Кэтрин Стоун - Блеск жемчуга
Однако она хорошо понимала, что отец пока еще не дал ей разрешения на эту поездку: в его глазах читалась тревога.
- Почему тебя беспокоит Гонконг? - тихо спросила она. - Там есть что то, чего я не знаю?
Да, в Гонконге было нечто, чего не знал никто, и о чем не догадывались ни его дочь, ни его родители и родственники жены. Для них Гонконг был просто городом, где Гарретт был в то время, когда их души были в смятении, и они нуждались в нем сильнее всего.
Для Гарретта Уитакера Гонконг был потерянным раем.
- Ты ведь был в Гонконге, папа?
- Да, однажды, очень давно и очень недолго.
- И?
- И это было прекрасно, Алисон. Это было волшебное время.
- Тогда, если я поеду туда, ты ведь не будешь возражать?
Ему будет не хватать ее, он будет волноваться за нее, но разве может он сказать «нет»? Гонконг - город, где он провел самую счастливую неделю в своей жизни.
- Да. Конечно, я не против.
- И ты приедешь ко мне?
- Посмотрим, - неопределенно ответил он.
И прежде чем снова устремить глаза к горизонту, он улыбнулся ей и тихо добавил: - Надеюсь.
Гарретт не мог обещать дочери, что навестит ее в Гонконге… потому что однажды уже давал одно обещание, любовное обещание Джулиане.
Джулиана… единственная женщина, которую он когда либо любил.
Джулиана… мать другой его дочери, сводной сестры Алисон; дитя любви, оставшееся далеко позади, брошенное в далеком прошлом.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Гавань Абердин
Остров Гонконг
Июнь 1960 г.
Тогда еще ее не звали Джулианой Гуань, она не говорила на безупречном английском и вообще не чувствовала себя уверенно на суше. Тогда, в тринадцать лет, у нее было китайское имя, означающее «Спокойное море», а говорила она только на кантонском диалекте и редко ходила по твердой земле.
Она жила на рыбацкой джонке отца в плавучем поселке гавани Абердин. Джонка называлась «Жемчужная луна». На берег сходили только мужчины, но и те чаще торговали рыбой прямо с джонки. Продавали, впрочем, не только рыбу, но и всякие поделки, которые мастерили женщины и девочки, пока мужчины рыбачили. Некоторые семьи собирали у себя на джонках батареи, мастерили эмалированные коробочки, бумажные цветы или куклы из пластика.
Женщины семьи «Спокойного моря» - мать, бабушка, тетушки и племянницы, жившие на соседних джонках, - проводили часы напролет, украшая шелк и атлас бисером, жемчугом и блестками. Украшенная бисером ткань, которой потом суждено было превратиться в элегантное платье или романтический свадебный костюм, продавалась в магазин в западной части Квинз роуд, - противоположной части острова, в мире, которого никто из них никогда не видел.
«Спокойное море» всегда видела остров только с палубы своей джонки. Он казался ей огромным - и загадочным. Зазубренные зеленые пики были для нее не просто горами - это были спины спящих драконов. Она не имели ни малейшего представления, на каком расстоянии от залива находится магазинчик, куда продают расшитые ею ткани, и что за причудливый город притаился за драконами.
Однако некоторое представление о жизни на суше у нее было - с палубы хорошо был виден рыбацкий поселок Абердин: зелено розовые хижины на склонах гор и постоянно тянущиеся по дороге в гавань автомобили. Иногда эти автомобили привозили людей с другой стороны острова, богатых мужчин и женщин, отважившихся выйти из своих «роллс ройсов» и предпринять путешествие по воде на сампанах, плавающих ресторанах или на роскошных прогулочных джонках, укрытых от непогоды в самой лучшей части гавани.
«Спокойное море» знала, что ей никогда не жить на суше. Через несколько лет она должна была выйти замуж за сына другого рыбака и перейти с «Жемчужной луны» на джонку семьи мужа. У нее родятся дети, мальчики, которые будут ловить рыбу, и девочки, которые будут ее чистить, как и она. Так было заведено на протяжении жизни уже многих поколений. Те, кто жил на лодках среди соленых волн, презирали другую жизнь - если кто и мечтал о жизни на берегу, то он помалкивал об этом. Ведь это означало изменить семье, традиции, судьбе!
Но «Спокойное море» задумывалась над тем, какая же там жизнь, в этом загадочном блистающем мире за изумрудными драконами? Она чувствовала себя виноватой из за того, что предавалась таким грешным мыслям, но ничего не могла поделать с собой. Очень ей хотелось увидеть это загадочное место, где ткани, вышитые ею, превращаются в свадебные платья, и может быть, даже увидеть одну из этих восхитительных невест…
Она позволяла себе отдаться этим запретным мечтам только на несколько секунд, зная, впрочем, что они вернутся опять, чтобы искушать ее снова и снова.
«Здесь мое место, - напоминала она себе, - я - дитя моря».
Было давно предрешено, что девочка будет жить в море и выйдет замуж за сына рыбака, которого подберут ей родители. Однако этот план в любой момент мог быть перечеркнут - поселок постоянно находился под угрозой уничтожения. Случайно опрокинувшаяся лампа или беспечно оставленный на время кухонный очаг могли превратить всю деревню в пылающий ад. Но огонь - опасность, созданная самим человеком; еще более страшная опасность таилась в море, чьи волны вырастали как дома под бешеным ветром тайфуна.
«Спокойное море» слышала несколько страшных историй про тайфуны, ураганы, убившие многие тысячи рыбаков. Однако те тринадцать лет, что она жила на свете, природа щадила поселок. Конечно, были штормы, и даже очень жестокие. Но взрослые говорили ей, что это ничто, просто легкие вздохи моря по сравнению с яростью настоящего тайфуна.
Семья верила, что именно «Спокойное море» была причиной, по которой Абердин миновали тайфуны. Ее день рождения, первое мая, совпадал с днем рождения Тянь Хоу, императрицы Неба и Владычицы моря. В честь именин своей покровительницы рыбаки украшали джонки цветами и фонарями, а потом эти разукрашенные флотилии устремлялись к береговым храмам, возведенным в честь богини, чтобы вознести ей благодарность. Здесь под звуки гонгов среди танцующих бумажных драконов они поджигали фейерверки, приносили жертвы в виде ритуальной еды, пельменей и фруктов, возжигали благовония.
Она родилась как раз тогда, когда отец, дядья и дедушка возносили молитвы Тянь Хоу в храме, и вся семья решила, что именно ее рождение наложило магическую печать на ветры и воды Абердина.
Однако через шесть недель после тринадцатого дня рождения «Спокойного моря» сила заклинания кончилась. «Неужели волшебство никогда не бывает вечным? - спрашивала себя потом «Спокойное море». - Может быть, я чем то не угодила Тянь Хоу, и та наказала меня? Неужели я так согрешила, мечтая о запретной жизни на суше?»
