Ты изменяешь ей со мной (СИ) - Таран Яна
– Она не любовница, – говорит таким тоном что внутри моментально остаются царапающие новой реальностью следы.
Он протягивает мне распечатанное фото. Наблюдает за мной снизу, но ощущение своего превосходства он ни на секунду не упускает. В его глазах немое обвинение. Я черт возьми, совсем не узнаю бывшего. Неужели за три года можно так измениться?
Бросаю взгляд на изображение. Оно мне несомненно знакомо.
– Если ты мне не изменяла, как утверждаешь, – добивает меня Вадим, – то почему это фото вообще существует? Может потому что ты прекрасная актриса, Лиза? И всегда выкручивалась, благодаря искусному умению врать? Снова будешь изворачиваться в попытке что-то объяснить?
Я качаю головой. То, что он произносит, абсурд.
На застывшем кадре меня целует Руслан. В тот вечер я была в отчаянии. И как раз оттолкнула Бондарева, а Вадим обещал никогда мне не напоминать о той ситуации. Он уже видел это фото, оно для него не секретом. А сейчас так просто обвиняет, приводя его как доказательство?
– Объяснять я тебе ничего не собираюсь. И знаешь, что, Вадим? Мне впервые жаль, что ты отец моих детей.
Подхватываю сумку, но она падает и переворачивается, заставляя меня присесть, чтобы собрать содержимое. Досадно ругаюсь, запихивая выпавшее обратно. А когда резко поднимаюсь и собираюсь отправить на выход, путь мне перегораживает Вадим.
Он смотрит внимательно, так цепко, как только что яростно бросал мне в лицо несправедливые обвинения.
– Ты мешаешь мне пройти, – говорю твердо, с трудом, но выдерживая его превосходство. Он застал меня врасплох, но я не дам себя в обиду.
– Мы не договорили.
– Мне плевать. Дай мне пройти, Вадим.
Но он не уходит. Смотрит, испепеляя взглядом и лишает возможности нормально вдохнуть.
Я бы хотела сказать, что меня больше не волнует этот мужчина, но это не так. Меня колотит от его близости, хоть сейчас это чувство перемешивается с чем-то темным, зажимающим в тиски бедное сердце.
Кислорода не хватает, в горле ком, а внутри закипает злость. Она кислотой несется по венам, жаром выталкивает воздух из легких. Пульс в висках стучит так, будто кто-то гвозди забивает в крышку короба, отправляющихся в последний путь надежд.
Значит, он делал тесты на отцовство. Соколовская Арина Вадимовна, Соколовский Артем Вадимович. У обоих с Соколовским Вадимом Александровичем ноль совпадений.
Получается, тогда, три года назад, пока я истязала себя сомнениями, пока с ума сходила, пытаясь принять изменившиеся реалии и в попытке простить Вадима, он выяснял, отец ли он Арише и Артему? Это гнусно и совсем не вяжется с тем образом, который сохранился в памяти.
Если Вадим хотел меня растоптать, то у него почти получилось. С тем исключением, что отныне мои эмоции он больше не увидит. И никогда не поймет, что я как дура, оставляла нам небольшой шанс. Да, я сама уехала, но все, что произошло потом, лишь подтвердило, что я сделала правильный выбор.
И сегодняшняя встреча жестким эпилогом завершила нашу историю.
А я еще и прихорашивалась, идиотка.
У Вадима теперь другая семья. У него все хорошо. А я… я чужая. Мы для него чужие.
Я не сводя взгляда, поднимаю ладони к груди и принимаюсь хлопать, Вадим хмурится.
– А ты умеешь производить впечатление, – издаю нервный смешок. – Выбрать ресторан, в котором делал мне предложение, для того, чтобы поставить окончательную точку. Браво, Вадим. Я оценила.
Взгляд Вадима меняется, он вдруг берет меня за плечи:
– Подожди… Что ты сказала?
– Что презираю тебя, Вадим. Вот что я сейчас сказала!
Вырываюсь, пользуясь тем, что он немного отошел от прохода, и резко разворачиваясь, устремляюсь к выходу.
Пока еще сложно переварить только что услышанное. Я так боялась, что Вадим узнает о Алисе и разозлится, а он… Выходит, он о ней не только не знает, но и знать не желает. Только что от собственных детей открестился, обозначив, что они оказывается не его.
Он собирается с ними продолжить общение, все объяснить? Что? Что пропадает, потому что они больше ему не дороги? Что липовый тест позволяет ему не париться об отцовстве?
Боковым зрением улавливаю, что кто-то стоит у выхода, перегораживая проход. Пусть отойдет, иначе я просто его снесу. Ни минуты не хочу больше здесь задерживаться. В этой обманчивой атмосфере уюта, которая на проверку оказалась иллюзией.
Огибая перегородку, отделяющую зал от выхода, резко поднимаю глаза и замираю, понимая, что человек, ожидающий у входа в зал, это Рус!
Он стоит, засунув руки в карман и смотрит куда-то за мою спину, а затем переводит внимание на меня. Его взгляд теплеет.
Он не изменился. Почти нет. Высокий, уверенный в себе. Смотрит с интересом:
– Ты выглядишь супер, – шепчет он, целуя меня в щеку. Затылок печет, я знаю, кто испепеляет меня своим вниманием.
– Почему ты здесь? – произношу, отстраняясь. Я просила Руса меня встретить, но на выходе из ресторана.
– Не стал дожидаться в машине, и выходит не зря.
Бондарев кивает в сторону Вадима:
– Проблемы?
– Нет, уже нет, – усмехаюсь нервно.
Руслан вдруг касается моей руки, осторожно, будто спрашивает, стоит ли ему это делать. А я оборачиваюсь.
И тут же наталкиваюсь на мрачный взгляд Соколовского, он полон ненависти. Мороз по спине проходит от того, как меняется выражение лица бывшего. Даже отсюда чувствую, как яростно он реагирует на Руслана.
Я уверенно сжимаю руку Бондарева в ответ и тяну его из зала, больше не оборачиваясь.
Вадим – это перевернутая страница.
И сегодня я в этом убедилась.
Вот только сердце колотится где-то у горла – и давно забытое острое чувство вонзается под кожу вовсе не из-за того, кто открывает мне дверь и усаживает к себе в машину.
***
– На тебе лица нет, Лиза. Ты меня не рада видеть, или…
– Нет, ты тут ни при чем, Руслан, – я кутаюсь в пальто, меня знобит. Заметив мой жест, Бондарев прибавляет температуру – он всегда был внимателен ко мне, даже просить не нужно и вслух произносить просьбы. В лицо ударяет теплый воздух. Да, так лучше. Растягиваю улыбку, насколько сейчас могу: – То есть тебя я очень рада видеть.
– А не меня?
– Как видишь, – развожу руки в стороны.
– Признаться, заметив тебя с ним, я почувствовал себя идиотом. Ну все, думаю, опоздал ты, Руслан. Твоя муза на свидании.
Усмехаюсь в ответ на его широкую улыбку. Да, Руслан пытается шутить, но я замечаю, как он рассматривает меня и ждет реакции.
– Это было не свидание. Деловая встреча.
– Понял, – кивает серьёзно. – Может тогда заедем поужинать? Голодная?
– Прости, Руслан, давай не сегодня? Сложный день, – отвечаю я и ни капли не вру. Пусть наша встреча с Вадимом продлилась недолго, но она вымотала меня до последней капли. – Дети ждут. Я обещала им сказку почитать.
– Дети это святое, – кивает Рус, а у меня все сжимается от его слов. Не для всех, святое, как выясняется. – Знаешь, – меняется тон Бондарева. Он как будто наконец решается произнести то, что шутливо обходил в разговоре и не ошибаюсь. – Впервые за три года вижу эмоции Вадима. Он очень изменился после твоего отъезда. Мы изредка встречались на мероприятиях, и он ни разу не удостоил меня внимания. А вот сейчас явно злился, что такая красотка после него отправилась ко мне навстречу.
– Руслан, – прерываю я речь, упираясь взглядом в Бондарева.
Тот сосредоточенно следит за дорогой, но я все равно задаю вопрос, который вроде бы уже не должен меня касаться. Но слова Руслана цепляют, я не первый раз слышу, что мой отъезд очень повлиял на бывшего.
– Ты ведь периодически встречаешь их?..
Рус выдерживает паузу, а затем кивает.
– У Вадима все хорошо? У них теперь семья… Он счастлив?
Атмосфера в салоне меняется, Рус все же смотрит на меня, пользуясь тем, что загорается красный сигнал светофора.
– Не знаю, Лиза, – качает головой. – Сложно оценивать чужое счастье. Или несчастье.
– Они… Они давно сошлись?
