Марина Соколова - Афиканский роман
"Приятного тебе аппетита, Лариса. Это ничего, что я на ты?" "Спасибо. Ничего страшного". "Ты можешь поставить чайник. Только воду бери не из крана, а из этих банок". "Почему?" "Тебе Иван Иваныч разве не рассказывал?" "Что вы имеете в виду?" "Вода здесь не чистая. Мы наливаем её в банки и долго отстаиваем. Можешь приготовить себе чай". «Спасибо». "Спасибо скажешь потом. Сначала пойдём в ванную". "С какой стати?" "Тебе что – трудно пройти в ванную? Возомнили о себе". "Кто что о себе возомнил?" "Вы считаете, что, если вы изучили иностранные языки, то вы лучше всех? Правильно говорят знающие люди: с вами надо что – то делать".
"И что же с нами надо делать?" "Не знаю, что. Ты пойдёшь в ванную?" "Хорошо, я иду".
"Сложный случай", – констатировала Лариса и проследовала в ванную комнату по стопам взвинченной Зои Львовны. Лариса была чистоплотной девушкой и искренне удивилась, когда Зоя Львовна устроила ей выволочку.
"Я, как каторжная, тружусь от зари до зари, а эти приезжают и гадят", – выла она в поте лица. "Вы говорите голословно, – упрекнула её Лариса. – Что именно вам не нравится?" "Вот здесь грязь, а здесь вода", – тараторила Зоя Львовна. "Хорошо, я уберу. Успокойтесь, пожалуйста".
Зоя Львовна ушла доругиваться на кухню, а Лариса взялась отыскивать несуществующую грязь. Как и следовало ожидать, поиски ни к чему не привели, но из благородных побуждений она ещё раз вымыла пол до нестерпимого блеска. "Это очень сложный случай", – утвердилась во мнении Лариса, мельком взглянув на Зою Львовну, носящуюся по квартире с горящим взором. "Я закончила уборку", – сообщила девушка нервической женщине.
Зоя Львовна вломилась в ванную с тряпкой наготове, обследовала каждый сантиметр помещения, смахнула невидимую пыль и только после всего этого несколько успокоилась. "Может быть, у неё не все дома? – заподозрила Лариса. – Необходимо убить болезнь, пока не поздно". Девушка почувствовала, что, против своей воли, заражается нервозностью Зои Львовны. Она очень не любила выяснять отношения, но пришла к выводу, что без Иван Иваныча ей не обойтись.
Преподаватель сидел в гостиной, уткнувшись в газету, и изо всех сил делал вид, что происходящее его никак не касается. "Иван Иваныч, мне очень неприятно, но я вынуждена вас просить повлиять на жену". Иван Иваныч перевёл взгляд с газеты на носки своих тапочек и сказал твёрдым тоном:
"Зоя, прекрати сейчас же". Зоя Львовна завелась вторично и закричала с пеной у рта: "Я целый месяц глаз не смыкала, когда мы сюда въехали, убирала грязь за этими арабами!" "Кабилами, – исправил ошибку Иван Иваныч. – Мы с тобой потом поговорим". "Может, нет никакой грязи", – пригнулась к полу Зоя Львовна. "Вот видите, Лариса, жена извиняется за своё несдержанное поведение. Вы готовы? Нам уже пора к шефу миссии".
"Как только он произносит "шеф миссии", его глаза из васильковых сразу же становятся серыми, – подметила остроглазая переводчица. – Любопытно: что из себя представляет наш начальник?"
Судя по первому впечатлению, шеф миссии был экстравагантным человеком. Он встретил подчинённых спиной, на четвереньках, разглядывающим на полу что – то интересное. "Это не худший вариант", – пожала плечами его жена. Тем не менее все присутствующие хранили уважительное молчание. Именно они составляли советскую миссию в Сиди – Аише, которую с некоторых пор возглавлял коленопреклонённый шеф. Миссия была небольшой: к шефу примыкали два преподавателя, три мастера – с пятью жёнами, четырьмя детьми и тремя переводчицами. Все они уместились в неприглядной гостиной, которую семья шефа делила с семьёй телевизионного мастера. Натешившись вдосталь, шеф Илья Борисович поднялся с пола и превратился в высокого, по – кабильски худого седовласого мужчину лет сорока. Поблёскивая стёклами очков, он приветливо улыбнулся и нарочитым басом поздравил всех с началом новой жизни. Дети ответили бурными возгласами и оживлённой стайкой убежали в другую комнату. За ними потянулась было маленькая Алсу, но мама усадила крошку на колени. Дождавшись, когда все устроятся поудобней, шеф снова обаятельно улыбнулся и обратился к присутствующим с вступительной речью. Из неё Лариса узнала, что все они, подобно космонавтам в космическом корабле, ограничены пространством и, как цепью, скованы общей целью. Цель заключалась в том, чтобы сообща выжить в дружественной, но неведомой стране без физических и нравственных потерь.
"Насчёт космонавтов это чрезвычайно важно, – распрямив сутулую спину, солидно произнёс Иван Иваныч. – Между прочим, среди алжирских космонавтов я могу считаться ветераном. Здесь я даром время не терял и укреплял советско – алжирские связи. Я наладил отношения с мусье Мустаки, на попечении которого находится всё имущество Центра. От имени миссии я пригласил к себе мусье Мустаки для знакомства с новыми советскими работниками. Я надеюсь, возражений нет?"
"Что – то я не припомню, чтобы я вас уполномочивал", – сдержанно возразил Илья Борисович. Немного подумал и благожелательно добавил: "Полагаю, что мы прислушаемся к мнению ветерана. Будем укреплять советско – алжирскую дружбу".
"Моё присутствие понадобится?" – утвердительно спросила старшая переводчица Земфира Наумовна.
"Вы и так перегружены работой, – посочувствовал ей Иван Иваныч. – У меня есть своя переводчица. И потом я сам немножко говорю по – французски".
"Я не являюсь ничьей собственностью", – вспыхнула Лариса.
"Милочка, пора привыкать к нашей жизни, – вздохнула Земфира Наумовна. – Вы здесь ещё не такое услышите".
"А я не желаю", – насупилась Лариса.
"Девочки, не надо обижаться, – примирительным тоном сказал Илья Борисович. – Не забывайте: мы с вами космонавты в космическом корабле".
"Я тоже космонавт?" – съязвила жена шефа Татьяна Игоревна.
"Вы у нас космонавт номер один", – широко улыбнулся Илья Борисович.
"В таком случае я имею право на сносное существование".
"Татьяна Игоревна, не сомневайтесь: мы все имеем право на сносное существование", – поддержал её Иван Иваныч.
"Тогда почему вы проживаете вместе с одной переводчицей, а мы с мужем на тех же метрах ютимся с целой семьёй?"
"Танюша, – не переставал улыбаться Илья Борисович, – так сложились обстоятельства. И потом Андрей с Надеждой нам уже не чужие".
"Кстати, а почему бы не поселить вместе всех переводчиц?" – выразила желание Лариса.
"Чтобы вы устроили вот такой бардак?" – "весомо, грубо, зримо" показал Пётр Фомич.
"Да как вы смеете?!" – всплеснула руками Лариса.
"Пётр Фомич не то хотел сказать, – поморщился Илья Борисович. – Селить переводчиц в одной квартире… гм… нерационально. Друзья мои, уже поздний вечер. Детям давно пора спать. Нам тоже не мешает хорошенько выспаться, учитывая, что завтра нам предстоит первое знакомство с новой работой. Всем спокойной ночи и успехов в труде".
