Вивиан Либер - Мой лейтенант
Собравшиеся уставились на Чейси с таким выражением, словно ожидали, что она вдруг вспыхнет ярким пламенем или превратится в дракона. Чейси почувствовала, что у нее горят щеки.
— Если лейтенанту Маккенне нужна девушка-доярка или, в другом случае, девушка для развлечений, — заговорила она, — я, безусловно, не подхожу.
— Девушку для развлечений мы можем найти где угодно, — оборвал ее генерал. — Ваша задача иная: ему необходимо снова стать цивилизованным человеком — пребывание в багдадской тюрьме отрицательно подействовало на парня. Или же он всегда был таким примитивным и грубым?
— Деревенщиной, — съязвил Уинстон. — В этом случае у Чейси прибавляется работы.
— Я вас не разочарую.
— Мне не нужна эта женщина, — снова повторил Маккенна, неприветливо глядя на нее. — Даже если я поеду в ваше турне, я не возьму ее с собой.
— Лейтенант, мы понимаем, что ты не собираешься намеренно конфузить нас во время своего путешествия, демонстрируя навыки пития содовой из банки или жонглирования земляными орехами, — заговорил генерал. — И я хочу надеяться, что ты не будешь целовать каждую встречную женщину. Но твое расписание предполагает непривычные для тебя ситуации. Ты попадешь в чуждый тебе социальный слой общества.
— Простите, генерал, — прервала его Чейси, заглянув в папку. — Во время путешествия мне придется оставаться с ним наедине?
— Чувствуй себя дрессировщицей тигра, посоветовал ей Уинстон.
— Полагаю, — усмехнулся генерал, — что если вы справитесь с перевоспитанием этого героя, то сможете сами выбрать для себя любую работу в этом департаменте. Я прав?
— Абсолютно, — согласился Уинстон. — В общем, уточняю. Все, что ему нужно, — это опрятный вид, новая форма, грамотно написанная короткая речь и хорошие манеры.
Чейси пристально посмотрела на Маккенну Манеры! Хорошие манеры ему бы не помешали.
— А потом я смогу выбрать любую работу? переспросила она.
В ответ Уинстон промямлил что-то насчет табели о рангах и выслуге лет.
— Думаю, что штат Аризона будет очень рад принять вас на службу в правительственные структуры, — ответил за него конгрессмен из Аризоны. — А что скажет Нью-Йорк?
Конгрессмен из Нью-Йорка утвердительно кивнул головой.
— Если вас не устроят их предложения, я возьму вас к себе, — добавил генерал.
— Чейси, — заговорил Уинстон мягко и вкрадчиво, — я на тебя рассчитываю.
— Это правда? — уточнила она.
— Естественно, — подтвердил он и снял очки. Чейси посмотрела в его большие карие глаза, и девушке показалось, что он впервые разглядывает ее по-настоящему. — Чейси, наша страна… Я сам очень надеюсь на тебя.
Она скромно потупилась, но тут же снова посмотрела на Уинстона.
Какой приятный человек! Недаром ее бабушка как-то мудро заметила:
— Файрчайлды не слишком богаты, но у них есть то, что не купишь ни за какие деньги.
— Тогда решено, — высказалась Чейси. Она осторожно взглянула на своего подопечного. Таких людей, как он, лучше держать на расстоянии. У него явно не было того, «что не купишь ни за какие деньги», но разве он не способен учиться? Она поможет.
— Лейтенант, урок номер один: никогда больше не смейте меня целовать.
С этими словами она попыталась покинуть кабинет, однако недостаточно поторопилась и услышала:
— Ладно-ладно, подожду, пока сама не попросишь.
Глава 2
— Начнем с формы. — Чейси бодро шагала по коридору рядом с лейтенантом и одновременно листала папку. Ее высокие каблучки звонко цокали. Она возбужденно говорила:
— Я знаю портного в трех кварталах отсюда, который сошьет вам форму за один день. Затем мы составим для вас речь минут на пять, которую вы используете для первых трех встреч. Выучите ее, как «Отче наш», и тогда вам не нужно будет подглядывать в бумажку. Вы сможете свободно общаться со своими слушателями, свободно поддерживать с ними контакт.
Она едва скрывала радость. Подумать только — любая работа в Госдепартаменте! Приглашение в Конгресс! Сам командующий гарантировал ей блестящее будущее! Она сможет обзавестись солидным кабинетом! Чейси была убеждена, что такой случай выпадает раз в жизни. Раньше ей подобное и не приснилось бы!
От волнения у нее чаще забилось сердце и закружилась голова.
Она так радовалась своему счастью и покорности лейтенанта, что почти — но не полностью — простила его вызывающее поведение. В конце концов, он так давно не видел женщин. Этот поцелуй можно считать наградой герою, исполнившему свой долг перед родиной.
«Он слишком долго был оторван от цивилизации», — убедила она себя.
Предположение, что он был изначально хамом и деревенщиной, она посчитала не правильным.
В общем, если им суждено провести вместе следующие тридцать дней и если она рассчитывает сделать карьеру, преуспев в его перевоспитании, ей лучше относиться к нему без предубеждения.
Она не станет говорить ему, что вполне могла бы обойтись без его комментариев насчет ее сходства с герлскаут, и что в свое время она действительно участвовала в движении скаутов, а сейчас не видит в этом ничего плохого.
— Я научу вас правильно вести себя за столом, — продолжала Чейси. — Даже если вы знаете, как пользоваться всеми столовыми приборами, все равно вам лучше освежить все это в памяти, ведь условия в багдадской тюрьме, как я слышала, не располагали к соблюдению элементарных правил поведения. Кстати, должна сказать, что видела вас по телевизору во время репортажа из Висбаденского военного госпиталя. Мои глаза в тот момент наполнились слезами гордости, и это чистая правда. Вы продемонстрировали всему миру, что настоящий американец способен преодолеть любые… Эй! Лейтенант! Куда вы подевались?
Она огляделась, но никого не увидела.
Стояла одна-одинешенька в пустом коридоре, тянувшемся через все здание. Государственный департамент был огромен. Кабинеты на одном только восьмом этаже занимали почти двадцать акров[2], а коридоры образовывали настоящий лабиринт. Если он ошибся поворотом, ей потребуется много времени, чтобы отыскать его.
— Лейтенант Маккенна? — позвала она. — Сюда! Я здесь! Лейтенант! Лейтенант!
Никакого ответа. Мастер исчезать! Мастер побегов! Именно так его назвали в новостях, рассказывая о том, как после тщательной подготовки Дерек Маккенна вместе со своей группой исчез из багдадской тюрьмы и каким-то образом избежал преследования, на целый день опередив высланную за ними погоню.
И сейчас он тоже сбежал, но сбежал от нее. Однако на этот раз дело происходило не в дикой пустыне. Коридоры вашингтонского офиса были Чейси хорошо знакомы, и в этом заключалось ее преимущество. Она замерла и прислушалась. Где-то вдали топали ковбойские ботинки.
— Лейтенант Маккенна, немедленно вернитесь! — закричала она и кинулась следом за ним, стараясь не споткнуться на высоких каблуках. Она не обратила никакого внимания на удивленный взгляд повстречавшейся ей секретарши. Никогда прежде Чейси не носилась по коридорам, как сумасшедшая. Она всегда так благопристойно вела себя.
К черту благопристойность! В этом человеке заключалось ее будущее! Без него она так и просидит до пенсии в своем подвале. Без него ей никогда не представится случай пригласить на семейное торжество Уинстона Файрчайлда Третьего. Она так и останется паршивой овцой семейства Бэнкс Бейли и не добьется ничьего уважения. Эта работа, этот военный, эти связи значили многое.
— Лейтенант Маккенна, не убегайте! Вы нужны мне.
Она миновала лестницу, перескакивая через ступеньки. На ходу извиняясь, протолкнулась сквозь группу детишек и их наставников, собравшихся посмотреть Дипломатический корпус.
Выскочив на Двадцать Третью улицу, Чейси огляделась и увидела его.
— Лейтенант Маккенна! У нас ведь работа! Она бежала за ним, проклиная свои каблуки, стараясь не потерять его в толпе японских туристов, заполонивших тротуар. Дерек же пытался оторваться от нее, обращая на отчаянные крики девушки не больше внимания, чем на уличную суету и шум. А действительно было шумновато: сигналили таксисты, громыхал отбойный молоток, играла музыка, под которую молодежь веселилась и танцевала.
Слава богу, Дерек был высоким. Голова лейтенанта возвышалась над толпой. Если же описать его вид в целом, то на нем были поношенные джинсы и белая, измятая после трансатлантического перелета рубашка. Поражало крепкое телосложение. Не зря он постоянно тренировался, даже находясь в тюрьме. Его волосы были несколько длиннее обычной мужской стрижки, кожа на лице загорела и обветрилась, что только подчеркивало голубизну глаз.
Проходящие мимо женщины явно обращали на него внимание, но не узнавали. Благодаря усилиям парикмахера, он мало походил сейчас на того заросшего бородой героя, который вывел свою группу к турецкой границе и которого показывали по телевизору.
