Патриция Поттер - Открой свое сердце
Большего она сделать не могла, и как отправить Сергея с его цирком домой, не знала до сих пор. Джиллиан считала теперь своим святым долгом довести дело до благополучного завершения, однако с деньгами у всех было трудно, и русский цирк никто не считал первоочередным в списке своих благотворительных целей.
Джиллиан знала, что на нее всегда сильно действовали грустные истории и печальные глаза. Поэтому-то в ее доме оказались никому не нужная бродячая собака и полуслепая кошка. А глаза брошенных на чужбине русских циркачей были еще печальнее, чем у этих несчастных животных.
Эти глаза были такими выразительными, что Джиллиан, бросив все дела, кинулась выручать их зверей.
Теперь ей пришлось за это поплатиться.
Это доброе дело привело к тому, что ее личным клиентом, певцом шотландских народных песен, Коннором Маклареном, занялась ее партнерша, Лесли. Ну кто бы мог подумать, что они за неделю безумно влюбятся друг в друга и захотят уединиться, не дожидаясь свадебной церемонии?
Несмотря на всю серьезность ситуации, Джиллиан улыбнулась при мысли об этом. Каждый раз, думая о Лесли и Конноре, она не могла сдержать улыбку. Ей было и грустно, и завидно. Они были так счастливы…
Однако романтическое увлечение ее партнерши по бизнесу означало, что ей самой придется заниматься клиентом Лесли, Стивеном Морроу и его грандиозным «Открытием Индейских Холмов». Продажей домов. Турниром по гольфу. Политиками… Гадость какая!
«Поэтому я здесь», — напомнила она себе и потянула Сергея в более тихое местечко, где можно было бы спокойно поговорить.
— У меня есть идея, — сообщила Джиллиан и увидела, как прояснилось его лицо и ожили темные глаза.
— Вы уже много сделали для нас, — произнес Сергей, и Джиллиан улыбнулась, заслышав его неправильную речь.
Едва она хотела ответить, как ей на руку прыгнула обезьяна и дружелюбно лизнула языком лицо. Они подружились в Бостоне, где шимпанзе томился в грязной тесной клетке.
— С ним все в порядке? — поинтересовалась Джиллиан у подошедшего улыбающегося парня. Тот проговорил что-то нечленораздельное, и Сергей радостно ухмыльнулся.
— Алексей хочет знать, не выйдете ли вы за него замуж?
— Это он меня так благодарит? — подняла брови Джиллиан.
— Он говорит, что вы красивая… и добрая.
Джиллиан даже растерялась от неожиданного предложения и не сразу нашлась, что ответить.
— Поблагодарите его за столь лестное предложение и скажите ему, что у меня есть жених.
Когда Сергей перевел ее ответ, хозяин шимпанзе с чувством поглядел на нее и, схватив ее руку, пылко поцеловал, после чего скороговоркой произнес небольшую речь. Сергей уложил смысл его слов в одну фразу:
— Он говорит, что это… как сказать по-английски «очень трагично»?
— Грустно, — сказала Джиллиан. — Всего лишь грустно.
Еще раз торжественно поцеловав ей руку, Алексей их покинул, и Джиллиан заговорила с Сергеем о возможности выступления на праздничном открытии новостройки, где будут губернатор, разные влиятельные лица и средства массовой информации.
— Да, да, — согласно кивал он. — Это как раз то, что нам надо. Выступить. Спасибо, мисс Джилли. Спасибо.
Джиллиан покачала головой.
— Я еще не уверена, что у меня это получится.
— Получится. У мисс Джилли все получается, — он снова расцеловал ее в обе щеки. С энтузиазмом. Как раз в то место, которое перед этим облизал шимпанзе. — Пойду, рас скажу остальным.
Джиллиан обреченно глядела, как Сергей созвал всех, чтобы оповестить о ее план. Какой оптимизм! Через мгновение ее снова окружила толпа взволнованных русских. Джиллиан решила, что ей пора уезжать. Пока это возможно.
Она нутром чувствовала, что все получится, как надо.
Стивену Морроу с его грандиозным «Открытием Индейских Холмов» необходимы шум, блеск, веселье, энтузиазм.
Сергею нужны зрители и деньги. Самой судьбой они были предназначены друг для друга.
Но убедить Стивена Морроу будет непросто. Бывший спортсмен, ставший крутым бизнесменом… Он стремился выглядеть солидно в глазах своих клиентов. А тут циркачи, шум, гам, суета и лай собачек…
Ей придется как следует поработать, чтобы организовать все это в подходящую для праздника программу.
Стивен Морроу поймал себя на том, что уже добрые четверть часа сидит за столом и чертит завитушки. Это было плохим признаком. Стивен ценил каждую минуту и вообще никогда не делал ничего ненужного. По крайней мере, не в последние годы. Слишком много времени он потратил впустую раньше.
Он вспомнил, что когда-то, будучи полузащитником в колледже, рисовал завитушки на занятиях. Тогда образование казалось ему ненужным. Он собирался перейти в профессионалы и на занятиях рисовал расстановку игроков на поле, а не бизнес-планы. Об этом просчете он не переставал сожалеть.
Стивен уставился на стену, в то место, где ее украшали почетные дипломы в деревянных рамках с надписями: «Самому результативному игроку». Он их терпеть не мог! Они напоминали ему не об успехе, а о поражении, но банкиров, инвесторов и клиентов эти отголоски его прежней славы весьма впечатляли.
Стивену никак не удавалось понять, почему бывший футболист, к тому же получивший серьезную травму и рано оставивший спорт, производит такое впечатление. Но какое значение мог иметь тот факт, что в колледже он был лучшим полузащитником? Он давно уже не пытался понять, в чем тут дело, и просто принял как должное, что его прошлая спортивная карьера говорила о нем больше, чем упорный труд по созданию одного из прекраснейших районов Атланты.
Возможно, именно поэтому Джиллиан его изумила. Ее явно оставила равнодушной его спортивная репутация. Скорее наоборот. В каком-то смысле это даже привлекало своей нелогичностью. С другой стороны — раздражало.
Стивен посмотрел на часы. Без четверти шесть. Ему не сиделось на месте. Хотя он всегда был непоседливым. Обычно его рабочий день длился от двенадцати до четырнадцати часов, иногда дольше, и тогда он жил в основном на внутреннем запале. Так было всегда.
Он услышал, как отворилась наружная дверь в его приемную, и потянулся, сгибая и разгибая больную ногу.
К концу дня она всегда начинала ныть, напоминая ему о падении, поломавшем его карьеру профессионального футболиста и уложившем его на много месяцев в больницу!
Потребовалась вся его воля, чтобы не хромая подойти к двери кабинета. Но Стивен давно решил не позволять увечью влиять на его жизнь больше, чем оно уже повлияло.
Если вчера Джиллиан Коллинз напомнила ему яркую неоновую вывеску, то сегодня он даже не смог бы подыскать подходящего сравнения. На ней была желтая блузка со множеством оборок и золотистая юбка. Сочетание, которое на ком-то другом выглядело нелепым, Джиллиан шло потрясающе. Золотые серьги-кольца сверкали на фоне темных волос, а губы изгибались в ослепительной улыбке. Однако в глазах плясали те же задорные чертики, и Стивен вдруг поймал себя на мысли, что ждет с удовольствием предстоящего боя.
