Большой оххх - Никки Эштон
Ладно, было немного разочаровывающе, что у него не было полного комплекта. На мне было действительно милое черное платье в белую крапинку с довольно глубоким вырезом. Еще на мне было то, что нравилось называть «трахни меня» обувью: желтые туфли на шпильках с заостренными носами и, не говоря уже о моем любимом оттенке губной помады «Женщина Скарлетт».
Мысленно я отодвинула наполовину воздвигнутый флагшток Чарли в сторону и сосредоточилась на мягких губах, которые теперь целовали меня, я не думала, что у меня когда-либо в жизни был такой сладкий и в то же время горячий поцелуй. Одна его рука оставалась на моей попке, в то время как другая нежно ласкала мою щеку, а его язык и губы доводили меня до исступления.
С тихими стонами я повела его назад к своей кровати, просунув пальцы за пояс его брюк.
— Черт, — простонал он, падая обратно на кровать. — Ты такая вкусная.
Мое дыхание участилось, пытаясь угнаться за биением сердца, когда жар разгорелся внизу живота и проложил себе путь между ног. Чарли притянул меня к себе и провел рукой вдоль моего бока, кончики его пальцев прошлись по моему бедру, задирая платье.
Его губы и язык ощущались невероятно на моих, двигаясь в идеальном ритме и усиливая возбуждение.
— Черт, Уиллоу, — благоговейно прошептал он.
— Чарли.
— В какое отверстие заходить? — Спросил он в перерыве между поцелуями.
Мой разум попытался осмыслить, о чем он говорил, на мгновение остановив меня от ответного поцелуя.
— Потому что у меня есть кое-что, чем бы я с удовольствием в тебя скользнул.
У меня перехватило дыхание, когда я поняла, что он сказал, и отстранилась, внезапно захотев расплакаться от того, каким банальным он был. Этого не могло быть, конечно, кто-то настолько горячий не мог сказать что-то настолько нелепое. Это заставило мое сердце сжаться.
Я открыла глаза, чтобы посмотреть на него, и чуть не упала в обморок от облегчения, когда увидела широкую улыбку на его лице, когда он немедленно разразился смехом.
— Ублюдок, — прошипел я, тыча его в грудь.
— Прости, не смог устоять.
Чарли притянул меня ближе к себе и крепко обнял.
— Хотя есть одна вещь.
— Хмм. — Я закрыла глаза и вдохнула его сексуальный, мужественный запах.
— Можем выключить свет, у меня от Гарри мурашки по коже?
Я застонала и закатила глаза только для того, чтобы Чарли снова завладел моим ртом и возобновил волны желания внутри меня.
Наши руки блуждали по телам друг друга, а тазы, казалось, притягивались магнитом. Мои соски были похожи на пули, а трусики намокли, когда руки Чарли исследовали, гладили и прикасались ко мне.
Я протянула руку и погладила переднюю часть его брюк и почувствовала, что теперь он полностью возбужден, а мой клитор пульсирует в такт сердца.
— Уиллоу, — выдохнул он, когда я чередовала растирание со сжатием.
Я потянулась к пуговице на его брюках, расстегнула ее и медленно потянула вниз молнию, в то время как мои пальцы скользили вниз по его члену.
Чарли застонал и подался бедрами вперед, прижимаясь к моей руке.
— О, черт.
Его крик был почти болезненным, я на секунду подумала о том, что так сильно его заводила, а потом… он кончил в свои боксеры.
Глава 3
Сытная еда, съеденная непосредственно перед сексом, может подавить оргазм — иначе говоря, не ешьте шаверму по дороге домой, если вы или ваш партнер возбуждены.
Чарли
Мои глаза еле открылись, мгновенно ослепленные сотнями гребаных Гарри Поттеров, уставившихся на меня сверху вниз, и на мгновение я забыл, где нахожусь. Через несколько секунд вспомнил и повернул голову, чтобы посмотреть на спящее тело рядом со мной. Черт, она была хорошенькой, даже с копной темных волос, разметавшихся по подушке, и приоткрытым ртом, из которого доносился тихий храп.
Мне действительно было весело с Уиллоу накануне вечером. Она рассмешила меня рассказами о своей работе секретаршей в приемной дантиста. Она была забавной, и мне нравилось слушать, как девушка рассказывает о своей любви к музыке 70-х, любовным романам и фильмам для девочек. Короче говоря, это была отличная ночь.
Потом я вспомнил остальное и с тихим стоном поднял глаза к потолку.
— Прости, не сегодня, — пробормотал и быстро опустил взгляд на свой утренний стояк.
Взглянул на Уиллоу, я увидел, что она была полностью одета, так же, как и я, хотя мои брюки были расстегнуты, давая члену место для обычного утреннего подъема. Ее платье было задрано на бедрах, а левая грудь почти свисала, но в целом мы вели себя довольно нормально, что не было неожиданностью, поскольку я кончил, как подросток, в свои боксеры.
После этого мне захотелось надавать себе по яйцам за то, что они были слишком нетерпеливы, но Уиллоу продолжала целовать меня как ни в чем не бывало. Еще через пару минут я сказал, что мне нужно отлить, но на самом деле пошел в ванную, чтобы привести себя в порядок. Вернувшись, я обнаружил, что Уиллоу крепко спала, храпя гораздо громче, чем сейчас, пьяная и измотанная, поэтому я свернулся калачиком рядом с ней.
Это был не первый раз, когда я кончал слишком быстро, но такого не случалось давно. Последний раз был с Тори Бейкер два года назад, когда я наконец-то пошел с ней на свидание после почти двухмесячного преследования. Я объяснил это тем, что у меня целую вечность ни с кем не было секса, но по выражению жалости в глазах Тори мог сказать, она мне не поверила. Естественно, у нас не было второго свидания, хотя она отнеслась к этому довольно спокойно, и не думал, что она кому-нибудь рассказала, поскольку мы действительно занялись сексом со второй попытки чуть позже той ночью.
С тех пор, у меня был секс с парой девушек, и ни в том, ни в другом случае досрочного освобождения не было, но тогда я не особо интересовался ими. Был только секс и ничего больше — в отличие от Уиллоу, которую я ужасно хотел увидеть снова. В ней было что-то такое, что заставляло меня чувствовать себя счастливым и, рискуя показаться немного жалким, удовлетворенным. Я не чувствовал необходимости обхаживать ее, все получилось само собой, даже слишком.
Мной начала овладевать клаустрофобия, поэтому я осторожно передвинулся на кровати, опустив ноги на холодный пол. Провел рукой по волосам и оглянулся через плечо на спящую Уиллоу, и мое сердце пропустило удар, зная, что она не захочет видеть меня снова — как Тори Бейкер.
Взглянув на чертовы уродливые часы «Хедвиг» я заметил, что было всего четверть седьмого,
