Татьяна Алюшина - Одна кровь на двоих
— Нет. С дежурным администратором корпуса и присоединившимся по тревоге к разборкам администратором пансионата. Юрий Всеволодович требовал поселить его в номер к жене, администратор в требовании отказала, сослалась на вескую причину: штамп в паспорте о разводе. Юрий Всеволодович настаивал, грозился. В это время спустилась Мария Владимировна, поблагодарила администрацию за профессиональную работу и заботу о постояльцах и прошествовала к выходу, но была остановлена бывшим мужем...
— Мария, прекрати себя так вести! — ухватил ее за плечо Юрий, догнав у дверей. — Я приехал специально к тебе! Мне сказали, что ты должна дать письменное согласие для моего поселения в номер.
Маша медленно сняла его руку с плеча, под пристальными взглядами двух администраторов и охранника Юрик не рискнул хватать ее еще раз.
— Нет, — спокойно отказала она.
— Но мне необходимо где-то поселиться! — негодовал Юрик.
Машка равнодушно пожала плечами и предложила:
— В Гондурасе, говорят, нынче не сезон, свободных мест много. Может, тебе туда поселиться?
Дима расхохотался, Осип, отхохотавший свое, когда слушал доклад парней из Домины, посмеивался, покачивая головой.
— Все! Поехали! — распорядился Победный.
— Я-то ко всему привыкший, Дмитрий Федорович, но, может, ты оденешься?
Машка сидела в кресле летнего открытого кафе. Заведеньице расположилось на специально сооруженном деревянном настиле, задуманном как причал. Для желающих подплыть на лодке имелись небольшие столбики на краю настила, предлагающие закрепить плавсредство с помощью веревки, с берега в кафе посетители попадали, поднявшись по трем ступенькам.
В духе современности кафешный причальчик радовал взор зелененьким синтетическим покрытием, имитирующим, должно быть, траву, плетеные собратья ее балконного гарнитурчи-ка, кресла и столы, поддерживали загородный стиль. Большие стильные деревянные зонты с льняным, цвета слоновой кости покрытием и такой же тент над кухонно-барной стойкой без логотипов обезображивающей рекламы, хорошая, ненавязчивая музыка... Вроде пляжная ка-фешка, но не уступающая приличному столичному заведению.
И кофе здесь варили отменный, не из какого-нибудь автомата, а на песочке, в джезвочках! И место выбрано замечательное: под большими деревьями у изгиба реки, которая просматривалась отсюда далеко-далеко, — противоположный, левый берег, поле с высокой травой и разноцветьем, вековые дубы вдалеке и кромка темного леса гораздо ниже по течению.
В пансионате вообще вопрос кафе и рестораций решен был всеобъемлюще, поражая числом и разнообразием предлагаемого сервиса. Гражданам отдыхающим ни в коей мере не грозило остаться один на один с чувством голода в перерывах между завтраком и обедом, а также после раннего ужина.
Маша который раз подивилась причудам российского капитализма, воплощенного в разнообразии форм и предложений, и в данном конкретном случае этому пансионату.
Она и выбрала-то его потому, что он числился стоящим в диких местах, далеких от городов и людей. В рекламном буклете упоминалось также о близких лесах, полных животных, возможности экстремальных «конных прогулок по тропам лесных обитателей».
Мария Владимировна дотошно изучала в туристическом агентстве подробности этой самой «дикости» и удаленности, а также сервиса и звез-дности. Поверив наполовину, приятно поразилась соответствию рекламы и действительности. Добираться пришлось черт-те сколько! На железнодорожной станции ее, две молодые пары, двух пожилых дамочек, мужчину представительного вида с сыном лет четырнадцати забрал мерседесовский микроавтобус и за полтора часа, на приличной скорости, радостно пролетая по новехонькой дороге, домчал до пансионата.
И если поначалу мелькали какие-то домики-деревеньки, то минут через сорок лихой дороги никаких жилищ в обозримом пространстве уже не наблюдалось. Лишь изредка приоткрывалась река вдалеке между расступившимися деревьями, и где-то там, на том берегу, показалась и скрылась деревенька.
Лес выглянул из-за поворота, сначала краем, узким клином, потом развернулся боком, представ во всей красе — темно-пугающий, настоящий, а не жиденький подмосковный. И тишина. Бла-го-дать! Мария Владимировна удивлялась: как они сюда завозят все необходимое? А вчера вечером, возвращаясь в номер, не удержалась и спросила у администратора.
— Доставляем по дороге и по реке, а персонал живет здесь в специальном корпусе. Через неделю сменяется, смену отвозят в город, — радостно принялась объяснять она. — А так мы же автономно живем, у нас свой хозяйственный двор, прачечная — все-все! Это раньше здесь запустение было, старый пансионат развалился, а сейчас все на международном уровне, у нас иностранцы постоянные клиенты, откуда только не едут!
Слушая ее воодушевленный рассказ, Машка вспомнила, что так и не взяла карту, забыла. Да и все на свете она забыла!
«Интересно, господин Победный имеет отношение к данному пансионату международного уровня или он так, сбоку припеку, соседствует?»
Она все время думала о Диме Победном. Думала не переставая, даже во сне!
«Интересно, есть ли у него семья, дети?» — «Ну конечно, он женат, Машка! На какой-нибудь красавице модельного образца, с правильным ростом, ногами, возрастом, не любящей отдыхать в отечественной глуши, проводящей лето где-нибудь на Лазурном Берегу! Что ты, в самом деле!»
Это рассуждения на ночь. И рассуждения поутру: «Почему ты не призналась, что узнала его?» — «Ага, и как ты себе это представляешь? «Здрасте, я Маша, вы меня помните?» Ты видела, какой он стал? Богатый, другой. Будет он помнить соседку из севастопольского детства!»
Рассуждения за завтраком: «Представляешь, как бы это было неприятно — ты ему: «Здравствуй, Дима!», а он тебе свысока, холодно: «Вы кто такая?» — как говорят твои студенты: «Чё надо?»
И по кругу, по кругу — глупые, умные, правильные, неправильные, профессорские и девчачьи — рассуждения, мысли, вздохи безнадежные, изматывающие.
Маша вздохнула. В кафе кроме нее было еще два посетителя, парочка немецких пенсионеров за столиком у самого входа. Марья Владимировна заняла самый уютный столик, у воды, на краю причала, с открывающимся потрясающим видом, заказала себе кофе, и еще раз кофе, после того, как она быстренько выпьет первую чашку.
Официантка понимающе кивнула такому заказу и улыбнулась.
— И знаете, — остановила ее Маша, когда девушка отходила от столика, — пожалуй, бокал сухого белого вина. Какое у вас есть?
