Ольга Тимошина - Единственная моя

Вечер прошел великолепно: она блистала остроумием, забрасывала его шутками, цитировала восточных мудрецов и мурлыкала арабские мелодии. Он осыпал ее комплиментами, таинственно заглядывал в ее глаза, был неописуемо щедр и обаятелен. За один вечер в этом ресторане он оставил четыре Викины зарплаты. Ее душа пела: наконец-то она нашла достойного мужчину. Включив всю свою привлекательность и уловки, она начала обрабатывать его. Спустя несколько часов она так и не увидела знака, той самой искры в глазах, которая оповещала ее о том, что «клиент готов». Игра становилась все интереснее. Тогда еще она не знала, что этот знак она увидит нескоро.

Они стали часто встречаться. Перед каждой встречей Вика готовилась как будто перед экзаменами. Она даже начала учить арабский и записалась на танцы живота. Она никак не могла зацепить его и чувствовала это, несмотря на интерес с его стороны. Да, она нравилась ему, с ней было хорошо и весело, но она понимала, что он еще не покорен.

Первым делом он попросил ее познакомить его с родителями. А на обеде встал из-за стола и официально попросил у ее отца, обалдевшего от «Роллс-Ройса» и размера перстня Хасима, разрешения встречаться с его дочерью. Мама разревелась от счастья, и Вика едва успела заткнуть ее, прежде чем она бросится на Хасима со словами «сынок». Отец же наоборот был категорически против общения с «чурками», но, осознавая свою никчемность и бесполезность для своей дочери, он молча кивнул головой. Так состоялась их неофициальная помолвка.

Вика переехала в его огромную квартиру. После работы она неслась в новый дом, где гоняла прислугу, готовясь к возвращению Хасима. Она готовила его любимые блюда, полюбила их вонючий чай, смерилась с каждодневными молитвами, непонятной музыкой, странными запахами. Она играла в хозяйку и госпожу, упиваясь свалившейся на нее роскошью. Но Хасим так и не был повержен, несмотря на ее старания.

Все, что она знала о нем, это то, что он богат, что его семья состоит примерно из 150 человек и что он боготворит свою мать. В Москве он имеет какой-то бизнес, связанный с нефтью, а больше совать ей свой нос ни во что нельзя.

По вечерам они часто ходили в казино и ездили в рестораны, где Хасим совмещал деловые встречи и ужин. Потом, вернувшись домой, он молился, закрывшись в комнате, и оставшуюся половину ночи они занимались любовью. Так продолжалось изо дня в день.

Конечно, жить стало легко: она помогала родителям, совершала с мамой долгие прогулки по магазинам, не обращая внимания на цены, одна перекусывала в дорогих ресторанах и пропадала в салонах красоты. Сначала Хасим не возражал против ее работы, но несколько раз, придя с работы и не обнаружив ее дома, он взбесился и мягко намекнул ей об увольнении. Вика поначалу была не против: после каждой ночи кувыркании в постели ей нужен был сон. Да и ни к этому ли она стремилась – не работать! Но спустя месяцы она заскучала. Она попросила Хасима взять ее к его матери, но он сказал, что она еще не готова, чем сильно обидел Вику. Он боготворил мать. В их семье та была самым главным человеком, без ее согласия не решалось ни что готовить на обед, ни как жить дальше. Все почитали старую женщину, и никто не мог перечить ее мнению. Потому так важна была для Вики встреча с ней, ведь или она примет ее, или можно сразу уходить.

Когда Вика обижалась, Хасим дарил ей такие безумные украшения, что ее злоба сразу исчезала. Потом ей по-настоящему стало скучно. Он разрешил ей привести подруг. А так как подруга у нее была только одна, то они решили встретиться дома за чаепитием.

Маша много слышала о Хасиме, но видела его впервые. Она слегка оробела, протянув ему руку. В ее глазах он был настоящий тиран, с властным и хищным взглядом, мрачными черными глазами и лживой улыбкой. Машу передернуло от ужаса. Со слов Вики, это был прекрасный человек, с открытой душой и приятной колоритной внешностью. Машины глаза видели большого злобного гнома. Но видимо, размер его состояния был так велик, что Вика явно не замечала всего этого. Она ворковала вокруг него, то поднося пирожные, то подливая чай, то подушечку, то салфеточку. Куда делась та ее подруга, перед которой мужчины укладывались штабелями?

Потом произошло ужасное. В то время когда Вика, обняв Хасима, в сотый раз рассказывала историю их необыкновенного знакомства, Маша почувствовала как что-то ползет по ее коленке. Первая мысль была, что это кот, но, взглянув в глаза араба, она поняла, что это его рука, крадущаяся все выше и выше. Сперва она захотела заорать и разоблачить эту грязную скотину, но, бросив взгляд на подругу, упивающуюся ролью хозяйки и госпожи, вдруг поняла, что та ей не поверит. Вика подумает, что она сказала это из зависти. Ведь в жизни Маши шел очередной роман, не обещающий в конце ничего хорошего. Маша промолчала, но больше никогда не переступала порог их дома. Именно этого и добивался Хасим. Он ограничил Викино общение до минимума, «разрешив» лишь встречи с матерью. А Вика как будто не замечала поглощающего ее рабства…

Хасим часто где-то пропадал по ночам, объясняя это важными встречами с очень занятыми днем людьми. В принципе, Вика верила, так как повода для ревности у нее не было. Хасим был внимателен, нежен, заботлив. Вика стала для него и матерью, и сестрой, она так ухаживала за ним и ублажала его, что иногда он даже думал, что одной жены может быть и достаточно. Он так привязался к этой хрупкой маленькой птичке, как он про себя ее называл, что уже не представлял, сможет ли он без нее. Он никак не мог раскусить ее. Иногда казалось, что она играет, а иногда – что действительно искренне любит. Этот элемент интриги необычайно заводил его. Она не была похожа не восточных женщин, демонстрирующих покорность во всех обстоятельствах. Но при этом назвать ее преданной тоже было нельзя. Она, как птица, вроде бы в клетке, но может улететь. С ней было весело и легко, тревожно, но спокойно, надежно, но непредсказуемо.

Обладая огромным состоянием и будучи широко известным и влиятельным человеком в своей стране, он, как и все люди его круга, столкнулись с проблемой женитьбы. Все семьи востока пылали желанием пристроить ему своих дочерей. Давление было невыносимым, и лишь наличие у него одной жены слегка уменьшало шансы всех желающих. На бесконечные вопросы, почему бы ему не жениться на их дочери, он кратко отвечал: «Я уже женат». И это была правда. С Викой же все было по-другому. Нет, конечно, она, как и все женщины, хотела купаться в роскоши. Но, по его мнению, это было такое же нормальное желание, как желание любого мужчины иметь жену-красавицу. Вика покорила его силой воли и настойчивостью. Он знал, что она готовилась к свиданиям с ним, и поначалу это даже веселило его. Но потом вдруг он понял, что она на самом деле искренне увлеклась востоком. И часто, когда Вика цитировала речи его любимых поэтов, он видел, как горят ее глаза и часто бьется сердце от чистоты и ясности произносимых строк. Он видел, как она учится, как растет в ней понимание его мира, мира абсолютно чуждого и даже враждебного людям украинской крови.