Притворись моей женой - Айрин Лакс
– Если ты мне заплатишь, разумеется, я в деле. Я не каждый день в Париж просто так летаю, чтобы погостить. Так что я в деле, Елечка.
Парочка впереди нас начинает чмокаться и сюсюкаться.
– Вот видишь, какое единодушие! – отзывается Родион. – Не то что мы.
– «Мы», Родя, это пройденный этап. Которого, к слову, не было, – тихо отвечаю я и затыкаю уши наушниками с громкой музыкой.
В аэропорту мы сухо прощаемся с Елисеем и Ирой. Им ещё предстоит дождаться другого рейса. А мы уже приехали, так сказать. Родион выруливает с парковки на автомобиле, открывая передо мной дверцу:
– Поехали, обсудим детали.
Родион привозит меня к себе домой и не отстаёт, проходя до той спальни, где я ночевала. Я ставлю сумочку на трюмо и опускаюсь в кресло, сложив руки на коленях. В комнате тишина. Кому-то нужно сказать первое слово.
– Вот и всё, – решаюсь я, – теперь развод.
– А если я скажу, что не хочу с тобой разводиться? – внезапно спрашивает Родион. Он подходит ко мне и садится на корточки, заглядывая мне в лицо. – Давай не будем торопиться?
– Что значит, не будем? – хмурюсь я. – У нас был уговор.
– Был. Но я не хочу жить договорными отношениями. Чёрт… Я едва услышал твой голос по телефону, меня будто в кипяток окунули. Так жарко стало!.. А когда увидел тебя, пропал. Окончательно. Я не хочу с тобой разводиться.
– Хорошо говоришь, Родя, – говорю я, сглатывая, – бабуля отсрочила распределение наследства, и ты решил ещё немного поиграть в отношения?
– Я не про игру в отношения сейчас говорю. А про настоящие отношения. Ты и я. Вместе.
Родион вдруг начинает смеяться:
– Нам даже жениться не придётся. Мы и так женаты! Таня, пожалуйста, давай попробуем?
Глава 36. Таня
Родион так смотрит на меня, словно пытается заглянуть мне в душу. Я цепенею под его взглядом и едва дышу, но всё же говорю:
– Нет.
Родион вздохнул и встал, заложив руки за голову.
– Ты меня без ножа режешь, Таня, понимаешь ты это или нет? Я же серьёзно заверяю тебя: хочу быть с тобой, жить вместе, спать в одной кровати, есть за одним столом и смотреть одни и те же фильмы…
Я собираю остатки своего самообладания, отвечая:
– Нет, Родя.
– Значит, развод, да? – спросил Родион.
– Развод, – без колебаний ответила я, игнорируя бешено бьющееся сердце.
– Хорошо, как скажешь, Татьяна. В конце концов, мы договаривались быть в браке, но до определённой даты. Ты свои условия выполнила. Да, произошли некоторые накладки, но ты в этом не виновата. Я твержу тебе о том, что проникся к тебе чувствами, но ты ничего не хочешь слышать.
Родион замолчал.
– Так что придётся это сделать.
Мне не понравилось его решительное выражение лица. С таким лицом мятежники брали Бастилию.
– Что ты собираешься делать, Родион?
– Ничего особенного, так… Предприму кое-какие действия.
Родион спокойно прошёлся по комнате, потом вдруг метнулся к моей сумке и вытащил свидетельство о заключении брака.
– Положи его на место, Родя. Завтра, как и договаривались, мы идём подавать заявление на развод.
Родион яростно оглядел меня с ног до головы. Тёмные глаза полыхали отчаянием и решимостью.
– Пойдёшь. Если сможешь выйти из этой комнаты.
– Что?
– То! – рявкнул Родион и прошёл на выход из спальни. Запоздало сообразив, что именно он собирается сделать, я метнулась вслед за ним. Но успела только схватиться за ручку, а в замке уже проворачивался ключ.
– А-а-а-а-а! – я стукнула кулаком по двери. – Больно, чёрт!
– Конечно, больно! Это двери из натурального дерева, дурёха, – послышался голос Родиона из-за закрытой двери.
– Открой немедленно!
– И не подумаю. Ты будешь сидеть в комнате до тех пор, пока не одумаешься. Нам хорошо вместе. Я не собираюсь с тобой разводиться.
– Зато я собираюсь! Ты просто интриган и авантюрист! Ты не можешь расстаться с мечтой о бабушкином наследстве, только и всего. Боишься, что как только она узнает о втором скоропалительном разводе, то подумает, что ты всё время её обманывал, интересуясь только деньгами. Твоя бабуля может прожить ещё лет двадцать! Но я не собираюсь быть твой женой всё это время!
Родион помолчал, видимо, признавая правоту моих слов. Мне стало ещё обиднее от того, что я оказалась права, но тут Родион подал голос:
– Ты не права, Ласточка.
– Зови меня по имени, Родя.
– Как хочу, так и называю. Ты моя жена – и точка.
– Хрен тебе, а не точка, Власов!
– Ничего-ничего, – ходил по коридору Власов, приговаривая, – покричишь, успокоишься… Взглянешь на наши отношения с другой стороны. Соскучишься. Проголодаешься, в конце концов.
– Да ты обалдел! Ты не можешь держать меня взаперти!
– Вообще-то, могу. Я уже это делаю. Спальня просторная, удобства – в ванной комнате… Еду я тебе буду приносить.
– Нет. Нет. И ещё раз нет. Я не согласна. Я тысячу раз против.
– Тысяча тысяч «да» против каждого твоего «нет». Располагайся, Ласточка.
– Родион! Ты самодур! Наглый, беспринципный, коварный!.. Ты гнусный обманщик!
Я зря надрывала голосовые связки. Родион спустился вниз. Через минут десять мне надоело кричать. Я ещё раз стукнула кулаком по двери, взвыв от боли.
Немыслимо. Возмутительно!
Тук-тук…
Как он смеет? Двадцать первый век на дворе! Я свободная женщина, я сама могу решать, носить мне брюки или юбку и хочу я быть замужем или не хочу.
Тук-тук… Опять послышалось, как будто в окно кто-то стучал.
Тук-тук…
А это ещё что такое? Я раздражённо подошла к окну, сдвинув тюль со шторами в сторону. Оказывается, это опять был Родион. Он кидал мелкие камешки в окно спальни. Я подставила стул и дотянулась до узкой верхней форточки, распахнув её.
– Как видишь, через
