Не отрекаются, любя... (СИ) - Лабрус Елена

— Серьёзно? — усмехнулся Марк.

 Соглашение было оформлено и подтверждено у Вестлинга.

— Ну ты же никогда не думал, что он здесь просто так, — усмехнулась Стелла. — Разве не этим должны заниматься консильери? 

— Боюсь именно этим: решением спорных вопросов, — кивнул Марк и посмотрел на неё с непониманием. — Но до вступления завещания в силу ещё два с лишним месяца. Не рановато он явился?

— Ты невнимательно читаешь, что держишь в руках, — кивнула Стелла.

— Да я и не читал, — буркнул Марк и снова уставился в страницу.

— Облегчу тебе задачу, — ответила Стелла. — Срок соглашения истекает меньше, чем через две недели.

— И что это значит?

— Что все три стороны должны его, видимо, подписать заново. Или не подписать. И вот это «но», — развела она руками. — Но… в нём не хватает листов, чтобы я могла сказать тебе больше. Я понятия не имею кто его подписал и что будет если его не перезаключить.

— Но… возможно, именно из-за него погиб человек. Что ты ещё узнала про Холмогорова?

— Ничего нового к тому, что уже выяснил ты. Что он работал на несколько компаний. Для бухгалтера это нормально. Кроме официальной должности у твоего отца, так же вёл несколько компаний на самостоятельном балансе. Ничего, кроме одного странного совпадения. «Бёрезовский консервный завод», что сейчас регулярно получает ту самую рыбу, что ты здесь ждёшь, был оформлен на него.

И Марк ещё бы постоял с открытым ртом, но… в порту явно началось движение.

— Да неужто! — воскликнул он вслух, увидев гружёную контейнерами баржу.

В чёрной машине тоже засуетились. Тронулись, переехали ближе к месту, где с баржи контейнера перегружают на машины.

Марк со Стеллой тоже спустились. Она пошла обратно в контору: ей было чем заняться. А Марк завёл свой джип. Вытянул поближе к печке закоченевшие ноги. Но решил не маячить перед глазами — встать на трассе, а там уже пристроиться вслед кортежу. Он и так знал куда ехать, но должен был убедиться, что груз доставят по назначению.

Так и сделал. Только зная, что на выгрузку уйдёт не менее часа, даже если нужный контейнер окажется первым, а, если не первым, то и два часа, позвонил человеку, который для него в частном порядке занимался расследованием пожара в Зойкином супермаркете, и пригласил на встречу.

— Выяснил, что это были за урки, что ей угрожали?

— Угу, — ответил «следопыт». — Выяснил. Один там особо разорялся. Вот с его бабой и поговорил.

— И что узнал?

— Что тот принёс пачку денег, цацку ей подарил и свалил. Месяца три назад. И всё, больше от него ни слуху, ни духу. Куда уехал она не знает.

— А «техник» по его телефону что говорит?

— То же самое. Сим-карта три месяца неактивна. Выкинул, видимо. Не отследить.

— Ну и хер с ним. Я же правильно понял, что это не он? Отсидевшие они пуганные, тихие — каждого шороха боятся, слова лишнего в слух не произносят, потому что знают: за базар отвечать придётся. Вот так в открытую ни один угрожать бы не рискнул. Да ещё с условно-досрочным.

— Так и есть. Клоун, — кивнул «следопыт», подтверждая слова Марка. О том, откуда Марк столько знал про тех, кто отсидел, его не спрашивали, да он бы и не поделился, что был в его жизни и такой период — работал он в тюрьме. Но что бывшего зэка наняли и представление прилюдное устроил он намеренно, это и без опыта понять было нетрудно. Теперь он слинял — ищи свищи, как и договаривались. Вот только с кем договаривались?

— Что-нибудь ещё?

— Люди разное говорят. Держи, я тут накидал на что сам обратил внимание, — протянул он свёрнутый лист и флеш-карту на случай, если Марк захочет послушать «допрос».

Марк отслюнявил Следопыту за проделанную работу и отправил втираться в доверие к конкурентам. Как тот будет это делать — не забота Марка, такая у следопыта работа. Но сейчас Марк бы не исключал ни одной версии, даже с родственниками, которую отработали первой и сразу отмели.

Сейчас, когда он знал о Холмогорове куда больше, ему особенно не нравилось это странное предприятие, огороженное забором с колючей проволокой как тюрьма строгого режима. Он простоял возле него остаток дня, следя за воротами, куда въехал грузовик с контейнером и машина сопровождения с тонированными стёклами. И больше, чем сам консервный завод, его заинтересовали только снующие туда-сюда грузовички с товаром.

— Василий Андреич, скажи, — позвонил Марк Мамаю, — а кому принадлежит транспортная компания «Логистис»?.. — Усмехнулся, получив ответ. — Я понимаю, что ты не знаешь на кого она оформлена. Ты мне скажи чья она в принципе. Губернаторская?.. Чу̀дно, так я и думал. А «Берёзовский консервнвй завод» кому принадлежит? Заместителю мэра?

Хм… Интересная вырисовывалась картина, а на ней знакомые всё лица: транспорт губернаторский, завод Измайловский. Осталось выяснить кому принадлежит артель, что поставляет рыбу и что там за «рыба» и головоломка сойдётся.    

— Скажи, мы можем остановить на мосту одну из машинок, что повезла Берёзовские консервы? — снова спросил он у Мамая. — Да? Отлично. Записывай номер, — проследил Марк глазами за выехавшим из ворот грузовиком с эмблемой ТК «Логистис». — К чему-нибудь там придеритесь, на посту ДПС.  Я еду следом.

Глава 27. Марк

Марк вышел из машины, потянувшись как ленивый кот, когда водитель как раз пошёл открывать кузов грузовика и показывать инспектору ДПС содержимое.

Второй инспектор неспешно прогуливался по дороге, отгоняя полосатым жезлом надоедливых осенних мух, что отогрелись на мосту на солнышке и стали ещё настырнее.

Другой грузовик, выехавший с территории завода вслед за отмеченным Марком, без препятствий проехав пост, тут же свернул на заправку. Но водитель не заправлялся, открыв окно, следил чем закончится встреча напарника с ДПС, нервно крутя в руке телефон.

В загруженном наполовину кузове ровными рядами стояли на поддонах обтянутые стрейч-плёнкой коробки с консервами.

— Вот у вас в документах написано груза всего полтонны, а весы показывают перевес, — как и было велено, придирался инспектор.

Водитель возражал, но спокойно, достойно: мол, он груз принимает по местам, по местам и сдаёт, а что там пишут в документах, может, они ошиблись, может, весы на посту сбились. Да сейчас и не весенняя распутица, ограничений нагрузки на ось он не нарушал.

Но инспектор был профессионалом. Видел, что мужик поглядывает на часы и время тянул мастерски. А Марк видел то, чего не видел инспектор: тот ещё поглядывает и на замершего напарника, видимо, ждущего отмашку звонить куда следует в таких случаях или не звонить.

— Куда путь держите? — спрашивал господин начальник, не спеша просматривая документы.

— Так это, в Михайловку, — начал нервничать водитель, когда Марк направился прямиком к нему.

— Вкусные консервы? — не спрашивая разрешения, запрыгнул внутрь машины.

— Да почём же мне знать? — настороженно следил за ним водитель. — Я их не ем, только вожу.

— Справедливо, — усмехнулся Реверт.

Он протиснулся между стоящих в один ряд поддонов. Заглянул за них. Присел, почитал этикетки. Консервы, пресервы, в таком соусе, в сяком. И вроде всё так. Но он ведь задницей чувствовал — что-то не так.

Кивнул водителю, чтобы поднялся в грузовик.

Представился, спросил, как того зовут.

— Давай так, Володя, — достал он деньги. — Или у тебя сейчас конфискуют весь груз или я куплю всего одну коробку.

— Не-не-не, — испуганно затряс он головой. — Не пойдёт.

Марк понимающе качнул головой.

— Ну нет, так нет, — демонстративно убрал в карман деньги. — Если что, я предложил.

Уходить с пустыми руками он всё равно не собирался, особенно сейчас, когда водитель откровенно пересрался.

Вскрыв стрейч ленту, он откидывал одну коробку за другой, словно выбирал что повкуснее, но ориентировался исключительно на выражение лица мужика. Когда глаза у него стали как у обосравшегося кота, эту коробку он и прихватил.