Вера Ветковская - Любовь под облаками
Варя в суете и не заметила, как закончились ее медовые месяцы. Они гасли понемногу, незаметно для глаз. Да и трудно было бы жить долго в таком напряжении духовных и физических сил. Надорваться можно.
Первые два месяца после рождения Сереженька кричал каждую ночь. Днем он спал, жадно ел, таращил глазенки, а ночью начинался оглушительный, не прекращающийся до утра ор. Возле маленького тирана хлопотали бабуля, Варя, Ольга Петровна и Раиса, но рабочих рук все равно не хватало. Варя превратилась в тень, измученная бессонницей и хлопотами с новорожденным. Но она никому не жаловалась и не считала, что переживает какие-то непомерные трудности в жизни. Обычная для женщины полоса — пеленки, кормления каждые два часа, бессонные ночи.
Зато Романа эта полоса как будто напугала. Он заметно приуныл. Ворчал, когда малыш будил его ночью. Раиса уговорила сына ночевать у нее и самоотверженно дежурила возле внука. Иной раз Роман, склонившись над кроваткой, «разговаривал» с сыночком:
— Маленькое чудовище, из-за тебя мы все ходим очумелые. Ты почему перепутал день с ночью?
И хотя разговор был явно шутливый, Варя укоризненно качала головой, а эмоциональная Раиса разражалась криком:
— Несчастный ребенок! Как не повезло ему с папашей! Отойди от кроватки, урод! Готов выбросить младенца на мороз, только бы никто не тревожил твой сладкий сон.
Порой Варе казалось, что Роман смотрит на малыша как на зловредное существо, самовольно вторгшееся в их безоблачную жизнь. Отцовские чувства не спешили просыпаться в нем. Мало того, Варя замечала что-то похожее на ревность: все женщины в доме обожали маленького крикуна, нежничали с ним, сюсюкали и совершенно не обращали внимания на Романа. Его иногда даже забывали накормить.
Как-то днем бабуля, которую Варя давно отвыкла называть по имени — Прасковья Ивановна, привела в гости свою приятельницу, маленькую согбенную старушку. Раиса их поджидала и тут же провела в комнату, где спал Сереженька. Удивленная Варя последовала было за ними, но свекровь не пустила ее, приложив палец к губам.
Варя заглянула в полураскрытую дверь и ужаснулась. Черная старушка, склонившись над кроваткой, бормотала:
— Куры белые, куры серые, снимите криксы-плаксы с младенца Сергея...
Перед старушкой стояло блюдо с сырыми яйцами. Варя так и рванулась в комнату спасать малыша, но свекровь вдруг решительно загородила ей дорогу и даже оттеснила своим мощным бюстом за дверь.
— Не волнуйся! Терентьевна — лучшая знахарка в Московской области, — шептала она.
Вскоре Терентьевна с бабулей удалились в другую комнату, и Раиса отнесла им поднос с чайником и пирожными. А Варя наконец вошла к сыну. Сержик безмятежно спал. Она с облегчением вздохнула, но все же решила поговорить со свекровью и категорически запретить эксперименты над ребенком. Вскоре вернулся из института Роман. Теперь Варе было кому пожаловаться на Раису и выплеснуть свое возмущение.
— Я так испугалась. До сих пор не могу в себя прийти! Этот наговор, видите ли, раньше читали в курятнике, под насестом, а нынче довольствуются сырыми яйцами. Ну не дикость ли!
Роман не только спокойно отнесся к странному лечению, но даже расхохотался и пожурил Варю:
— Варвар, ты чересчур современная и городская женщина. Это же Терентьевна, ее все знают. Она с детства лечила меня от всяческих хворей. Полюбуйся на результат! Сейчас даже интеллигентные люди ездят к деревенским знахарям — настоящим, конечно, а не шарлатанам.
Он снисходительно погладил Варю по голове и прижал к себе. Проснулся Сержик, и они вместе подошли к кроватке. Всякий раз, когда Роман брал малыша на руки, Варя не могла скрыть беспокойства и порывалась отнять сына. Небрежно приподняв ребенка на одной ладони, Роман разглядывал его с любопытством и легкой брезгливостью и рассуждал:
— Едва ли даже Терентьевна поможет. Он ведь не плачет, как все нормальные младенцы. Не попискивает, а ревет как бегемот.
И снова Варю кольнула обида. Никак она не могла привыкнуть к таким шуткам. Раисе Андреевне она решила не высказывать своих упреков. Сначала посоветовалась с матерью.
— Какая дикость, сектантство, шаманство! — ужаснулась Ольга Петровна. — Не могу я понять Раечку. Такая интеллигентная, умная женщина, писательница, коренная москвичка, а суеверна, как деревенская баба. Шагу не может ступить без предрассудков. Вчера говорит мне: «Оля, неужели вы стираете в такой день — ведь сегодня Параскева Пятница, это же большой грех!»
Тихомировы не были абсолютными атеистами. Покойная бабушка ходила по праздникам в церковь. На Пасху сама Ольга Петровна пекла куличи, а девочки с удовольствием красили яйца луковой шелухой и цветными нитками. Но знахарям и колдунам они не верили. К причудам Раисы Ольга Петровна относилась снисходительно, пока дело не коснулось ее родного внука. Они решили деликатно и мирно поговорить с Раисой — не навредит ли ребенку эта темная, безграмотная врачевательница.
Варя проводила мать и прилегла на тахту, готовая вскоре вскочить и бежать к кроватке. Ромка уже давно спасался от бессонницы у матери. И вдруг она словно провалилась в глубокую темную яму, а проснулась только рано утром вместе с Сереженькой. Бабуля уже возилась на кухне, стараясь не греметь посудой. Варя тут же позвонила матери:
— Мамочка, ты еще не ушла? Представь себе, он ни разу не проснулся ночью. Я только что встала вместе с ним.
Варя была несколько сконфужена и озадачена. Ольга Петровна тоже молчала на другом конце провода. Конечно, она признавала, что есть в народе хорошие лекари и экстрасенсы. Но ведь легко нарваться на невежественного знахаря. Так и случалось с ее легковерными знакомыми.
Сереженька больше не кричал по ночам. Но Ольга Петровна так и не поверила до конца в силу наговора. Когда-то она была очень идейной комсомолкой, комсоргом курса. Идеалы молодости слишком прочно укоренились в ней, и переделывать себя было не так-то просто.
А Варя поверила. Словно раздвинулся горизонт ее представлений о мире. Раньше этот горизонт был довольно узким. Она боялась шарлатанства и не верила в народную медицину. Женщины в их семье всегда были здравомыслящими и осторожными. И вдруг Варя словно попала в другой мир и в отличие от матери оказалась более гибкой: не отрицала того, что было ей непонятно, а пыталась разобраться и понять.
С этого дня Варя еще больше сблизилась с бабулей. Прасковья Ивановна ей много рассказывала о своей давней подруге. К ней не иссякал поток страждущих не только из Москвы и Подмосковья, но и издалека. Каждая знахарка, оказывается, специализируется на определенных болезнях — какая ей сила дана. Терентьевна больше помогала от детских болезней.
