Дина Маккол - Запретная страсть
— Заводите машину!
Ребекка повиновалась. Двигатель заворчал и включился со второго оборота. Она внимательно следила за приборами и с облегчением вздохнула, когда стрелка термостата уползла с критической отметки. Ну вот, теперь можно ехать к клиенту… Погрузившись в свои мысли, Ребекка и не заметила, как парень подошел к окошку.
— Мои вещи, — коротко сказал он, кивая на сумку и одежду.
Ребекка протянула незнакомцу его пожитки. Все его поведение, казалось, говорило: «Да отвяжись ты от меня!» Но Ребекка, получившая хорошее воспитание, решила сделать последнюю попытку:
— Может быть, вы примете от меня…
Он попятился и легонько хлопнул ладонью по боковому оконцу.
— Езжайте поосторожнее, мэм, — негромко посоветовал Джексон.
— Меня зовут Ребекка! — огрызнулась она и, рывком переключив передачу, покатила прочь.
Подумать только, человеку, который вытащил ее чуть ли не из-под колес автомобиля и даром починил пикап, придется тащиться в город пешком!
Ну и наплевать! Он сам так захотел. И все же, не успев еще вырулить на шоссе, Ребекка уставилась в зеркальце заднего обзора.
Парень стоял на прежнем месте и смотрел ей вслед с таким выражением лица, что… Нет, не надо думать об этом! Ребекка упрекала себя за глупый романтизм: зачем идеализировать этого грубияна, хоть он и спас ей жизнь? Но уговоры не помогали. Его взгляд был полон такого горького одиночества… Ребекка снова с трудом удержалась от слез, хотя и пыталась убедить себя, что ошибается.
Но вскоре расшатанные нервы взяли свое, и она разрыдалась — благо что в этот момент никто ее не видел.
Расстояние от магазина до дорожки, ведущей домой, оказалось короче, чем думал Джексон. Его терзала смутная тревога. Лучше бы их старый трейлер исчез куда-нибудь. Да и мог ли он простоять здесь столько лет? Одолев последний поворот, Джексон остановился у разбитых ворот, за которыми начиналась заросшая травой подъездная дорожка, и содрогнулся.
Трейлер стоял на прежнем месте! Едва заметный за деревьями и густой болотной травой чуть ли не В метр высотой, весь увитый плющом, он предстал перед Джексоном как дурное воспоминание, которое невозможно изгнать из памяти. Эта ржавая жестяная коробка, некогда служившая ему домом, каким-то чудом выдержала все удары времени.
Джексон хотел было подойти к трейлеру, но тут же одумался: глупо, проведя пятнадцать лет за решеткой, в первый же день свободной жизни погибнуть от укуса змеи! И чего ради? Чтобы повстречаться с призраком своего отца?
— Как-нибудь в другой раз, Стэнтон, сукин ты сын!..
Да, Джексон увидел то, что хотел, но ожившее прошлое было слишком ужасно, и он вдруг почувствовал смертельную усталость. Сердце болезненно сжалось. Стэнтон Рул издевался над своей женой, пока не загнал ее в гроб, а потом принялся за детей. Вот почему Джексон не жалел о содеянном.
Он повернулся и зашагал в сторону Нового Орлеана. Его мысли снова вернулись к Молли. Надо поскорее начать новую жизнь и помочь сестре стать нормальным человеком — насколько это возможно.
Только один раз Джексон позволил себе подумать о рыжеволосой женщине, с которой так неожиданно познакомился, но тут же прогнал ее образ из своего сознания. Пребывание в «Анголе» отучило его мечтать — наивный романтик там долго не продержался бы.
Уже совсем стемнело, когда Джексон добрался наконец до города. Следуя указаниям прохожих, он вышел на весьма неприглядную улицу в одном из бедных кварталов. Мрачно оглядевшись вокруг, Джексон решил, что и здесь, на воле, не стоит забывать старую тюремную мудрость: помалкивай и никому не доверяй.
Через несколько минут раздался пронзительный женский визг, а в ответ — громкая ругань. Потом где-то сзади затарахтел мотор автомобиля, и Джексон, вздрогнув, круто развернулся — он принял этот звук за автоматную очередь. В трущобах и не такое случается.
Джексон ускорил шаг и, миновав еще один квартал, отыскал номер 1313 по Соланж-стрит. Дом производил не слишком благоприятное впечатление, но все-таки лучше находиться в четырех стенах (какими бы они ни были тонкими), чем на пустынной, темной улице, особенно в таком районе.
Не колеблясь ни секунды, Джексон вошел в подъезд. На первой двери справа когда-то, наверное, красовалась надпись «Администратор», а теперь все буквы, кроме первых двух, исчезли, от них остались только белые отметины. Джексон невольно улыбнулся: «Ад» — это слово было тут как нельзя кстати.
Он постучал, и через пятнадцать минут получил то, чего был лишен долгие годы: собственную квартиру и адрес.
Конечно, это было не бог весть что: голые стены да пол; ванна — скорее серая, чем белая; протекающий душ. Впрочем, унитаз работал исправно, а в комнате гудел холодильник. В новом пристанище был и «уголок развлечений»: небольшой телевизор и потертое кресло напротив. Возле, узкой двуспальной кровати горела единственная лампа. Даже ее тусклый свет не мог скрыть нищенской, убогой обстановки. Но Джексону казалось, что все отлично. По крайней мере здесь куда просторнее, чем в камере размером 9 на 12 футов, а главное — нет соседей!
— Я беру эту комнату, — заявил он, вручая администратору двадцатидолларовую бумажку.
Джексон уже хотел было закрыть дверь, но тот вдруг сунул ногу в щель.
— Имей в виду, здесь больше двух дней обычно никто не задерживается, — предупредил управляющий.
Джексон захлопнул дверь у него перед носом и запер ее. Стараясь не обращать внимания на голодное урчание в животе, он плюхнулся на постель прямо в одежде. А когда снова открыл глаза, уже наступило утро.
Глава 2
Джексон сидел в маленьком кафе, в глубине зала, не замечая громкой болтовни посетителей и не обращая внимания на солнце, слепившее глаза. Он был целиком занят едой, которую расставляла перед ним официантка. Горячие, румяные пончики пахли так соблазнительно! Джексон поднес ко рту пончик и надкусил его. На стол посыпалась мельчайшая сахарная пудра. Сколько лет он мечтал об этом! Джексон даже застонал от наслаждения, перекатывая во рту лакомый кусочек.
— Хороши пончики, а, дорогуша?
Улыбка официантки была такой же широкой, как и ее бедра. Но в эту минуту мир перестал существовать для Джексона, и он только кивнул в знак согласия, снова впившись зубами в тесто.
Он еще не привык самостоятельно строить свою жизнь, и ему все казалось странным. До тюрьмы Джексон был слишком молод, чтобы голосовать на выборах и покупать пиво. Сознание, что теперь все зависит от него, возбуждало Джексона, ибо много лет штат Луизиана контролировал его поведение ежедневно и еженощно.
Созерцая суету, царившую на оживленной улице, он вспомнил о ночных кошмарах, которые начали сниться ему последние несколько недель. Будто наступает долгожданный день освобождения, и вдруг кто-то говорит, что произошла ошибка и срок придется отбывать заново.
