Джоан Хол - Жизнь - веселая штука
Но он превосходил все высказывания о нем!
Каролин слегка удивилась себе, когда первой произнесла:
- Вы - Александр.
- Да.
Звук его голоса усилил охватившую ее дрожь.
- Боюсь, преимущество за вами.
Преимущество за ней? Ха-ха! Ее бросало то в жар, то в холод под его быстрым оценивающим взглядом. Внезапное острое осознание себя как женщины, а его как мужчины вызвало вспышку боли в желудке и ярким пламенем осветило саму суть ее женственности.
Его глаза… О Господи, его глаза! Они голубые? Или серые? Или смесь обоих холодных цветов?
Имело ли это значение?
В тот момент - нет.
Имело значение лишь то, что эти глаза проникают внутрь ее - вот чувство, которого она не только никогда еще не испытывала, но о котором даже не мечтала.
Каролин подумала: похоже ли это чувство на то, что соответствует описанию любви с первого взгляда?
Может ли это обрушиться столь внезапно, столь неожиданно, столь лавинообразно?
Или, что более реалистично, не слишком ли она молода в свои восемнадцать лет, чтобы различить тонкую грань между любовью и романтической иллюзией этого чувства?
Он заговорил.
Она ответила, вряд ли понимая, что говорит, но прекрасно отдавая себе отчет, что показала ему, насколько потрясена его присутствием.
И это было истинной правдой. Его появление вскоре после восторженных рассказов друзей о нем просто свело Каролин с ума.
Александр засмеялся.
Может быть, он смеется над ней? Но звук его смеха переплетался в воображении с многоцветным узором ее тайных мечтаний и запретных радостей.
Его смех, как незатухающее эхо, вновь зазвучал в памяти Каролин, перенося ее из прошлого в угрожающую неопределенность сегодняшнего дня.
Джесси!
Тревога тысячами крошечных лапок пробежала по нервным окончаниям Каролин.
Она должна защитить Джесси.
- О'кей, мама, я собрала все свои ракушки. - Джесси вышла из столовой в холл. - Можно мне пойти на пляж и поискать еще?
Каролин проглотила комок в горле и сложила губы в приветливую улыбку. Одному Богу известно, как она любит это дитя!
- Ты заправила постель и прибрала в своей комнате, как я просила за завтраком? - И одному Богу известно, чего стоит Каролин сохранять свой голос спокойным и естественным, чего стоит удержаться от того, чтобы не схватить девочку и не стиснуть в крепких объятиях!…
- Ага, все сделала, - нахмурилась Джесси. - Я уже говорила тебе. Ты забыла?
Возьми себя в руки, Каролин, молча упрекала она себя, выдавливая одобрительную улыбку.
- Ну конечно же, ты говорила мне. - Она беспомощно пожала плечами. - Вылетело из головы.
- Я даже сложила посуду в автомойку.
Самодовольный, хвастливый тон девочки заставил Каролин рассмеяться.
- И все это сделано до ленча? - с напускным удивлением сказала она. - Поразительно.
- Ага, а как же? - Джесси сверкнула зубами в обезоруживающей улыбке. - Я смогу дойти до пляжа?
- Не знаю. Ты как считаешь - сможешь?
Джесси недовольно вздохнула.
- Можно я схожу на пляж?
- Да. - Каролин сделала строгое лицо. - Но только на пляж, Джесси. Не в океан!
Джесси взглянула на нее, как умеют только тринадцатилетние.
- Я что, совсем глупая? Что мне делать в океане? Вода ледяная!
- А как же ленч? - запоздало спросила Каролин.
- Невелико дело, - развеяла тревогу Джесси. - Поем, когда вернусь.
Каролин взглянула на удобные недорогие часики на руке.
- На самом деле уже пора есть, - сказала она, удивляясь, как быстро пролетело утро. - Сейчас семнадцать минут первого.
- Но после блинчиков за завтраком я еще не хочу есть, - заспорила Джесси. - Разве нельзя устроить ленч сегодня попозже, скажем, в полвторого… Ну пожалуйста!
- Ладно, иди, - с улыбкой уступила Каролин. - Надеюсь, я доживу до полвторого.
Она еще некоторое время смотрела на дверь, захлопнувшуюся за Джесси.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Когда Каролин снова вышла замуж?
Алекс стоял перед широким окном в своем номере, глядя на пляж и набегающие на него волны. До самого горизонта простирался Атлантический океан.
Этот вопрос неотвязно терзал Алекса с того момента, как он услышал, что девочка назвала Каролин «мама», слегка отпустив, пока он заполнял карту в отеле, но вновь зажав в тиски, как только он заперся в номере.
У Каро есть дочь, маленький бесенок с ангельским личиком и обезоруживающей улыбкой, с глазами такого же прекрасного изумрудно-зеленого цвета, как у матери.
Господи, он заболевает.
Алекс закрыл глаза, морщась от неприятных ощущений в животе.
Прекрасное дитя от плоти Каролин.
Прекрасное дитя от плоти другого мужчины.
Изжога обожгла грудь, тошнота подступила к горлу.
Проклятие! Что за чертовщина творится с ним, ругал себя Алекс. Его отношения с Каролин прекратились больше тринадцати лет назад после неполного года семейной жизни. Тогда он не хотел ребенка. Он был слишком занят стремлением к успеху, чтобы тратить время на воспитание детей.
Каро, наоборот, очень хотела ребенка. Она со слезами умоляла его об этом.
Алекс снова оказался в болезненном плену памяти.
Она умоляла.
Он терпеть не мог ее детского хныканья.
Гримаса самоосуждения скривила его губы. Он не был терпим к Каро. Лишь в минуты любви, пойманный в шелковые сети страсти, Алекс становился пленником Каро.
Снова воспоминания рвались через плотину, которую он так безжалостно возводил в своей памяти, но которая, будучи ослабленной предыдущими ударами, уже не могла удержать натиск нового вала.
Она была обворожительна, и Алекс пал под ее чарами в первые же моменты их встречи, прямо на веранде.
Он был заворожен ее прелестным смехом и танцующими огоньками в невообразимо прекрасных глазах и напрочь позабыл обо всех своих текущих делах. Ее длинные, стройные ноги, когда она встала, вызвали в нем бурный восторг.
Одним словом, Алекс был немедленно опьянен ею.
Он страстно возжелал защищать ее хрупкость, лелеять ее свежесть, владеть и обладать ее невинным и чувственным телом. И он намерился удовлетворить свою страсть.
Всю неделю перед свадебной церемонией он с беззаботной развязностью вел свою галантную игру. Безжалостно дразнил ее, с наслаждением наблюдая, как в ней разгоралась страсть.
Простодушная, неопытная в игре под названием «обольщение», Каро была его уже к концу недели.
День свадьбы Майка выдался солнечным и жарким.
К счастью, в церкви работал кондиционер.
Спокойный в отличие от своего друга и большинства гостей со стороны жениха, Алекс деловито и уверенно расставлял всех по Своим местам, следил за порядком.
