Светлана Лубенец - Свидание на крыше
Булатов округлил глаза еще больше и совершенно растерянно буркнул:
— Это в каком же смысле?
— В прямом! Вот тебе есть за что меня ненавидеть или, к примеру, казнить?
— Так! Филимонова! Ты че? Ты, часом, не спятила? — возмутился одноклассник.
— Ответь, Илюха, не крути! — не менее возмущенно вскричала Вера.
— Не собираюсь я на идиотские вопросы отвечать! Ты говорила, что у тебя чтото с инетом, — вот об этом и спрашивай!
— Хорошо, — согласилась она. — Из твоего ответа я понимаю, что никаких личных претензий у тебя ко мне нет!
— Правильно понимаешь!
— Тогда можно, я коечто покажу тебе на сайте «Лучшие друзья»?
Уже заинтригованный Булатов милостиво кивнул и разрешил:
— Валяй!
Вера, подойдя к включенному компьютеру, зашла на сайт, отыскала группу «Мы ненавидим Веру Филимонову!» и предложила Илюхе:
— Вот, полюбуйся…
Смешно сморщив нос, парень перевел глаза на страницу и тут же присвистнул. Потом он бросил на Веру непонятный взгляд и углубился в чтение.
— Дааа… — протянул он, оторвавшись от экрана, когда ознакомился со всеми разделами страницы. — И чем же это ты, Вера Филимонова, так достала такую кучу народа?
— Нне знаю… — начала она, опустив глаза, потом резко подняла их на Илюху и заговорила, горячо и сбивчиво: — То есть… знаю, но не совсем… Понимаешь, группу организовали девчонки! За то, что… в общем… изза Алика Рогачева… ну что я с ним… то есть он со мной… Я не захотела от него отказаться, и вот… появилась группа! А потом в нее стали вступать все кому не лень! Я многих и не знаю вовсе! И они меня никогда не видели, а на полном серьезе рассуждают, как получше со мной расправиться!
— Наверно, всетаки не на полном серьезе, — возразил Булатов. — Они о тебе рассуждают как об отвлеченном лице. В этих «Друзьях» вообще навалом подобных групп. Я видел даже такую: «Я ненавижу вас всех до такой степени, что непонятно, почему вы до сих пор еще живы!» Не думаешь же ты, что это всерьез?
— Кто их знает, Илья! — Вера зябко повела плечами. — В любом случае мне не хочется, чтобы меня подобным образом обсуждали ни как настоящую Веру Филимонову, ни как отвлеченное лицо.
— Согласен, что хорошего в этом мало. Так ты пришла, чтобы я…
— Да! Да! — перебила его она. — Говорят, что можно както взломать страницу и все ее содержимое уничтожить! Ты можешь?
— Честно говоря, никогда этим не занимался, но можно попробовать… хотя…
— Ну что «хотя»? Что тебя может останавливать? Это же… это ужасно, что они придумали! Так нельзя с людьми! Даже та группа, о которой ты рассказал, она лучше. Ненавидеть всех — это никого конкретно! Просто у человека, образовавшего группу, чтото не получилось в жизни, вот он и ополчился на весь свет. И примкнувшие в нему — такие же неудачники! Пусть себе тусуются вместе и жалуются друг другу на жизнь, на всех. Эти ВСЕ — совершенно безлики, а вот я…
— Я с тобой совершенно согласен. — Булатов кивнул. — Но они запросто организуют новую группу! Тебе такое в голову не приходило?
— Приходило! Но ты же можешь и со следующей чтонибудь эдакое сделать… Разве нет?
— Допустим! А на следующий день — опять новая группа! Похоже, они уже от этой своей ненависти к тебе ловят кайф, а потому просто так от нее не откажутся.
— И что же делать? — еле слышно спросила Вера. Плечи ее непроизвольно опустились, и очень захотелось заплакать.
— Брось распускать нюни! — преувеличенно бодро вскрикнул Илюха и даже пребольно хлопнул ее по плечу, будто она не девочка, а свой в доску пацан.
После таких булатовских слов и скупого мужского, но очень болезненного подбадривания Верино хотение тут же перешло в состояние необходимости, и она от души разрыдалась. Илья растерялся окончательно. Из компьютерного кресла он пересел к однокласснице на диван, уже осторожно и невесомо положил руку на плечо и участливо спросил:
— Че? Больно, да? Прости, не хотел? Не рассчитал, в общем…
Вера всхлипнула и проклекотала:
— Нет, не очень… Просто паршиво на душе…
— Это я понимаю, — отозвался Булатов, потом вдруг оживился, хлопнул бедную Веру все по тому же плечу еще сильней и крикнул: — Придумал!!!
— Что? — прошептала она, потирая окончательно онемевшие плечо и шею.
— Надо организовать альтернативную группу «Мы любим Веру Филимонову!».
— Мы — это кто?
— Да хоть кто! Пока я! Потом навербую сторонников! Приглашение вывешу в группе ненавистников. Клянусь, половина перебежит к нам!
— Сомневаааюсь, — протянула Вера. — Ненавидетьто куда прикольней! Ругаться можно почерному и вообще…
— Согласен, но если развязать с той группой войну, то… Словом, если мы будем действовать изобретательно, то к нам потянутся! Не сомневайся! Всегда интересней играть на сильной стороне!
— Ну… не знаю… А что будет в этой группе?
— А все то же, только… наоборот! Перешли мне по электронной почте свои самые лучшие фотки, я еще их подкорректирую в фотошопе! Будешь краше голливудской красотки!
— Илюш, а может, не надо крашето? — опять засомневалась Вера. — Крайности, они того… всегда раздражают…
Булатов, не отвечая, бесцеремонно схватил ее цепкими пальцами за подбородок и принялся крутить перед собой Верино лицо тудасюда, будто ее шея представляла собой какуюнибудь шарнирную конструкцию. Вера мужественно терпела, потому что в лице Ильи теперь видела единственного своего защитника.
— Ну что ж… — удовлетворенно проговорил Булатов после детального осмотра лица одноклассницы. — …в общем и целом ты у нас и так ничего! Блондинка эдакая… На мой вкус, несколько бледновата, но это можно всякими фильтрами исправить… Освещение подобрать, то да се… В общем, шли фоты!
— Ладно. — Вера согласно кивнула.
— А видео у тебя есть? Ну то, из похода? Или какоенибудь другое?
— Нет, видео у меня нет.
— Не страшно, — тут же успокоил ее Илюха. — Завтра после школы пошли в парк у вокзала. Я тебя поснимаю! Там такие мостики есть классные! Беседки всякие…
— У тебя камера есть?
— А то! Не хуже других живу, между прочим.
Вера задумалась на минуту, а потом выпалила:
— А скажи, Илюшка, что я тебе буду должна за эту… ну альтернативную страницу?
— В смысле? — Булатов сделал непонимающее лицо и даже отшатнулся от Веры.
— Ну… ты же будешь тратить на это время, по паркам со мною ходить, камеру свою эксплуатировать… и вообще…
Илья посмотрел на одноклассницу с изумлением, покачал головой, а потом, прищурившись, спросил:
— И сколько же ты баксов готова мне отвалить?
