Доктор-хулиган (ЛП) - Халле Сади

— Боже, ты описываешь меня.

Она качает головой.

— На самом деле, нет. Потому что ты умеешь приспосабливаться, о чем даже и не подозреваешь. Если бы ты потеряла работу, то так быстро пришла бы в себя, что заставила их пожалеть о твоем увольнении.

Паника цепкими пальцами сжимает мне горло. Моя работа — это вся моя жизнь.

Склонившись над столом, Элли накрывает ладонью мою руку.

— Подумай об этом с другой стороны. Что бы ты посоветовала себе, если бы была клиентом?

Это очень просто.

— Не цеплять незнакомцев, останавливающихся в «Шато Лорье».

— Хорошая мысль, — смеется Элли, затем бросает на меня странный взгляд. — Подожди, это тогда вы встретились с Максом? Когда он останавливался в «Шато Лорье»? Я знала, что вы познакомились в это отеле, но тогда не поняла, что… это произошло летом?

Мои щеки пылают.

— Да. — Ответ застревает у меня в горле, потому что, о боже, я вижу, куда она клонит. Во мне вспыхивает надежда. — До того, как он нанял мою фирму.

На ее лице отражается торжество.

— Я так и знала, — выражение ее лица быстро меняется. — Это очень важно, ведь тогда у тебя может быть выход, да?

Я киваю.

— Многие фирмы запускали процедуру объявления конфликта интересов без последствий. — Мой голос срывается. Я не думала об этом в таком ключе.

— А твоя — нет?

— Нет.

— И ты боишься за свою работу?

— Да.

— Итак, адвокат, спрошу вас еще раз… что бы вы посоветовали клиенту?

Глава 29

МАКС

Наша четвертая совместная пятница начинается так же, как и первая. Осмотр, затем порка. Теперь протокол протекает гладко, и мы даже скрыто обмениваемся улыбками. Как только она, в оставленных мною туфлях на каблуках, — и ни в чем больше — спускается вниз, в венах шипит жар, и я без каких-либо сознательных сценариев переключаюсь в режим Дома.

Я и не догадывался, что мне нужна дерзость, смешанная с подчинением. Даже не дерзость. Она не делает ничего такого, что нужно было бы исправлять.

Нам просто весело. Небольшое отступление в сторону наших общих фантазий, наших общих кинк-пристрастий и того, как это немного странно.

Но чрезвычайно сексуально.

За эти годы у меня было несколько хороших кинк-партнеров. Я узнал, что мне нравится, а что нет, и нашел способ, не слишком рискуя, утолять свою жажду на полурегулярной основе.

Но я никогда не испытывал ничего подобного, как сейчас с Вайолет. Каждая ночь превосходила предыдущую. Каждая новая идея закручивалась, расцветая в нечто большее, чем я мог себе представить.

Но сегодня мне всего этого не нужно.

Сегодняшний вечер кажется почти обычным. Я говорю «почти», потому что это Вайолет. Она великолепна, даже когда отвлекается.

Я отказываюсь от своих планов продолжить тренировку ее задницы. Сначала мне нужно, чтобы она полностью присутствовала в этом моменте, все ее внимание должно быть приковано ко мне, поэтому я заставляю ее подняться. Как только она встает передо мной, я запускаю пальцы в ее волосы, стискивая их в кулак на макушке.

Ее глаза широко распахиваются, дыхание меняется. «Да, котенок. Я тебя понимаю».

— Цвет?

— Зеленый, — тихо говорит она.

— Сегодня все остальное не имеет значения. За этими стенами больше ничего не существует. Ты меня понимаешь?

— Да, Макс, — слова еще более нежные. Она такая послушная.

Я сурово улыбаюсь.

— Что тебе нужно сегодня?

— Доставить тебе удовольствие.

Хороший ответ. Стандартный. Я даже признаю, что у меня от него встает. Но не это мне хочется услышать. Я качаю головой.

— Тебе нужно сабпространство? Нужна боль? И то и другое? Тебе…

— Я хочу чувствовать твои отметины повсюду, — быстро говорит она, и я прощаю ее за то, что она меня прервала, потому что именно это мне и нужно. Но потом сильно дергаю за волосы, потому что она не хотела бы, чтобы я что-то прощал.

И она снова и снова показывала мне, что не хочет, чтобы я сдерживался.

— Не перебивай меня, котенок.

— Прости. — Ее соски напрягаются, когда я поднимаю руку, побуждая ее встать на цыпочки, чтобы полностью вытянуться, а затем еще немного. — Я занервничала, только и всего. Слова пришли ко мне, и я хотела быть честной.

Я говорил ей, что честность будет вознаграждена.

— Тебе повезло, что мне понравился твой ответ. — Я щелкаю ее по соску. — Отойди.

Не отрывая взгляда от моего лица, она делает шаг назад, веря, что я поставлю ее туда, куда хочу.

И сегодня — это крест.

Огромный крест у стены. Тяжелый деревянный Андреевский крест с черными железными креплениями на каждом конце. Я жду, пока мы не окажемся прямо перед ним, чтобы развернуть ее.

Она резко вздыхает, затем улыбается. Чувствую, как улыбка проносится по ее телу, плечи приподнимаются вместе с уголками сочных губ. Я двигаюсь вокруг нее, наблюдая за выражением ее лица, молча хватаю нужную мне веревку. Черную, в тон железным кольцам. Черную, чтобы выделялась на фоне ее кожи.

Черную, чтобы соответствовать настроению, в которое я хочу погрузиться, но сегодня я немного с этим борюсь.

Мы оба боремся. Я возвращаюсь к мысли, что у Вайолет что-то на уме. Она больше присутствует, чем просто повторяет движения, но где-то в глубине ее сознания жужжит какой-то шум.

Может, работа. Я кое-что о ней знаю. И ее нам запрещено обсуждать.

Но что, если это что-то другое?

И почему меня это волнует? Она здесь, готовая и жаждущая подчиниться целой лавине боли, которую я хочу причинить ей сегодня вечером. Она промокнет, у меня встанет, и я трахну ее, все еще привязанную к кресту.

Так все и будет. Я привязываю ее левое запястье к кресту.

Но происходит что-то еще… Я привязываю ее правое запястье. Надежно и туго.

Отступаю на шаг и смотрю на нее.

Обнаженная только для моих глаз: кремовая кожа и безупречные изгибы. Длинные волосы распущены. Так не годится, не для того, что я запланировал. Снова подхожу ближе и перекидываю их ей через плечо вперед.

Целую в затылок, крепко прижимаясь губами. Достаточно сильно, чтобы подтолкнуть ее вперед к кресту.

— Раздвинь ноги, — шепчу, лениво шлепая ее по заднице.

Она шагает шире, и я размышляю над тем, чтобы привязать и лодыжки, но для сегодняшних целей лучше, если ей придется стоять неподвижно. Удерживаться в такой позе и быть для меня хорошей девочкой.

— Идеально. — Я решительно киваю, чего она не видит, и поворачиваюсь, мой план теперь ясно стоит перед глазами. Подойдя к шкафу с игрушками, достаю два флоггера и паддл.

Вернувшись, касаюсь ее бедра, затем веду рукой по спине, вниз, сжимаю ягодицу.

Она шипит, втягивая воздух.

— Готова?

— Да… — выдыхает она, расслабляясь.

Долго это не продлится.

Я смотрю на флоггер в своей руке и на расстояние до нее. Быстрый взмах запястья и плеть ложится на середину ее спины.

Она вздрагивает от удивления. Это не больно, я просто проверяю дистанцию, но она ожидала ощутить удар на заднице.

Мы доберемся и туда.

И снова глухой удар по спине в то же место. Еще три, пока кожа не становится прекрасного розового оттенка. Затем я переставляю ноги и перенастраиваюсь. Мы будем делать это медленно и осторожно, пока эндорфины не прогонят все ее тревоги.

Это не то, что я планировал. Я собирался использовать прищепки и заставить ее извиваться, хныкать и умолять освободить ее. И как только она разогреется, мы, возможно, доберемся туда.

Но сегодня ей — а, возможно, нам — нужно что-то еще. Кинк не ради секса, а ради комфорта. Единения.

Я все равно засажу ей так жестко, что она будет кричать.

Я не принц.

Но я чертовски скучал по ней на этой неделе. И игра — не тот способ, каким я хочу воссоединиться. Некоторые люди расслабляются после долгой недели за бокалом вина и массажем.

Другим нужно бить. Или быть избитым. Эта порка настолько близка к тому, чтобы мы стали нормальной парой.