Вера Колочкова - Дети Афродиты
– А можно мне взглянуть на ваше свидетельство о рождении?
– Так я не взял с собой. Не догадался как-то. А хотите, паспорт покажу? По паспорту я тоже Васнецов!
– Нет, не надо паспорта. И свидетельства о рождении тоже не надо. Какая у вас фамилия – это не имеет значения, в общем. Все равно я вам никакой информации дать не смогу, права не имею. Дело в том, что Ксения Васнецова была удочерена еще в трехлетнем возрасте. Вы про тайну усыновления… то есть в данном случае про тайну удочерения слышали, надеюсь? Статья сто тридцать девятая Семейного кодекса?
– Как – удочерена? – обалдело уставился на директрису Генка. – У нее же мать есть! Или… Она что, умерла?
– О судьбе матери ничего не знаю, простите. Удочерение стало возможным на основании ее отказа.
– Какого отказа?
– Мать Ксении Васнецовой написала отказ, ее удочерили, так что я и сама ничего не знаю о дальнейшей судьбе Ксении Васнецовой, – терпеливо объясняла Елена Максимовна, устало прикрыв глаза веками, будто защищаясь от Генкиного напора. – Извините, ничем вам помочь не могу.
– Нет, но как же… – бормотал Генка, по-бабьи разведя ладони в стороны, – мы ж ей не чужие, мы брат и сестра. Мы право имеем. Вы нам только скажите, кто ее усыновил… Ну, то есть удочерил…
– Нет, не скажу. Я же вам русским языком объясняю – не имею права. Статья сто тридцать девятая Семейного кодекса.
– Да оно понятно, что не имеете права. Но ведь столько лет прошло. Она, Ксения-то, теперь уж взрослая дивчина. Ей, может, наоборот в радость будет, что у нее еще брат и сестра отыскались.
Директриса вздохнула, сложила на столе пухлые ладошки ковшиком, снова устало прикрыла глаза. То есть всем своим видом говорила – шли бы вы отсюда, господа хорошие, надоели… Еще и стационарный телефон заверещал у нее под рукой некстати. Хотя для директрисы наоборот, вполне кстати. Схватила трубку, проговорила в нее, вставая со стула:
– Да, иду, иду… Уже бегу… Через пять минут буду!
И глянула на них с вызовом – чего сидите, не видите, мне срочно идти надо? Нормальные вроде люди, а простых вещей не понимаете!
Вышли на крыльцо с белыми колоннами, Генка закурил нервно. Ольга уставилась на него во все глаза:
– Ты же не куришь. Ты чего!
– Закуришь тут… – сердито ответил Генка. – Видишь ведь, нервничаю. Вот же сволочь административная, а? Права она не имеет.
– Ну почему сразу сволочь, Ген. Отрицательный результат – тоже результат. Успокойся, подыши воздухом. Посмотри, как здесь хорошо. Не детдом, а лесной санаторий. И пахнет вкусно, котлеты где-то жарят…
Ольга потянула носом воздух, прикрыла глаза. Генка докурил свою сигарету, огляделся в поисках урны, проговорил сквозь последний дымный выдох:
– И все равно – сволочь бездушная! Ну что ей, жалко было в дело заглянуть?
– Она не сволочь, Ген. Она на работе. Ты ее тоже пойми… Если нельзя, значит, нельзя. Она всего лишь исполняет свои служебные обязанности.
– Ой, да ну тебя. Правильная нашлась. Надо о людях в первую очередь думать, а не о служебных обязанностях. Иногда для хорошего дела можно и закон обойти!
– Да с чего ради, Ген? Ну сам подумай – зачем ей лишние проблемы? Кто мы такие для нее? Здрасьте, приехали, выдайте нам все явки и пароли! Она нам что, обязана чем-то? Нет, зря ты так… Она абсолютно правильно делает.
– Ладно, хоть ты не трынди. Терпеть не могу, когда трындят под руку. Тошнит уже от твоей правильности. Пойдем лучше, перекусим где-нибудь… Я тут, пока ехали, кафешку по пути углядел.
– Пойдем, Ген, пойдем. Действительно, чего это я? Ты голодный, а я трындю… Трынжу… Как правильно-то, Ген? В моем лексиконе таких слов нет, неграмотная я!
– Ага, все бы прикалывалась только.
– Не ворчи!
– Да больно надо – ворчать на тебя… Вечно под руку лезешь, а сама даже не знаешь, как сказать правильно…
Так, шутейно собачась, они и шли по дорожке к выходу. Пока не услышали за спиной:
– Эй, погодите, как вас там…
Оглянулись одновременно. Димка Хохлов бежал за ними по дорожке, чуть прихрамывая. Добежал, снял бейсболку, вытер капли пота со лба, постоял немного, переминаясь с ноги на ногу. Вздохнул тяжело, по-видимому, паузу выдерживал. Потом оглянулся воровато, произнес заговорщицки:
– В общем, узнал я все про вашу Ксению Васнецову…
– Что – узнал? – хором спросили Ольга с Геннадием, шагнув к парню.
– Да тихо вы, не орите… Денег дайте, тогда скажу.
– Ах ты, зараза… – возмущенно проговорил Генка, но Ольга вовремя дернула его за рукав. Спокойно глянув парню в глаза, спросила тихо:
– Сколько ты хочешь?
– Да две тысячи всего, делов-то… – пожал плечами Димка, потупив глаза в землю, – мне как раз на ролики не хватает…
– А что, у вас в детдоме роликов нет?
– Почему, есть… Но я свои хочу, собственные. Понимаете, наш психолог Оксана Вадимовна говорит, что у меня очень развито чувство собственности. И что в этом ничего плохого в принципе нет. Я думаю, в продаже информации тоже ничего плохого нет, сегодня же все что-то продают и покупают. Что, разве не так?
– Ну, в общем и целом… – неуверенно пожала плечами Ольга, глянув на Генку. – Да, в принципе ничего страшного… А как мы узнаем, что твоя информация достоверна? Вдруг ты, умный такой, нас обманываешь?
– Так я же не саму информацию продаю, а наводку на источник информации!
– В смысле – наводку? – хмыкнул Генка. – И кто же в таком случае у нас источник?
– Так баба Нюся источник, нянечка из младшей группы. Она тут давно работает и все про всех знает. Баба Нюся старенькая совсем, но ее жалеют и на пенсию не выгоняют, потому что дома сын с невесткой пьющие. А здесь ей лучше, здесь ее никто не обижает. И маленькие ее любят, она им на ночь сказки рассказывает, как Арина Родионовна. Еще и колыбельные старинные поет, прикольные такие. Она правда очень давно работает!
– Ишь ты! Похоже, не врет… – задумчиво почесал шею Генка. – Ладно, уговорил, веди нас к бабе Нюсе, а там посмотрим.
– Нет, ну это… Неграмотно как-то. Я отведу, только давайте вопрос по делу решим.
– То есть?
– То есть утром деньги, вечером стулья. Вечером деньги, утром стулья. Утром деньги…
Ольга не выдержала, рассмеялась. Глянула на Генку, произнесла сквозь смех:
– Смотри, Ген, какой парень начитанный! Приятно с ним дело иметь, ага?
– Нет, я чего… Как хотите, конечно… – обиженно поднял брови Димка Хохлов.
– Ладно, ладно… – торопливо выудила из сумки кошелек Ольга. – Скажи лучше, а сколько тебе надо на ролики? Ну, сколько они в магазине стоят?
– В пределах трех тысяч вполне приличные можно купить… Тысяча у меня есть, надо еще две.
– Ладно, бери три… – вытащила она из кошелька три тысячные купюры. – Покупай свои ролики, развивай потенциальное чувство собственности.
