Так вышло, что мы не те люди, за которыми следует хороший сюжет. И вот теперь, стоя на самом краю, я могу написать об этом, но не произнести…
Ты мой брат. Брат.
Ужасно, ведь из всех возможных твоих определений, это оказалось самым нестерпимым. Последняя печать, которую мне не удалось опровергнуть.
А ведь повод был.
Ты наверное решил, что та встреча в комнате была последней? Это не так. Я вернулась к тебе, Тихон, когда рассказ родителей открыл свои пробелы.
Вернулась, но ты меня уже не ждал.
4.1
Без тебя
Магнитолу разрывают биты оглушительной музыки. Арс расслабленно лежит на пассажирском кресле, морщась от солнечного света, когда я невольно вникаю в прочитанное. Буквы на экране ползут, будто насмехаясь, ведь их смысл подобен удару. Отправляют в нокаут, а я безнадёжно принимаю оборонительную позу.
«Ты мой брат…» – звучит как полная бессмыслица, но в то же время нелепая правда оставляет ожоги на сердце. До невозможности глубокие.
– Куда ты её отвёз? – проговариваю я, ещё не решив, как мне действовать.
Очнувшись, словно ото сна, Арс удивлённо моргает.
– Ого, ты близок к финалу, – его настроение моментально меняется, когда он ловит мой гневный взгляд. – Это был отель, Тихон. Дешёвый отель и…
Не успевает друг договорить, как получает кулаком в челюсть. Мои костяшки горят, а не искривлённых некогда губах выступает тёмная кровь.
Он молчал. Молчал всё это время. И как никто заслуживает наказания.
– … и едва ли ты её найдёшь, – дополняет друг, облизнув алые губы.
– Какого чёрта, Арс? Почему ты мне не сказал?
– Может, потому что она так попросила? Не думал об этом? – защищается он, наверняка устав быть героем чужой истории. – Однажды письмо Софии стало причиной дыры в нашей дружбе. Но давай не будем повторяться.
Думал ли я сейчас о чём-то помимо оглушительной новости? Едва ли. Мне было плевать на их мнимое благородство. В ушах так и стучало: «Идиоты!». Глупцы, решившие, что защита чужой тайны способна их оправдать.
И как бы мне не хотелось сослаться на грязную ложь, этого недостаточно. Часть меня приняла неизбежное. Мы те, кто никогда не смогут быть вместе
Сжимаю руль до хруста и наблюдаю, как белеют выбитые костяшки. Часом ранее я познакомил их с Павлом, минутой ранее – с другом. Но больше всего хочу пригрозить ими отцу. Обманщику, что устроил всё это.
– Этого не может быть, – говорю сам себе,
