Под защитой бандита - Наталья Евгеньевна Шагаева
— Счет. И камеру тоже посчитайте, — указываю на осколки вероломно убитой мной камеры наблюдения.
— Роберт Станиславович просил передать, что все за его счет.
— Передай, что я ему благодарен, но счёт все равно несите – не люблю быть в долгу.
Хозяину этого заведения тоже известно, кто я. Этот боров надеется на мою благосклонность, но я никому ничего не даю просто так.
Карина кивает, убегая. Счет появляется через пару минут. Расплачиваюсь. Аси до сих пор нет.
Только не говори, что ты там плачешь, девочка.
Собираю проверить ее, но слышу цоканье каблуков. Выходит. Смыла косметику. Не похоже, что плакала. Но тихая, спокойная, можно сказать, отрешённая. Уязвимая, как ребенок.
— Вина?
— Нет, не хочу, — отрицательно мотает головой.
— Тогда поехали домой, — встаю, беру пиджак, накидываю ей на плечи, прикрывая разорванное платье. Не сопротивляется, покорно принимая, кутаясь в пиджак, но на лице февраль. Закатываю глаза. Опять лицемерит.
Всю дорогу она молчит и смотрит в окно, кутаясь в мой пиджак, периодически глубоко вдыхая. По приезду домой молча уходит в свою комнату. Торможу себя, хотя очень хочется ворваться в ее спальню и еще раз показать, кому принадлежит, сломать эту отрешённость. Выбрала путь покаяния и покорности? Ты утрируешь, сладкая. Я не просил быть ветошью. Только уважение ко мне, как к опекающему мужчине. Не умеет она ещё разделять эти понятия, не выросла. Будем воспитывать.
Глава 24
Ася
Баро снова нет. Уже второй день он не появляется дома и не пишет, как обещал. Спрашивать сама я не собираюсь. Даже рада этому затишью, мне нужно подумать без давления. Без его присутствия и попыток меня преломить. Не знаю, что чувствую. Точнее, тут я, и правда, лицемерю. Я чувствую. Очень много чувствую. Мне плохо от этих чувств. Они меня ломают, даже когда Баро нет рядом.
— Ася?! Ты меня слышишь?! — меня приводит в себя Амалия. Перевожу на нее взгляд. Я словно зависла, смотря в окно.
— Прости, что ты сказала?
Ей уже лучше. Немного бледная, вид уставший, но женщина выходит из комнаты, готовит и занимается домашними делами. Я рада. Плохо, когда люди болеют, особенно молодые женщины.
— Уже неважно, — отмахивается Амалия. И ведь красивая женщина. Очень подходит Баро, потому что принимает его правила и готова им следовать. А я… Я не знаю, что со мной. На грудь давит. Все, о чем я сейчас думаю, – это то, что мы не предохранялись… Я не пью противозачаточные. Во-первых, было незачем, секса в моей жизни давно не было, во-вторых, мне нельзя. Любые противозачаточные мне противопоказаны. А это значит, что я вполне могу быть беременной прямо сейчас. К этому я не готова. Совсем не готова. Закрываю глаза, пытаясь дышать ровнее.
— Ася, — Амалия отставляет чашку чая и садится рядом со мной на диван. Неожиданно берет меня за руку, сжимая ладонь. — Он тебя обидел?
— Да… Нет… Я не знаю, не понимаю… Как ты смогла с этим смириться и принять?
— Что именно?
— Его тотальный контроль и превосходство над женщиной, дискриминацию?
Амалия усмехается, сильнее сжимая мою ладонь, отпускает и успокаивающе поглаживает.
— Сейчас я расскажу тебе одну историю из нашей жизни, а ты сама сделаешь выводы. Пятнадцать лет назад меня выдали замуж за Баро против моей воли. Отец настоял, я оказалась разменной монетой в играх мужчин. До свадьбы я всего один раз общалась с Баро, и, как ты понимаешь, он не очаровывает. Две недели до свадьбы я рыдала, не прекращая, но выхода у меня не было.
— О чем ты говоришь?! Мы что, в средневековье?!
— Поверь, выхода не было. И дело даже не в менталитете. В мире Баро и таких, как мой отец, свои законы. Они так решили, и моего мнения никто не спрашивал. Мало того, моя мама называла меня дурой, оттого что я не понимала своего счастья. День свадьбы я пережила на успокоительных. До дрожи боялась мужа. Вне семьи он очень жестокий и страшный человек. Свадьба походила на деловую встречу. Никому не было до меня дела, мужчины делили бизнес. Мне хотелось утопиться в местном озере. А ведь у меня был парень, однокурсник, которого я очень любила. Впереди была брачная ночь, и я почти падала в обморок от такой перспективы. Но после свадьбы меня привезли в этот дом, а Баро уехал решать более важные дела. Последующие недели я рыдала в подушку уже в этом доме одна. Ненавидела всех: отца, мать, мужа. Переписывалась со своим парнем, который готовил побег и обещал увезти меня в другую страну. Он был не из богатой семьи, и возникли трудности. Много трудностей. Я перечисляла ему деньги на организацию нашего совместного счастья и ждала. Ждала, ждала, ждала. Алан был полной противоположностью Баро. Открытый, добрый, любящий, романтичный. Сколько переписок, признаний – целая поэма. А Баро ужасный, холодный, циничный, жестокий. Я ненавидела его, боялась и мечтала сбежать. Хотя он даже меня не трогал. Не прикасался. Приезжал домой, обедал, ужинал, спрашивал, как у меня дела, интересовался моими желаниями, пополнял карту на любые капризы. Хотя моим единственным капризом было желание избавиться от мужа. Все деньги я отдавала Алану. Мой парень уже снял квартиру, сделал документы и почти все организовал. Радовало только то, что в интимном плане Баро ко мне не прикасался. И вот, этот день настал. Баро опять не было дома несколько дней, я сделала вид, что поехала в торговый центр, вошла с главного входа и ждала Алана в небольшом кафе. Мы должны были выйти через черный выход и умчать в светлое будущее, — иронично усмехается Амалия. — Я прождала его около двух часов. Звонила, писала, но получила только один ответ: «Не жди меня и забудь». И мир рухнул. Еще час в шоке я сидела в кафе и смотрела в одну точку. Пока не
