Последний шанс для мажора 2 - Елена Росси
— Вообще красота! Теперь у меня есть не только зловещий ворон.
Мне не хотелось приваживать пса, и я несколько раз на него шумнула, стараясь отогнать его шиканьем, и словами: "А ну-ка иди обратно. Еды у меня тю-тю!" Но собака не среагировала, лишь отошла подальше и продолжила идти по моему следу на разумном расстоянии.
— Что ж, надеюсь, ты хотя бы знаешь дорогу домой. В автобус тебя не пустят.
Он прилежно нюхал следы, разгребал норы, скакал в высокой траве за мышами и поглядывал на меня, словно спрашивая: “Видишь, какого умного молодца взяла с собой?” Пес явно был доволен собой и своими приключениями, а я не могла не улыбнуться его энтузиазму.
— Хорошо-хорошо, убедил! — я открыла сумку, и нашла в ней несколько бутербродов и два больших куска картофельного пирога. — В конце концов, такой умный молодец заслуживает наг… раду…
Пес нырнул в кусты и исчез. Я остановилась подождать его.
— Погодите-ка, — опомнилась я. — А телефон мой где?!
Паника начала подниматься внутри меня, но я быстро взяла себя в руки. Потерять я его не могла, а вот оставить…
— Черт! Как не хочется возвращаться обратно. Наверное, все уже проснулись.
В воздухе повисла тишина, нарушаемая лишь моим тяжелым дыханием. Характерный металлический щелчок и тоскливый, надрывный собачий визг, заставили меня вздрогнуть и выронить пакет с едой из рук. Что это было? — пронеслось у меня в голове. Сердце забилось быстрее, и я начала оглядываться.
— Теперь у меня не только потерянный телефон, но и загадочные щелчки в лесу. Отлично, Лисенок, просто отлично.
Выждав минуту, пошла сквозь густые заросли.
— Эй, песик?..
Я поднималась и спускалась по оврагам, наступая на еловые шишки, раня голые щиколотки всякими ветками, пока не добралась до крутого обрыва. Не сразу сквозь эти долбанные кусты я смогла увидеть пса и ужаснуться. Я никогда такого не видела. Никогда…
Слиплось все внутри. От страха и слиплось.
Правая передняя лапа бедолаги угодила в небольшой капкан. Он уже оставил попытки вырваться и лежал на траве обессиленный и смирный. Из грустных ореховых глаз тянулись полоски слез.
Сердце сжалось, заскулило тихонько.
— Как же мне теперь помочь тебе бедолага? — осторожно подобралась к псу, стараясь не напугать его еще больше. — Держись, ладно?
Четвероногий на мгновение замер, а затем завыл, но не дико и страшно, а протяжно, будто рассказывая о своей беде… Кровь текла не переставая, скрывая глубокую рваную рану.
Я торопливо присела и со всех своих сил нажала на пружины капкана. Ничего! Может, если наступить одной ногой на одну сторону и руками надавить на другую одновременно, получится? — прикинула про себя. Швырк! Капкан наконец-то поддался, и лапа пса освободилась. Он слабо поднял голову и посмотрел на меня. Наверное, с благодарностью в глазах.
— Ну что ж, "невезенье", теперь мы точно неразлучная команда, — сказала я, поглаживая его по голове. — Можно геройски рассказывать кому-нибудь об этом! Ладно, если не станешь сопротивляться и кусать меня, я отведу тебя обратно, ок?
Я шагнула в сторону и моя левая нога поехала по кровавой луже назад, к обрыву. Рыхлый пласт земли поехал, и я с отчаянным: — Помогите! — и смачным стуком, вонзилась затылком во что-то твердое.
Глава 5
ТИМУР
Кто сказал, что утро должно начинаться с кофе, а не с адреналина?
Игнорируя все знаки и светофоры, забыв об осторожности, я мчался на машине быстрее ветра, думая только об одном: успеть любой ценой. Мне хотелось одного — поговорить с ней. Объяснить. Попросить прощения.
Черт возьми! Я пролетел мимо ДПС, не скинув скорость. Мое презрение к правилам привлекло внимание инспектора — кряжистого мужика — коротышки с пышными пшеничными усами.
Утопив педаль газа до отказа в пол, взревев перегруженным двигателем, я вырвался вперед на максимальной скорости.
Мой тяжеленный "танк" превратился в молнию. Ловко маневрируя между другими автомобилями, я быстро отдалялся от блюстителей порядка, оставляя их в пыли.
Было ощущение боли, горечи, еще одной потери. Ощущение обиды, как будто кто-то вывернул мое сердце и бросил его на асфальт. Но больше всего меня мучило нестерпимое желание догнать этот проклятый автобус. Это желание росло, как пламя, пожирающее все вокруг, и я знал, что не смогу успокоиться, пока не догоню его. Мое сознание безжалостно рисовало картину будущего — того мрачного будущего, которое ждало меня без Лисенка.
Желая успокоиться, ударил по кнопке "радио”, и тут же диктор, с преувеличенной энергией, как будто он только что выпил десять чашек кофе, пожелал доброго утра. Он радостно пообещал понижение температуры и дождь…
Дорога была почти пуста, как холодильник холостяка в конце месяца. Середина недели — время, когда даже пробки берут выходной. Иногда встречались фуры, поодиночке и целыми колоннами, словно они решили устроить свой собственный парад. Редко на огромной скорости пролетали иномарки.
Медлительный “пазик”, забитый дремлющими пассажирами, двигающийся со скоростью металлической черепахи, не мог сравниться с мощью моих колес. Я догнал его, словно он стоял на месте. Это было так же просто, как отшвырнуть камень от себя.
…Раздолбанный рейсовый автобус, оскверненный попугайской раскраской, полный стариков и женщин с корзинами, пахучими местными дынями, огромными помидорами и спелыми ягодами, упрямо пылил вперед. Водитель, мужчина средних лет с загорелым лицом, уверенно держался за руль, несмотря на тряску и грохот двигателя.
На задней площадке автобуса какие-то пацаны, увидев меня, стали кривляться и тыкать в меня пальцами.
Безумие было так близко, что до него можно дотянуться рукой…
Возьми себя в руки, идиот…
Мой внедорожник был не просто больше обычной легковой машины — он сам был чуть ли не автобусом. Если бы я решил заблокировать дорогу, то остальным водителям пришлось бы найти другой маршрут, потому что мимо меня они бы точно не проехали.
Автобус, это раскаленное ржавое корыто, каким-то невероятным образом, совершенно неуместным в этот момент, сумел разогнаться, отдаляя нас друг от друга…
Я был на грани. Моя душевная боль превратилась в физическую агонию. Мое сердце бешено стучало в груди, словно барабанщик, играющий в последний раз. Оно захлебывалось, не в силах справиться с такой нагрузкой, как будто пыталось выбежать из грудной клетки. Дыхание становилось все труднее и труднее, словно я пытался дышать через соломинку. Это было как пытаться поднять гору, зная, что у тебя не хватит сил.
Как мало слов, чтоб
