Падший феникс (СИ) - Екатерина Сергеевна Богушева
— И откуда в тебе столько агрессии в мою сторону, Мила? Сколько тебя помню, ты всегда была не послушным ребёнком. Наглой и самоуверенной. Никто тебе не указ, и дале сейчас ты став взрослой девушкой, по-прежнему остаёшься маленьким пацаном в юбке! Храбрый, маленький зверёк.
Шире улыбаясь, громко попросила
— Отпусти
Джонатан не сдвинулся с места. Я шире улыбнулась
— Ты стал таким взрослым и красивым мужчиной Джонатан… наверное ты пользуешься спросом у девушек…
— Пользуюсь… у многих…
Потерся щекой о мою ладонь… коснулся губами смуглой кожи. Его язык скользнул по тонкой ткани кожного покрова, пресвятые небеса… чёртов извращенец. Мы наверху одни. Мать скорее всего разбирается со своим новым мужем по телефону. Я должна что-то придумать. Иначе хрен его знает этого её племянника. На что он способен, урод. Джонатан шире улыбнулся
— у всех… кроме одной…
Я шире улыбнулась в ответ, и… резко схватив с полочки освежитель воздуха с ароматом клубники, прыснула его прямо ему в лицо. Джонатан выругался, отскакивая от меня в сторону словно ужаленный. Я натянула халат, трусики и завязав пояс, выбежала из ванной комнаты. Забежала в свою спальню и закрылась на засов изнутри. В следующий момент в двери агрессивно постучали, так, что едва её не выбили. Я услышала по ту сторону защищающей меня преграды маты и сдавленные ругательства.
— Мила, чокнутая стерва! Открой, поговорим, малая!
Я взяла со стола клочок бумажки, и быстро нарисовала ему послание, подсунула под дверь и отошла к кровати. Переоделась в домашнее — футболку серую с маленькими птичками и надела удобные, спортивные трусики. Волосы оставила влажными, слегка заплела в две длинные косы и забралась в постель, укрывшись одеялом. Стук в дверь продолжился.
Затем стих и клочок бумаги снова оказался под дверью. Я слезла вниз, сползла с кровати и подобрала листок с пола.
Моё художество в средний палец дорисовали. Вернее мне написали послание.
«В следующий раз мы примем ванную вместе.»
Какого, а?! Подлая свинья. Снова забралась в постель, накрылась одеялом с головой и свернувшись в комочек, даже не заметила как злая и нервная просто заснула…
— Марьяна —
Любовью называют пьянящее состояние дурманящее разум своей пряной слабостью. Это такое чувство при котором счастье другого человека для тебя важнее собственного. Во. и я попала в этот капкан страсти. Что спрашивается делать, когда ты влюбилась. Как девчонка, глупая и наивная. Я дочь Себастьяна Соболь. Марьяна Соболь. Беру что хочу, делаю как мне надо и никого не спрашиваю. Мне семнадцать и я вундеркинд. Закончила школу в пятнадцать, в семнадцать уже прошла четыре курса МГИМО заочно.
Социопатка с комплексом Принцессы. Кому не нравится не смотрите, кто меня на дух не переносит — не стойте рядом. Вот вам мой дельный совет. Я люблю себя больше чем кого либо. У меня много денег папиных и я специально выбрала курс юриспруденции, хочу помогать отцу в его фирме. И пусть я всего лишь семнадцатилетний гений, но я гений и забывать об этом не стоит. А ещё хорошая девочка влюбилась. И переспала с одним мажором. Он лапочка и сегодня я приду на мамин день рождения вместе с Матвеем.
Набираю его номер… и что слышу в ответ? «Абонент не абонент, товарищи. Вот так вот.» Набираю снова и снова и снова и снова — как итог ответили мне спустя почти полтора часа. Да все это время я ему звонила и да — я та еще сука упрямая.
— Да?
— Да — это всё, что ты хочешь мне сказать, дорогуша?! Через полчасика у нас знакомство с моими родителями, и знаешь, что-то я тебя рядом не замечаю.
Голос его ломается. Но он все же произносит:
— Марьяна мы должны расстаться. Ты слишком… тебя слишком много в моей жизни. Я больше не хочу знать тебя и… верни мне то колье, что я тебе подарил, оно бабушкино.
— Очень дорогое.
Вас когда-нибудь била молния? И меня никогда, ровно до того момента, пока я не услышала признание Матвея. Он подарил мне бусы из чёрного жемчуга, ожерелье его прапра бабки которое в их семье передавалось строго по женской линии и стоило как я понимаю баснословные деньги. Я носила его на шее как серьезность его намерений, и как доказательство нашей любви. И что в итоге?! Эта сволочь просит вернуть ему это украшение, порывая со мной всё отношения. Вот гад! Я знаю в чем причина.
— Это та девка, Ангелина, да?! Та, которую вечно пытается подложить под тебя твоя мамаша?!
— Не смей грубо отзываться о моей матери! Она святая женщина, даже в церковь к духовнику ходит.
— Каяться в грехах? Знаешь, никогда не понимала таких людишек. Сделают дерьмо людям и бегут каяться, покаяться и снова пакости делают и опять каются и снова пакостят — и так до бесконечности. Подлая с…
— Я скоро приеду. Жди меня в парке на нашем месте у котлована. Отдашь мне ожерелье…
А дальше короткие гудки обрывают линию… Скотина!
Ходу вдоль котлована — «искусственного вырытое озеро, где летом купаются жители города, спасаясь от дикой, убийственной жары.» Иду вдоль стены, спустилась вниз, босиком идти по прохладному песку приятно, ноги отдыхают от каблуков. Стою и смотрю на залив… перед глазами воспоминания о нас… Сладкие поцелуи, клятвенные обещания и ночи страсти в отеле до утра. И это всё кануло в небытие… исчезло, он тупо отказался от меня, как и всегда слушая свою мамочку — Анфису Королькову. Ну уж нет! Нет!
Срываю с шеи ожерелье и… размахнувшись, кидаю украшение подальше в воду… пузыри на поверхности и… тьма бездны поглощает в немом всплеске волн последнюю каплю моей любви. Вот так вот.
— Пошёл ты!!!
Оборачиваюсь… и меня охватывает совесть и драма. Колье то дорогое. И… а если они на меня в полицию подадут?! Твою мать. Скидываю пальто, сумку и бегу к краю тихих вод. Снимаю кофту и захожу в воду. Вроде не особо далеко забросила, возможно бусы эти где-то рядом. Бог мой, я прямо как ныряльщик за жемчугом. Делаю первый заплыв, с головой опускаюсь в воду… Твою мать, чувствую, себя идиоткой… с берега мне кто-то кричит… Снова ухожу под воду, рукам скребу дно… снова всплываю. Благо не глубоко
— Девушка! Девушка не надо, оно того не стоит!!!
Крики стихают, оборачиваюсь… ко мне плывёт какой-то парень. Он в паре метров от меня… что-то мне кричит и… уходит
