Хочу быть твоей (СИ) - Николаева Юлия Николаевна

— Очень смешно, — не оценил юмора мужчина, — пошли.

Мы прошли к его машине, я бросила взгляд на Тиму, он смотрел внимательно за каждым моим шагом. Усевшись в салоне, я уставилась в окно. Давид заговорил не сразу.

— Я должен просить у тебя прощения, Вика Царева. Я действительно далек от благотворительности, как ты верно заметила. Тогда в ресторане, увидев тебя, я допустил вариант событий, при котором ты могла бы выйти на эти злосчастные документы. И предложил тебе работу. Жильцов появился так некстати и сразу понял, что к чему, хотя я и отнекивался.

— Это по его приказу в тебя стреляли? — спросила я.

— Да. Обозначил позиции, гад. Я хотел ненавязчиво направить тебя, чтобы ты стала копаться в смерти парня и, возможно, что-то бы да всплыло. Но потом… — он снова нахмурился. — Потом я увидел, что это не даст результата. Если бы Дронов как-то дал знать о документах, ты бы себя выдала. Впутывать тебя изначально было опасно. В первую очередь для тебя.

— Так ты играешь против Жильцова? — спросила я устало, разбираться уже не было сил. — Я думала, он тут царь и бог.

— Даже царей иногда смещают.

Я присмотрелась к нему.

— Личные мотивы? — спросила тихо. Он, взглянув на меня, все же кивнул, хоть и не сразу. — Что это за документы, Давид, что там?

— Компромат, — пожал он плечами, — бумажки, способные скинуть Жильцова с его места.

— Откуда они вдруг взялись?

Он еще помолчал, но, видимо, решил, раз уж начал говорить, надо продолжать.

— Жильцов поднялся в девяностых, — начал он свой рассказ, — жил он тогда не здесь, в другом городе, километров за двести… Был там один мужик, Корнилов его фамилия. Жильцов на него работал, помогал правдами и неправдами подмять под себя город. В основном, неправдами. Корнилов дураком не был и информацию собирал. Только о ней никто не знал. Он погиб, а через несколько лет появился его сын. Пошел по стопам отца. Приехал сюда, Жильцов тогда уже здесь обосновался и диктовал условия. По сути, Корнилов-младший забрал себе нишу с наркотой. Поставил своего человека, Жильцову пришлось уступить. Но парнишка тоже внезапно погиб, так что Жильцов снова занял свое место в городе. А пару лет назад объявился один тип, вроде как компаньон Корнилова-младшего, черт их разберет. В общем, оказалось, что компромат был у него на флешке. Он его продал и слинял отсюда. Продал не Жильцову, а… Ну скажем так, его конкуренту. Жильцов об этом пронюхал и начал охоту. К вопросу подошел жестко, как в девяностых. Нескольких людей положил, включая твоего парня. Но до флешки так и не добрался. Один из погибших был моим другом.

— Это же глупо, Давид, — не удержалась я, — ты должен понимать, что Жильцов тебе не позволит использовать меня без его ведома…

— Я хотел рискнуть и получил пулю. В качестве предупреждения только в плечо. После этого Жильцов дал понять: изыскания ведутся под его контролем. Так что я могу продолжать, только должен понимать, что в случае успеха данные все равно отойдут ему.

— И ты упорно продолжал, — покачала я головой.

— Надежда умирает последней, — развел он руками.

— Тогда можешь заказывать поминки, потому что она уже того, — невесело пошутила я. Давид остался серьезен.

— Ты можешь рассчитывать на мою поддержку, но понимай, я не всесилен, а у Жильцова масса рычагов давления. Если что-то понадобится, звони, номер у тебя есть.

Кивнув, я полезла из машины. Голова гудела, после нескольких часов в отделении, разговора с Жильцовым и Давидом казалось, мозг просто расплавился. Единственная мечта — лечь и заснуть. И ни о чем не думать.

Тима вылез из машины и сделал пару шагов навстречу. Мы замерли друг напротив друга. Захотелось уткнуться ему носом в грудь, вдохнуть запах, почувствовать кольцо сильных рук вокруг себя. Я даже потянулась, было, но замерла, не решившись.

Тима, поглазев в ответ, кивнул:

— Поехали.

Я разместилась в салоне, застегнув ремень безопасности, уставилась перед собой.

— Как ты узнал? — спросила Тиму, пока тот трогался с места.

— Салагиадзе позвонил. Он, оказывается, за тобой все это время приглядывал, видел, что я тебя подвозил.

— Он бы еще Антону позвонил, — хмыкнула я.

— Не решился. Знает, что Антон плотно с Жильцовым дела ведет. А кроме последнего никто бы не стал так нагло к Салагиадзе в ресторан приходить и наркоту подкидывать. В общем, он решил, мне надежней.

— Спасибо, что приехал.

Тима усмехнулся, качая головой.

— Объяснишь, что происходит? Честно сказать, я весьма далек от знания расположения дел. Я вообще-то тут недавно, близко дружбу водил только с Антоном, остальные так…

Я вздохнула, закрывая глаза, откидываясь на сиденье.

— Тим, можно сначала душ и поесть? Я очень устала.

— Конечно. Ты пока поживешь у меня.

— Что? — резко открыв глаза, я уставилась на мужчину.

— Так будет всем спокойней. Мало ли что кому в голову взбредет. А в вашей квартирке замки держатся на честном слове, как и сама дверь.

— А Катька? Катька в курсе?

— Нет. Я не стал ей говорить. Да ей сейчас не до этого, — он на мгновенье замялся, — Катя в больнице. Подозрение на выкидыш или что-то такое, я в этом не разбираюсь.

— О нет, — я откинула голову на спинку, снова закрывая глаза. Ну как же так-то? Беда не приходит одна, все разом валится и на меня, и на близких.

— Она тебе звонила, но у тебя недоступен телефон, я отвез ее в больницу и поехал в отделение. Сейчас закину тебя домой, и к ней, там надо что-то привезти, она список кинула.

Я слушала его и думала о том, как это все неправильно. Мы… как будто семья. Все трое.

— Ты ей не говори обо мне, — сказала, не открывая глаз, — ей это может только навредить.

— Хорошо.

Мы замолчали, а я думала, что же делать дальше. Искать флешку, как? У меня есть только одна мысль, но она пока недоступна для проверки. И я не знаю, хочу ли, чтобы она вообще подтвердилась.

Тима жил в центре, в недавно построенном элитном доме. Я, конечно, знала, что он богат, но что настолько… Квартира была шикарная, просторная двушка с огромной кухней, окна выходят на парк, высокие потолки, евроремонт, про обстановку молчу, все по высшему разряду. Правда, Тима немного охладил мой пыл, заметив:

— Я ее снимаю.

Видимо, слишком уж я разглядывала все. Его комната была огромной и довольно аскетично обставленной: широкая кровать, шкаф, в углу у окна письменный стол и узкий книжный стеллаж. На стене огромная плазма.

Он проводил меня во вторую комнату, она была поменьше, обставлена стандартно, видимо, служила гостевой. Не скажешь, что Тима ей пользовался.

— Можешь пока разместиться здесь, — сказал он, когда я прошла внутрь. Сам замер на пороге, опершись на косяк. — Скажи, что тебе привезти из дома, я захвачу.

Я вдруг представила, как он будет рыться в моем нижнем белье, и непроизвольно усмехнулась.

— Может, потом съездим вместе? — предложила ему.

— Хорошо. Тогда располагайся, я поеду к Кате.

Он, развернувшись, сделал шаг, я сказала в спину:

— Спасибо тебе. За все.

Тима, обернувшись, нахмурился, разглядывая меня.

— Наверное, не так ты представлял себе жизнь здесь, — улыбнулась я, пытаясь разрядить обстановку. Мне это удалось. Тима рассмеялся, хоть и коротко. Но когда отвечал, уже улыбался, а не хмурился.

— Ничего, выкрутимся, — и ушел, не пояснив, к чему конкретно относились эти слова.

Я не пошла его провожать, рухнула на кровать, закрывая глаза. Усталость тут же навалилась, затягивая в омут дремы. Нет, сначала я должна помыться. Минут через десять после того, как Тима ушел, я побрела искать ванную. Полотенце обнаружила в шкафу в ней же. Ванная была просторная, с стиралкой и сушилкой. Живут же люди. Помывшись, я запустила стирку, решив, что до возвращения Тимы вещи уже успеют высохнуть. Обернувшись полотенцем, прошлепала на кухню. Открыв холодильник, задумчиво осмотрела его содержимое. Типично мужской набор, вроде много всего, а что с этим делать, непонятно. Достав миску с виноградом, сунула одну ягоду в рот, поворачиваясь. И в тот же момент вскрикнула, роняя миску, виноградины покатились по кухне в разные стороны. А я глубоко выдохнула, чуть не потеряв полотенце. На пороге кухни стоял Тима.