Наоми Хинц - Любовь и смерть на Гавайях
Скинни бросился сопровождать ее, но временами отвлекался на каких-то птиц и убегал, теряясь в зарослях, напоминая о своем присутствии лишь редким лаем. Когда она добралась до склона горы, солнце стояло уже высоко и вовсю припекало.
Каролин наклонилась над предметом своих раскопок. Потревоженные ее работами муравьи торопливо переселялись, осторожно перетаскивая яйца и какой-то прочий свой нехитрый скарб. Каролин принялась снова раскапывать камень. Бурундук высунул любопытную мордочку из зарослей плюща, лукаво подмигнул ей и скрылся. Каролин приказала себе твердым голосом, что она здесь ничего не боится — ни змей, ни тем более бродячих бурундуков. Когда она была ребенком, ей всегда говорили, что она ничего не должна бояться, и она с тех пор очень доверяла такому строгому наказу.
Тут она услышала пыхтенье школьного автобуса, приехавшего с детьми Джинтеров.
Неожиданно у нее в сознании возникла картина. Яркая зелень леса с разноцветными прядями листьев, напоминающих о скорой осени. Октябрь… Да, да это должно быть в октябре. Долина меняет свой цвет. Ребенок выбирается из большого желтого автобуса и бежит к ней вниз по склону. Это будет мальчик, обязательно мальчик, со светлыми, как у Джейсона, волосами, голубыми глазами и такой же, как у него, смешной кривоватой щелью между передними зубами. А рядом будет стоять Скинни, приветливо улыбаясь и помахивая хвостом…
Она помечтала еще минутку, а затем вернулась в май. Непонятно, как вполне нормальную особу, каковой она себя считала, могут без конца одолевать галлюцинации среди бела дня, когда у нее полным-полно работы? Она вспомнила когда-то прослушанный в колледже курс лекций по психологии, там говорилось, что это довольно нормальное явление для психики определенного типа. Но сама она сомневалась, что это совсем уж нормально. Должно быть, потому что это ее, а не создателей психологических теорий, с детства одолевали вот такие дневные фантазии, которые казались ей такими же реальными, как и ночные сны. Картины, возникающие в сознании, были необычайно яркими, полными разнообразных деталей, которые она и не придумала бы наяву.
Очень много фантазий было связано с ее матерью. Каролин никогда не знала ее, как не узнала и причины, по которой та отдала ее в приют. Но даже сейчас, как и в детские годы, ее мать в этих мечтах всегда была прекрасна — молодая, прелестная женщина с длинными волосами играла и бегала с ней. Каролин представляла себе ее волосы, сияющие под солнцем, слышала ее смех.
Тетя Фреда всегда прятала волосы под сетку, и она никогда не бегала. К тому же она очень редко смеялась, как и дядя Амос. Они были уже немолоды, когда взяли Каролин из приюта, чтобы она заменила им дочь, рано умершую Полли-Джин, ласковую, золотоволосую, с чудесным голосом. Она пела в церкви, и все говорили, что у нее голос, как у ангела.
Приемные родители обращались с Каролин очень хорошо, хотя между ними не было тесной связи. Насколько им удавалось преодолеть тоску по умершей дочери, они старались любить ее, но она всегда знала, что ей не заменить им потерянной Полли-Джин.
Каролин встала и еще раз обошла руины, надеясь присмотреть еще что-нибудь подходящее. Неподалеку лежала куча мусора, разбитые тарелки, стаканы, которые приносили сюда жители сверху. Ее камень глубоко врос в землю, его оплели старые корни, и ей никак не удавалось поддеть его край. «Может быть, бросить и прийти сюда в другой день?» — подумала она. Но потом решила продолжать раскопки, уже очень хорош был этот камень — настоящий гранит! Только один угол неровно сколот, и на нем поблескивали кусочки слюды. Его можно будет обрезать поровней, и тогда он станет прямоугольным. Время от времени она наваливалась на него изо всех сил, и наконец он поддался и сдвинулся. Потом ей удалось перевернуть его, и с тяжелым вздохом он упал на землю. Каролин села рядом с ним, совсем выбившись из сил.
Он действительно оказался почти совершенной формы, его портил только обломанный угол. Она смахнула с него пыль и стала водить рукой по шероховатой поверхности.
На камне были вырезаны буквы и какие-то линии. В верхнем углу были выбиты цветы. Она стала счищать с камня грязь осколком стеклянной тарелки, но он вдруг хрустнул у нее в руке и впился в ладонь.
Яркие капли крови закапали на камень, мгновенно впитались в светлые песчаные разводы, и на его поверхности отчетливо начали проявляться буквы и цифры:
ЛУИЗА Р. — Июнь 4, 1788 У. — Окт. 8 1806
ГЛАВА 2
Эллен и Харви приехали после полудня, когда Каролин, в старых джинсах, грязная, возвращалась из огорода с корзинкой овощей. Эллен выбиралась из «мерседеса», придерживая рукой новый парик. Харви после последнего обследования в клинике выглядел похудевшим и весил, по его словам, не больше ста двадцати килограммов. С трудом высадившись из машины, он направился к Каролин, важно неся свое грузное тело. Каролин бросилась к нему, он ласково обнял ее, прижал к необъятной груди.
Затем, отстранив от себя, начал с интересом рассматривать и наконец громогласно пробасил:
— Ну, что ты тут сотворила, моя дорогая, за время нашего отсутствия? Переделала маслосбивалку в лампу? Или кофейную мельницу в картофелекопалку? Признавайся!
— О, Харви, ты же знаешь, я не занимаюсь подобными вещами, — она улыбнулась ему.
— Не обращай на него внимания, — отозвалась Эллен, которая в это время принялась вытаскивать багаж из машины. — Всю дорогу он рассуждал о своем безупречном вкусе. И я уже не в силах его слушать. Мне хочется послать его к черту, чтобы он не высушивал мне мозги своими речами. Каролин, дорогая, почему бы тебе не назвать твое поместье «Утренняя роса», красиво звучит, не правда ли?
Пока Эллен щебетала, Харви успел зайти в дом и вернуться назад:
— Надеюсь, ты уже установила посудомоечную машину и сушилку на кухне? — бодрым голосом спросил он Каролин.
— Нет еще.
Эллен опустила на землю тяжеленный чемодан.
— Он предпочел бы, чтобы ты целые дни просиживала на камушках у речки с девицами из деревни и распевала песни, — сказала она устало.
Каролин рассмеялась и подошла к Эллен, чтобы помочь ей, но Харви удержал ее за руку.
— Подожди! Мне хочется поговорить с тобой. Ты знаешь мои вкусы. Мне нравится эта прелестная долина, особенно вечером, когда она раскрашена в печальные серебристо-лиловые тона. А твои цветы так прекрасно гармонируют с ней. У тебя мой вкус, тьфу-тьфу, чтобы не сглазить! Ты просто ангел!
— Я старалась, чтобы тебе здесь все понравилось. А теперь пусти-ка, мне надо помочь Эллен.
— Не надо. Эллен в хорошей форме и достаточно сильная. Она справится и без тебя, — его руки тяжело обнимали ее за плечи, — побудь со мной! Расскажи мне о ком-нибудь из местных жителей. Как поживает эта старая сумасшедшая леди, которая живет на горе? Ты видишься с ней?
