Стелла Камерон - Тот, кого ищут
— Макс, послушай, ты не боишься за свои сосуды? — спросил Келли, продолжая жевать свой сэндвич с сыром. — Ты ешь столько жареного.
«Похоже, вкусы братца не изменились со школьных времен», — подумал Макс.
— Ну конечно я думаю о своих сосудах, — произнес он вслух, — но кто тебе сказал, что желтое месиво в твоем сэндвиче полезнее моих жареных креветок?
Макс с нетерпением ждал Роджера, и тот, наконец, оторвался от музыкального автомата и направился в сторону братьев через танцпол. Он шел спокойно и расслабленно, отвечая на приветствия посетителей, которых знал только в лицо. Он и не стремился их запомнить, редко улыбался, но его обаяние было непобедимо — люди тянулись к нему.
Роджер сел за столик рядом с Келли, напротив Макса.
— Вы видели этот музыкальный автомат? — весело спросил Роджер, он был в прекрасном настроении, все его радовало. — Вы видели игральный автомат? Это Wurlitzer 1015. Не понимаю, как им удалось сохранить его в рабочем состоянии! Это же настоящий антиквариат.
— Или новодел, — возразил Келли.
— Да ты подойди поближе и посмотри, — предложил Роджер. — Он сделан в начале сороковых. Это одна из первых моделей. В этом заведении вообще нет ничего нового — тут все с доисторических времен. Ну хорошо, хорошо, я опоздал, простите меня великодушно.
— Да ты и не старался прийти вовремя! — раздраженно ответил Келли.
Макс внимательно посмотрел на старшего брата и заметил, что тот непривычно бледен, а под глазами у него темные круги, чего обычно не было.
— Я заехал в Роузбэнк за почтой, — примирительно ответил Роджер, — ничего, кроме счетов.
Братья снимали три небольшие квартиры в Роузбэнке, и пансионе, который принадлежал местному шерифу Спайку Тревору, его жене Вивиан и теще Шарлотте. Роузбэнк примыкал к Грин-Вейл, довоенному зданию, в котором братья собирались открыть новую клинику пластической хирургии. Несколько лет тому назад прежние хозяева уже переделали этот дом под клинику, и Макс решил этим воспользоваться — помещения были именно такими, как надо, требовался только ремонт. Однако ремонт, как это обычно бывает, отнял гораздо больше времени и сил, чем можно было предположить в начале работ. Макса это не пугало, он надеялся открыть клинику через пару месяцев. Уже была подобрана группа врачей различных специальностей, которые готовы были приехать в Грин-Вейл на постоянную работу. Паника Келли казалась Максу совершенно безосновательной.
— Я столкнулся с отцом Сайрусом и Вивиан в Роузбэнке, — сказал Роджер, оглядываясь вокруг в поисках официантки, — они уединились и что-то обсуждали — причем, похоже, что-то совсем не радостное.
— Непонятно, что они могли обсуждать, — заметил Келли, — они мало общаются, что у них может быть общего?
— Не знаю, — пожал плечами Роджер и заказал таких же креветок, как у Макса, подошедшей официантке в туфлях на высокой платформе. — Чудесное место. — Роджер явно наслаждался моментом. — Тут своя неповторимая атмосфера, посмотрите на это, — он указал на пожелтевшие от времени визитки посетителей, закрепленные на низком потолке, — надо прийти сюда, когда играет оркестр. А этого крокодила вы видели, у входа, огромный, блестящий, голубой?
— Голубой — ты о чем? Об этом болване, изображающем Элвиса? Ботинки у него и вправду голубые? Боже правый!
— Роджер говорит о крокодиле. Который у входа. Я тебе говорил — его называют «Голубой крокодил», — пояснил Макс.
— Послушай, Келли, я немного пошутил. И если бы не мое хорошее настроение, я давно бы послал тебя ко всем чертям со всеми твоими шуточками! — Роджер говорил спокойно и сдержанно.
Макс решил, что пора менять тему, и заговорил о Мишель Рейли, которая приехала к ним вчера на собеседование. Мишель была молодым, но уже опытным врачом-физиотерапевтом, а Макс и Роджер хорошо знали ее по работе. Мишель осмотрела клинику, пришла в восторг и согласилась возглавить отделение физиотерапии — она давно мечтала работать самостоятельно. Жених Мишель, санитар, также планировал поступить на работу в клинику.
— Очень рад, что повидал вчера Мишель, поначалу я боялся, что она приехала просто из вежливости, — сказал Макс.
— Я тоже рад, — удовлетворенно ответил Роджер.
— Так что, Мишель ты тоже очаровал? Не стоит упражняться на ее счет. Нам очень повезло, что она согласилась работать. И для меня это — огромное облегчение, ведь она все обо мне знает.
— В самом деле? — Роджер скрестил руки на груди, глядя вдаль.
— Да, ты ведь знаешь, о чем я говорю…
— Ее согласие — хороший знак. И она очень позитивна. Вслед за ней придут другие специалисты, первый — ее жених, — продолжил Роджер.
— Так что не забудь — теперь Мишель наш сотрудник, — сказал Макс и улыбнулся Роджеру, — это начало, нам давно следовало двинуть такой проект. И место прекрасное для восстановления пациентов после операций.
— Мерзкая погода, — пробормотал Келли, как будто не слышавший ни слова из разговора братьев, — ты же знаешь, Макс, — прихлебывая пиво, добавил он, — тебе не удастся прятаться всю жизнь.
— Знаю, хотя очень хотел бы не знать. Почему ты об этом вспомнил? — ответил Макс. Старший брат любил вставить в разговор что-нибудь очевидное.
— Кто-то должен напоминать вам о том, с чем мы имеем дело. Вы все время пытаетесь выкинуть это из головы.
— Прекрати, Келли, — проговорил Роджер сквозь зубы. — Мы здесь уже довольно давно, но проблем не возникло.
— Конечно-конечно, — резко ответил Келли, — вы здесь давно, делаете все, что душе угодно, а я при этом должен работать — вдали отсюда.
— О чем ты говоришь. Ты бы не проводил столько времени в Нью-Йорке, если бы тебе это не нравилось, — возразил Макс. — Мы все любили Нью-Йорк, если ты еще помнишь. Это наш дом — или он был нашим домом. Ты в дурном настроении — а это не способствует успешной работе. Дождь ни при чем, здесь всегда дожди — это не мешает работе. Она не прекращается.
— Ничего подобного. Отсрочки стоят больших денег, — сказал Келли, покончив с сэндвичем и вытерев губы салфеткой. — Вы знаете, как трудно удержать бригаду строителей. Как только начинаются дожди, они находят работу внутри помещений, и потом их трудно вернуть назад. Когда хотят, тогда и возвращаются, черт их всех побери.
— Черт побери, Келли, что с тобой? — Макс заметил, что за соседними столиками стихают разговоры и внимание посетителей переключается на их перебранку, и понизил голос: — Ты с каждым днем становишься все раздражительней. Если хочешь выйти из проекта, тебе никто не мешает, только скажи. Да, я не предполагал, что мне придется прятаться в глуши, чтобы начать спокойно работать. Но вам-то это не нужно.
