Будь хорошей девочкой - Лиза Бетт
Секунды хватило, чтобы утонуть в омуте его красивых глаз, и я снова ощутила это странное притяжение. Словно магнит, которому невозможно противиться, он тянет к себе, и ты просто отпускаешь ситуацию и поддаешься порыву.
Никита приблизился. Почувствовала тепло его кожи сквозь ткань футболки, когда он встал вплотную, прижимаясь сбоку. Дрожь прокатилась по венам, и я ощутила, как пульс предательски ускорился.
Показалось, что талии коснулась его шероховатая ладонь, но все в один миг прекратилось.
Громкий плач резанул по ушам и оба вздрогнули, переводя взгляд на Артемку. Тот еще сильнее заерзал, и пришлось перехватить его по-другому, чтобы не вывернулся и не выпал из рук.
– А кто тут у нас такой громкий? – Катя влетела в комнату как по команде и ловко забрала у меня из рук маленького бунтаря. – Снова животик? Ух, какой плохой…
Она начала покачивать сына, а я поспешила сбежать, пока окончательно не сошла с ума от этого жуткого разочарования, что малыш заплакал так некстати.
Глава 78
Застолье, как и в прошлый раз, получилось очень душевным, и если не брать в расчет хмурого Никиту и нервную меня, прошло хорошо. Ребята поздравляли Катю и Дениса, дарили подарочки Артемке, который в восемь вечера уснул в ночь, и по подсчетам Кати не должен был в ближайшие часов пять ее тревожить, поэтому молодая мама позволила себе наконец-то расслабиться и не соскакивать каждые пять минут.
– Как ты себя чувствуешь? – Катя озабоченно вгляделась в мое лицо, и коснулась плеча. – Ты какая-то бледная, Марин. Случилось что?
Все еще немного обижалась на неё, что солгала, но спрашивать о Никитином внезапном приезде не хотела. Зачем портить настроение хозяйке дома в такой хороший вечер?
– Все в порядке, просто немного голова болит. – Солгала, может так удастся свести разговор на нет. – Не обращай внимания, у меня иногда бывает.
Катя отложила вилку и села в пол оборота ко мне.
– Может таблетку тебе дать? Хотя с алкоголем лучше не мешать…
– Нет, не надо, Кать. – Не стала говорить, что не пью, вдруг заставит выпить лекарство. – Мне просто нужно воздухом подышать.
Катя еще несколько секунд молча на меня смотрела, а потом кивнула, участливо поглаживая плечо.
– Но если станет хуже, обязательно говори. Мы что-нибудь придумаем.
Улыбнулась ей и поднялась из-за стола, аккуратно протискиваясь за спинами ребят к выходу.
Десять вечера и по идее можно ехать в город, но мне так не хотелось возвращаться в свою квартиру. Там безжалостные воспоминания снова сожрут нервы, и я безвольной куклой буду валяться на кровати, вспоминая, как пустила свою жизнь псу под хвост.
Выскочила на крыльцо и, вынув из кармана пачку, подкурила, чувствуя дикое отвращение к сигаретному дыму. Но курила не от желания, а скорее, чтобы создать благовидный предлог отсутствию за столом.
Ночь в деревне совершенно другая, не такая, как в городе. Тут нет шума моторов и гудков машин. Нет грохота поездов и гула голосов. Тут только умиротворяющая тишина и ласковый весенний воздух с запахом сырой земли и свежести. Хочется просто стоять и вдыхать его, пока легкие не заполнятся до отказа.
Входная дверь хлопнула, и я вздрогнула.
Глава 79
Пепел тлеющей сигареты упал в лужу у крыльца.
Оборачиваться не стала, итак знала, кто за моей спиной.
Никита встал совсем близко. Настолько, что тепло его кожи опаляло спину, хотя он даже не касался меня.
Достаточно было отклониться назад, и я тут же прильну к его груди, но я не шевелилась. Пульс уже привычно сбился, стоило ощутить его присутствие.
Дрожь прошла по телу и внизу живота появилась ноющая тяжесть.
Сколько можно так реагировать? Пора завязывать с этой вредной привычкой.
Но я не двигалась. И он молчал. Просто стоял за моей спиной и не касался.
Становилось все невыносимее, и это ощущение проникало под кожу, и до ужаса захотелось сделать хотя бы что-то.
Заговорить? Но это лишнее. Только не здесь. Не сейчас. Любые слова нарушат хрупкую тишину, и на душе снова станет мерзко.
Уйти? Это равносильно прыжку с обрыва, быстрой смерти, потому что тогда я не смогу ощущать это сводящее с ума томление.
Хотелось стоять и впитывать этот момент до последней секунды, чтобы потом в одиночестве свой квартиры вспоминать мгновения, когда мы стали близки. По настоящему близки.
Горечь все-таки отравила душу, и я повела рукой чтобы подкурить, но моё запястье перехватили, и я замерла так, и не сделав желанный вдох.
Широкая ладонь аккуратно заскользила от запястья к тыльной стороне руки, словно жидким огнем обжигая прикосновением. Сигарета оказалась в руках Никиты и он выпустил мою кисть, которая тут же безвольно опустилась вниз на деревянные перилла крыльца.
Уловила едва заметный шелест. Бумага и табак с треском выгорали, когда он сделал глубокую затяжку. Дым растворился в ночном воздухе, и я облизала губы, которые вмиг пересохли, когда Никита неспешно вынул из моего кармана пачку и сунул в свой.
Еще одна затяжка, и окурок утонул в луже, шипением разбавляя тишину, которую никто из нас не решался нарушить.
Ладонь, та самая, что оставила след на моей пылающей коже, опустилась на живот и Никита притянул меня к себе, позволяя наконец сделать шаг, который не решалась.
Откинула голову и прикрыла глаза, как наркоманка, смакуя момент этой сводящей с ума близости. Ладонь скользнула под край футболки и погладила кожу над кромкой джинсов. Кончики пальцев проникли под ткань, но Никита не позволил себе зайти дальше. Продолжал стоять, вдыхая аромат моих волос и неспешно поглаживая живот под одеждой.
И это убивало.
Вынимало душу и кромсало её на части.
На живую полосовало нервы.
Заставляло медленно сгорать в агонии желания.
