Айрис Джоансен - Единственный мужчина
Через полчаса Дори снова стояла перед зеркалом. Немного косметики, чтобы подчеркнуть свое очарование, но не слишком толстый слой, чтобы не показаться вульгарной. Квадратный вырез черного бархатного платья заканчивался так низко, что едва прикрывал соски, открывая взглядам полную высокую грудь. Не слишком ли вызывающе? Пожалуй, нет. Ведь она действительно собралась бросить Филипу вызов, который он просто не сможет не принять. Быстро отвернувшись от зеркала, Дори поспешила выйти из гримерной.
Вскоре она уже была в роскошных апартаментах шейха Эль Каббара в отеле «Фермонт». Дори едва успела постучать, как дверь распахнулась, и она увидела Филипа.
На нем были белые брюки и зеленая рубашка под цвет глаз. Филип нисколько не изменился: все те же высокие скулы, чувственный рот, мускулистое загорелое тело. Дори едва подавила желание немедленно оказаться в его объятиях, уткнуться ему в плечо. Она вдруг почувствовала, что вернулась домой, потому что дом там, где Филип.
— Слава богу, это рыжее безобразие оказалось париком, — произнес шейх. — Абернати боялся, что ты перекрасила волосы. Что ж, ты выглядишь вполне цивилизованно. — Взгляд его скользнул по груди девушки. — Хотя и не слишком скромно.
— Мне можно войти или ты так и будешь разглядывать меня в дверях? — Дори старалась говорить как можно спокойнее. — Здравствуй, Филип. Рада видеть тебя снова.
— Заходи. Если бы ты действительно хотела меня видеть, то не стала бы ждать столько лет.
Шейх сердито отвернулся. Шесть лет назад одна только мысль о том, что она вызвала его гнев, повергла бы Дори в трепет. Ей и сейчас было не по себе.
— На то были свои причины. — Дори последовала за шейхом в гостиную. Положив сумочку на столик у двери, она постаралась улыбнуться как можно обворожительнее.
— Разве недостаточно того, что я здесь?
— Нет, этого недостаточно. — Филип быстро пересек комнату и опустился в плетеное кресло у окна. — И почему, хотел бы я знать, ты вернула мне медальон? Я не беру обратно такие вещи, и тебе это хорошо известно. Этот амулет — не просто драгоценное украшение.
— Да, я знаю, — кивнула в ответ Дори. — Именно поэтому я и вернула его. Ведь он — символ твоего владычества. А мне вдруг разонравилось быть вещью, которой можно владеть. Правда, Филип. Ты пытаешься править в Седихане почти по феодальным законам. Удивительно, что я раньше терпела это, как покорный маленький вассал.
— Но эти законы были выгодны обеим сторонам. Они обеспечивали покорность владыкам и безопасность подданным. И я что-то не припомню, чтобы ты возражала против моего покровительства, когда это было тебе выгодно.
— Я просто была ребенком. — Дори улыбнулась. — Я многого не понимала.
Глаза Филипа сузились.
— На что это ты намекаешь, Дори? Говори лучше прямо, ты никогда не умела притворяться.
— Я никогда не была на это способна. Чувствуешь разницу?
Филип несколько секунд внимательно изучал лицо Дори.
— А ты изменилась, — медленно произнес он.
— Просто выросла и повзрослела, — пожала плечами Дори. — Все мы когда-нибудь взрослеем.
— Дай посмотреть на тебя получше. — Встав с кресла, Филип протянул ей руку.
Дори почувствовала, как от одной только мысли о его прикосновении сердце, точно птица, затрепетало в груди. Только бы Филип не прочел этого в ее глазах. Грациозно покачивая бедрами, девушка вышла на середину комнаты.
— Надеюсь, тебе понравится, — с напускной небрежностью произнесла она. — То маленькое пугало, которое ты знал когда-то, проделало большой путь.
— Ну, знаешь, — задумчиво произнес Филип, — мне было вполне симпатично это маленькое пугало.
Дождавшись, пока она подойдет поближе, Филип вдруг резко дернул ее за руку, и Дори пришлось опуститься на колени перед его креслом. Взгляд шейха возбужденно скользнул вдоль выреза ее платья.
— А впрочем, у тебя есть кое-какие преимущества перед прежней Пандорой.
— Рада слышать. Даже через столько лет трудно расстаться с давними привычками. — Она взглянула в глаза Филипа. — Мне по-прежнему хочется тебе угождать.
— Это что-то новенькое. Я что-то не припомню в прежней Дори желания мне угождать. По-моему, тебя никогда не волновало, доволен я или нет.
— Волновало. — Дори опустила ресницы, пряча взгляд. — И очень.
В голосе шейха неожиданно появились сердитые нотки:
— Смотри на меня, черт побери! Ты напоминаешь провинившуюся наложницу.
Она не спешила поднимать взгляд.
— Ты ведь любишь наложниц, — с легкой иронией сказала Дори. — Я прекрасно помню, как они торопились выскользнуть на рассвете из твоей спальни. Насколько мне известно из газет, ты по-прежнему пользуешься их услугами. Только в Европе таких женщин принято называть иначе. Некоторые твои партнерши вполне миленькие. А как ты находишь меня?
Палец Филипа, гладивший ее запястье, на мгновение замер.
— Хочешь, чтобы я сравнил?
Дори ничего не ответила. У нее перехватило горло, и она не могла издать ни звука.
— Я рассматриваю молчание как знак согласия. Это придает нашей встрече совсем иной смысл, делает ее куда интереснее. Впрочем, с тобой всегда было интересно, Дори. — Филип откинулся на спинку кресла. — Почему бы тебе не встать и не присесть на диван, подальше от меня. Предложения вроде того, что я только что получил, расслабляют. А нам надо обсудить кое-что, прежде чем мы вернемся к этому предложению.
— Если хочешь. — Дори покорно встала и направилась к дивану в другом конце комнаты. — Хотя я думала, что ты привык к подобным предложениям. — Присев на диван, Дори одарила шейха обворожительной улыбкой. — Я ведь не имею в виду серьезную, длительную связь. Мы оба взрослые люди и знаем, чего хотим.
— Знаем? — Филип цинично улыбнулся. — Я знаю, чего хочу, с того самого момента, как ты зашла в гостиную. Но чего хочешь ты, для меня загадка. Кстати, ты расскажешь мне, почему убежала шесть лет назад?
— Я ведь оставила записку.
— Записку, состоявшую из двух фраз: «Не ищи меня. Я вернусь, когда буду готова». Очень драматично. Но не слишком любезно.
На секунду Дори утратила контроль над собой.
— А зачем ты отослал меня в Англию? — вырвалось у нее. — Я ведь говорила, что не хочу ехать. Я говорила… — Усилием воли она заставила себя остановиться и продолжала уже спокойнее: — Впрочем, все это в прошлом и сейчас не имеет никакого значения. На губах шейха заиграла улыбка.
— А мне на секунду показалось, что имеет, — тихо произнес он. — Что ж, наверное, я ошибся. Так что же ты делала все эти годы?
— Ничего особенного. — Дори отвела взгляд. — Как видишь, мне удалось выжить.
