Шобха Де - Одержимость
Она вышла на грязную вонючую улицу. Тоска…
Тут ее глаза уловили какое-то движение в воздухе. В ее сторону плыли колечки сигаретного дыма. Минкс стояла, прислонившись к витрине магазина, держа в зубах неизменную «Cartier». Амрита поняла, что очень рада ее видеть. Прежде всего теперь можно сэкономить на такси, а это целых пятьдесят баксов. Она благодарно просияла, Минкс забрала ее вещички и погрузила в машину.
— Куда прикажете отвезти, принцесса? — Улыбаясь в ответ, Минкс распахнула пассажирскую дверцу своего джипа.
4
— Миссис Пинто, — горестно взывала Амрита, — я не могу найти трусики! И лифчик! Может, их новая айя[6] убрала?
Резво откликнувшаяся на зов миссис Пинто покачала головой.
— Нет, детка, никто их никуда не убирал. Кто-то пришел и попросил твое белье. Было сказано, что это срочно нужно тебе для съемки. Я сама их и отдала.
Амрита во все глаза уставилась на квартирную хозяйку и вдруг расхохоталась. Могла бы и догадаться. Это все проделки Минкс, больше некому. Девушка втянула носом воздух. Ну конечно, аромат этих сигарет ни с чем не спутаешь. Она вернулась в комнату, проверить, не пропало ли что-нибудь еще. Под кроватью валялся окурок От подушки шел еле уловимый запах шампуня. Гостья не отказала себе в удовольствии полежать на узкой девичьей постельке. Черт побери. Все-таки очень странная девушка эта ее новоявленная подружка.
Амрита открыла чемодан. Фирменный, ей его папа подарил, в нем хранятся все бесценные пожитки — включая дневник. Двух коробочек не было. Мужской носовой платок, пахнущий духами от «Armani». Духами Минкс. Мускусный, от него так болит голова. Интересно, она забыла его или оставила намеренно, чтобы хозяйка догадалась, кто был ее таинственный посетитель.
В остальном комната казалась нетронутой. Разве что… На комоде стояла хрустальная монохромная ваза. В ней возвышалась роза изумительной красоты, на длинном стебле, пурпурная, почти черная. И все. Ни записки, ни слова. Амрита понюхала цветок. Не пахнет. Может, искусственный? Вдруг в плотно сомкнутых лепестках что-то блеснуло. На дне чашечки цветка лежало кольцо. Амрита робко взяла его, и у нее перехватило дыхание. Неужели бриллиант? Очень похоже. И село как влитое. Девушке вдруг стало холодно и страшно и очень захотелось домой, к маме и братьям. Она вылетела из комнаты и бросилась к миссис Пинто, которая как раз несла кофе.
— Что стряслось, малышка? У тебя такой вид, будто ты увидела летающее привидение.
Амрита схватила хозяйку за полную руку, просто для того, чтобы почувствовать живого, теплого человека, из глаз заструились слезы.
— Миссис Пинто, мне очень нужно позвонить в Дели, — пожалуйста, я знаю, что нельзя, но мне очень нужно, я заплачу. Прямо сейчас заплачу.
Женщина усадила ее в кресло.
— Это действительно срочно? Что с тобой, девочка? — участливо спросила она, дождавшись, пока Амрита немного успокоится.
— Да, это очень срочно… То есть… Может быть и нет, я не знаю… — Амрита совсем смешалась и снова залилась слезами. — Просто я очень соскучилась по маме и по дому.
Миссис Пинто дала ей воды и села напротив. Амрита вдруг увидела, что хозяйка держит в руках сигарету и собирается прикурить. «Cartier».
— Откуда у вас эти сигареты?
Зажигалка замерла на полпути.
— Твоя прекрасная подружка оставила пачку. Она пообещала принести целый блок. Хорошая девушка.
Амрита выхватила из пальцев хозяйки сигарету.
— Не надо, не курите это! Пожалуйста, умоляю!
Миссис Пинто растерянно смотрела на свою жиличку.
— Да тебя всю трясет. Что случилось, можешь по-человечески объяснить?
Амрита рухнула ничком на софу, повторяя как заклинание: «Я не знаю, не знаю…»
Миссис Пинто успокаивающе погладила девушку по руке и тут заметила кольцо.
— Бог мой, детка!.. — Она с восхищением рассматривала изящные пальчики. — У тебя кто-то появился? Похвастайся старушке, не молчи.
Амрита резко отдернула руку и с ожесточением сорвала с пальца украшение.
— Это совсем не то, что вы думаете, это вообще ничто. Так, стекляшка.
Миссис Пинто покачала головой. Небось повздорила с ухажером, а теперь страдает. Сейчас такие девушки пошли — ужас просто. Она достаточно их перевидала, можете не сомневаться. И шустрые стюардессы, и секретарши, и те, которые в отелях работают, и в рекламных агентствах, все они одинаковые. Сегодня один, завтра другой, а ей каждый раз кажется, что этот новый красавец особенный, другой, особенно если его отрекомендовал сам подполковник Де Сильва — прямой и простой, как и всякий вояка.
Амрита ушла к себе в комнату, заперла дверь и зарыдала. Миссис Пинто подошла к маленькому шкафчику рядом с холодильником. Всего глоточек, пообещала она себе, один маленький глоточек фени. А то он быстро кончается. Ну да ничего, скоро вернутся ее оболтусы с Гоа и пополнят мамочкин погребок. Дети выросли, с ними теперь есть о чем потолковать.
* * *Утром Амрита решила не ходить на съемку Каран, конечно, взбеленится, но это его личное дело. Мысль о том, что надо подняться с постели, была невыносима. До полудня она прострадала в подушку, но голод оказался сильнее, и она выползла на кухню. Миссис Пинто отдыхала. Вот и прекрасно. Амрите не хотелось сейчас ни с кем разговаривать. Войдя на кухню, она споткнулась и завизжала. В раковине лежал поросенок, весь в крови, с открытыми глазами. На крик прибежала служанка. Увидев Амриту, сдавленно хихикнула:
— О госпожа… ваша подруга… ой, тут везде кровь…
Амрита выскочила из кухни. Ее тошнило.
В комнате почувствовала себя неуютно. Она решила выйти на улицу, вдохнуть свежего воздуха, проветриться. Помнится, кто-то говорил про бар «Нааз» на Малабар-Хилл,[7] это как раз недалеко отсюда. Можно пройтись пешком. Нет, обязательно нужно пройтись, иначе она совсем потеряет форму. Она и так пропустила два дня занятий. И конечно, не смогла удержаться, чтобы не попросить у своей хозяйки добавку вкуснейшего рисового пирожного бибинка.[8]
Амрита быстро переоделась в спортивный костюм, натянула на лоб повязку, на ноги любимые «Reebok» и вышла на улицу.
Когда она уже подходила к Малабар-Хилл, рядом вдруг взвизгнули тормоза и резко остановилась машина. Черт! Почему у них тут такие узкие беговые дорожки? Из-за этого пришлось сойти на дорогу. Но путь ей преградил Каран, и его глаза полыхали бешенством.
— Прогуливаем, значит, да? — в бешенстве прошипел он.
Амрита непонимающе уставилась на него.
— Прогульщица. — Его голос прерывался от злости.
