Эскорт для чудовища (СИ) - Шварц Анна

Пока Смоленский выбирает, я рассматриваю его. Он совершенно не выглядит возбужденным или потрясенным, несмотря на последние события. Такое чувство, словно ему каждый день сообщают, что у него появилась дочь. Он ведет себя практически хладнокровно, не считая случая с Михаилом, отчего мне начинает казаться, что Смоленский привык выплескивать накопившиеся эмоции очень редко, но зато все разом.

Не понаблюдай за ним я в других обстоятельствах, и из-за этой черты характера я могла бы подумать, что он действительно мог причинить боль Але. Она могла упорно доводить его, а он однажды не сдержаться…

О, Але было бы легко его очернить, потому что все свидетельствовало против Смоленского — и его характер, и эпизоды насилия в детстве. Дети очень часто перенимают поведение своих родителей.

Но сейчас что-то внутри мне подсказывает, что Смоленский Але ничего плохого не делал, и не лгал мне.

Ох, лишь бы я не ошибалась насчет него. И Лена тоже. Потому что Кириллу еще растить Майю.

— Так что ты хотела обсудить? — прерывает мои раздумья Смоленский.

— А, да, — опоминаюсь я, — Майя маленькая, но она уже прекрасно все понимает. Переезд к тебе станет для нее огромным стрессом, потому что пока для нее ты — незнакомый человек.

— Я это понимаю.

— Тогда, — я сглатываю от волнения, — ты должен прекрасно понимать, что, если рядом буду я — Майе будет легче привыкнуть. Поэтому…

«… если ты заботишься о дочери, то не станешь препятствовать нашим встречам» — хочу закончить я фразу, как Смоленский меня перебивает:

— Ты можешь жить у меня.

Сок от неожиданности попадает не в горло, а в нос. Поперхнувшись, я закрываю фонтан ладошкой. Поздно: мало того, что в носу словно атомная бомба взорвалась, так еще я и залила всю одежду.

— Что? — переспрашиваю глухо я, думая, что ослышалась.

— Тебя что смутило? — Смоленский внимательно смотрит на мое лицо, — Майя — моя дочь и должна, соответственно, проживать у меня. Но она со мной незнакома. Поэтому, ты поможешь ей адаптироваться. Логично?

— Я говорила о встречах…

— Считаешь, что пару часов встреч в день хватит на то, чтобы она не чувствовала себя брошенной? — скептически интересуется Смоленский, а я вздыхаю и беру со стола салфетки. Нет, он прав, конечно, и это идеальный план для того, чтобы Майя привыкла к новому месту и познакомилась с отцом, и у меня не разрывалось от волнения сердце.

Честно говоря, секунду назад я была настроена отвоевывать у Кирилла хотя бы право на редкие встречи, а он внезапно выдал такое, полностью ошарашив и обезоружив меня. Но…

— У тебя есть невеста, с которой ты вот-вот поженишься, Кирилл. Во-первых, она меня терпеть не может. Во-вторых, даже если ты убедишь Дарину относиться ко мне нейтрально, все вокруг считают, что у вас настоящая любовь, и вы ждете общего ребенка. Твои родители и журналисты меня особенно волнуют. Если я буду жить в твоем доме, это вызовет много неприятных вопросов и слухов. У тебя нет других идей?

— Нет. Майя должна привыкнуть жить у меня и ее не устроят ваши редкие встречи. Ты права, с прессой теоретически могут быть проблемы, если кто-то из нас будет неосторожен. Мои родители в восторге не будут, но это их трудности. Если ты хочешь, чтобы все прошло гладко — в жизни так не бывает. Либо ты причинишь неудобства Майе, либо всем остальным.

«Да, старший Смоленский может положиться на сына» — отрешенно думаю я, — «он умеет мыслить достаточно хладнокровно для своего возраста».

— Я думаю первую очередь о Майе. Чтобы на нее не повлияли все эти неприятности, которые могут случиться, — произношу я, — о тебе, в принципе, все вокруг отзываются нормально, за исключением одного случая. Ты правда не боишься потерять репутацию и стать в глазах людей изменщиком и предателем? Рано или поздно это произойдет и принесет тебе и твоей семье проблемы. Не будешь же ты держать Майю взаперти всю жизнь?

Я замолкаю, поймав его взгляд.

— Перестань так нервничать насчет слухов. Некоторые вещи вполне можно скрыть от людей, — отвечает мне Кирилл, — как видишь, никто в прессе не поднимает тему о том, что я не родной сын Владимира.

Я чувствую внезапную панику от его ответа.

— Постой. Вы собираетесь с Дариной удочерить Майю и выдавать за вашу дочь?

— Пфф, — фыркает внезапно Кирилл, — тебе как это вообще в голову пришло? Саша, я не об этом. Я говорил о том, что наша семья не сильно публичная и многие вещи можно просто оставить в тайне. У нас есть для этого возможности. Никто не узнает, что ты живешь у меня дома. Пройдет много лет, и о том, как появилась Майя, будут только вяло предполагать, а не раскапывать горячие факты. Можешь быть спокойна: девочке никто не доставит неудобств. Если ты помнишь, то о моей свадьбе с Альминой особо не писали. Хотя, твоя сестра была сильно недовольна этим фактом.

Я кусаю губы. Ну да. О семье Смоленских особо не писали в газетах. О свадьбе была парочка скупых статей, на этом все и кончилось. Они — не актеры или музыканты, которым жизненно необходимо подогревать свою известность слухами и громкими событиями.

— О каком случае, ты, кстати, говоришь?

— М? — я поднимаю на него взгляд.

—«О тебе, в принципе, отзываются нормально, за исключением одного случая», — цитирует меня Смоленский, — о каком случае идет речь, Саш?

— А, — я почему-то смущаюсь. В этом шикарном ресторане упоминать о том, что я работала в эскорте кажется мне кощунственным и стыдным, — слышала, что две девушки пропали с тобой и твоими друзьями на отдыхе. И ты попал в черные списки модельных агентств.

Кирилл внезапно широко ухмыляется, так, что я вздрагиваю. Вдруг он сейчас скажет что-то, что совершенно разрушит его положительный образ? Вроде «они случайно утонули в нашем бассейне, и мы решили скрыть от полиции случившееся».

— Ты об этом, — произносит он с веселым смешком, — можешь не переживать. Они живы. С ними все в порядке.

— Я попытаюсь тебе поверить, но…

— Извини, Саша, — Смоленский стирает с лица улыбку, — у тебя есть подруга, у которой свое агентство. Не то, чтобы я тебе не доверяю, но любое лишнее слово, которое я произнесу, может кое-кому принести проблемы. Так что без комментариев.

Пф. Смотрите-ка, тут целые тайны Мадридского двора. Я пожимаю в ответ плечами, хотя, чувствую себя обломанной. Ведь это один из немногих вопросов о прошлом Смоленского, который меня реально беспокоил.

Нам приносят еду, и я с наслаждением пробую рыбу. Она здесь и впрямь великолепная.

Когда вроде бы приходит время распрощаться друг с другом, потому что почти все волнующие темы на сегодня исчерпаны, и остается только поразмышлять над сказанным, мы покидаем ресторан. Почему-то только сейчас я замечаю, что у Смоленского достаточно усталый и вымотанный вид — под глазами появляются тени, и осторожно интересуюсь:

— У тебя все в порядке? Выглядишь, прости, очень замотанно.

Он косится в мою сторону.

— Хочешь помочь мне расслабиться?

Нет! Сейчас мне хочется в ответ фыркнуть.

— Смоленский…

— Я без какого-либо подтекста, Саша, — он смотрит в экран телефона, — Дарина изредка приезжает ко мне, поддерживая нашу легенду и от скуки начинает готовить кучу еды. Я ее болтовню не выдерживаю дольше пятнадцати минут. Предлагаю заехать ко мне. Ты избавишь меня от болтовни Дарины, заодно познакомишься с ней при нормальных обстоятельствах. И увидишь, где будет жить Майя.

— И помогу сожрать запасы приготовленной еды? — саркастично спрашиваю я, но Смоленский не улавливает сарказм в моем голосе.

— Если пожелаешь.

— Смоленский, если честно, у меня недавно в семье случилась трагедия и я еще не до конца отошла. Трепать нервы, отбиваясь от Дарины, мне неохота. К тому же, если я останусь на твоей территории, а ты внезапно решишь, что я могу тебе помочь расслабиться, не только избавив от Дарины, то я в тебе круто разочаруюсь.

— Я не собирался ничего такого делать, — взгляд Смоленского красноречив: похоже, его немножко задело сказанное мною, — Дарина уже в курсе того, что происходило все это время. Она тебе не враг.