Каникулы влюбленного режима - Маша Брежнева
- Ты случаем не училка?
Маша останавливается на пороге, разворачивается и одаривает меня недовольным взглядом.
- Не «училка», а будущий учитель русского языка и литературы.
Я только глаза закатываю, хотя она и этого не может увидеть. Я все еще ни разу при ней не снимал очки да и сам ее как следует не разглядывал. Мы заходим в помещение. Бросив свой чемодан посреди дороги, я затаскиваю Машины вещи в указанную женскую вожатскую, и вот там обнаруживаю наших будущих коллег. Хотя почему будущих? Самых настоящих.
- О, привет, девчонки. Как вы тут?
Увидев меня, три девчушки бросают раскладывать свои вещи и синхронно всматриваются в мое лицо. Ох, точно, очки. Снимаю их и одариваю публику самой яркой из всех возможных улыбок. Краем глаза вижу при этом лицо Маши, точнее, ее кислую мину. Почему-то чувствую себя крайне довольным.
- Привет. А ты новенький, да? – первой находится самая симпатичная из всех вожатых.
- Ага. Герман, или как у вас тут принято, Герман Юрьевич.
- Очень приятно, Герман… Юрьевич, – нехотя добавляет отчество, и от меня не укрывается этот факт. Брюнеточка явно не будет против знакомства поближе.
- Девочки, Рая уже ждет нас на эстраде, – пытается напомнить моя напарница.
- Маш, не нуди, без нас не начнут. Герман, а ты когда-нибудь работал раньше в лагере?
Брюнеточка не унимается. Еще и томную позу сразу принимает. Сигналы я, конечно, легко считываю, так что старания ее даром не проходят. И особенно меня веселит тот факт, что девушка начала со мной заигрывать при куче соперниц сразу.
- Нет, не работал и даже отдыхать ребенком не ездил. Тем интереснее, правда? – подмигиваю ей и получаю в ответ улыбку, а Маша тем временем хочет ослушаться начальницу и прибить меня. И вновь осознание этого меня только веселит. – Девушки, думаю, Мария права, нам пора выдвигаться. Я только чемодан в свою вожатскую закачу, без меня не уходите.
Они согласно кивают и клятвенно обещают дождаться, а как только я выхожу в коридор корпуса, слышу перешептывания за своей спиной. Подслушивать не хорошо, но меня это не останавливает.
- А знаете, вовремя Коля руку сломал, нам такой красавчик перепал в итоге! – это точно голос брюнетки.
- Алин, ты в своем уме? Как можно радоваться, что человек сломал руку? – о, Мария зануда Николаевна.
- Ну а что? Еще скажи, что ты не рада такому партнеру. Да я бы махнулась с тобой с удовольствием.
- Нет уж, работай с Виталиком, как и назначили.
Усмехаюсь с того, что Машу перспектива лишиться только что обретенного коллеги в моем лице не радует. Что ж, уверен, я однозначно лучше какого-то там Виталика.
Опомнившись, что обещал быстро вернуться, подхватываю чемодан и отношу в вожатскую для парней. Правда, тут никого нет. Курят, может, или болтаются где-то перед общим сбором.
Что сказать. Места мало. В женской вожатской есть душевая, я успел заметить, а у нас тут нет. Зато есть шкаф, которого нет у девушек, хотя я бы с удовольствием махнулся этими удобствами. Для каждого предусмотрена микроскопическая тумбочка, чисто туалетные принадлежности сложить. Кровати двухъярусные, как и в детских комнатах. Мне, судя по всему, достанется только дальняя верхняя, остальные уже заняты. Ладно, переживу.
Это только на три недели.
Выхожу из корпуса. Девочки уже ждут меня на веранде, которую облюбуют дети из отрядов буквально послезавтра. Главное, чтобы прямо тут не курили свои дудки, что я, старшеклассников не знаю? Сам не особо давно таким был.
- Герман Юрьевич, а вам Мария Николаевна рассказала, что все новенькие вожатые после нескольких дней работы традиционно проходят посвящение? – еще одна из девочек начинает со мной беседу, пока Маша опять упрямо молчит.
- Правда? Нет, еще не успел узнать. Звучит весело, скоро опробую на себе.
- А еще в честь дня рождения лагеря всегда бывают классные тусовки, приезжают «старички», которые раньше тут работали, мы зависаем на всю ночь.
- Тусовки? Это я люблю.
- Кто бы сомневался, – себе под нос бормочет Маша, но мне прекрасно слышно.
- Ой, Машка, если ты не любишь наши вечеринки, можешь остаться дежурить в корпусе, – заявляет брюнетка Алина, поправляя лямки своего короткого топика.
- Я бы с удовольствием, пообщаться со «старичками» я успею и до вашей пьянки.
- Да ладно, не такая уж ты и святоша, какой хочешь показаться Герману, – колючей шпилькой адресует свою реплику Алина.
- Я никем не хочу ему показаться, – Маша тут же раздражается и собирает руки на груди, принимая закрытую позу. – И вообще, мы приехали работать с детьми, а не обсуждать вечеринки.
Алина и другие девочки закатывают глаза и тяжело вздыхают.
- Если устанете от ее учительского тона, Герман Юрьевич, заходите в гости, – приглашает Алина.
Тут уже мы подходим к эстраде, заходим внутрь и видим ряды лавочек, частично заполненные вожатыми.
- Нужно сесть рядом с напарником, – предупреждает меня Маша.
- Как скажете, Марья Николаевна.
Она реагирует на «Марью» так, как я и ожидал. Еще одна отсылочка к «Войне и мир», моя новая русичка должна была оценить.
Внимательно взглянув на меня, Маша присаживается на второй ряд и оставляет мне свободное место. Здороваюсь со всеми незнакомыми мне людьми, с этого дня ставшими моими коллегами, и сажусь рядом с девчонкой.
Она впервые оказывается так близко, ведь раньше мы держали дистанцию. И хотя распущенные до этого волосы она сейчас собрала в хвостик, завязанный разноцветным платком, аромат ее шампуня резко ударяет мне в нос чем-то сладким и ягодным. Когда я сижу вот так, едва ли не касаясь ее бедра своим, мне даже слишком хорошо видно, как часто она дышит от волнения и как высоко на вдохе поднимается ее грудь. Вырез, правда, у этой футболки максимально монашеский, не то что у Алины. Но Маша явно не такая. Студентка педагогического, наверняка отличница, активистка, прирожденный педагог с высокими моральными принципами…
Мда, ей бы и напарника соответствующего, а не такого безобразника, как я. Но это судьба, что сделаешь?
- Ты сидишь неприлично близко ко мне, – слышу какой-то звук из космоса и не сразу понимаю, что из запутанных мыслей меня вырвал шепот Марьи.
- Что ты сказала?
- Это неприлично, отодвинься хотя бы на десять сантиметров.
А еще что? Может, границу мелом провести и табличку повесить «руками не трогать»? Вот послал же Бог напарницу!
- Ты меня боишься? – спрашиваю, испытывая одновременно и злость за такую глупость, и веселье от того, что Машу определенно волнует близость ко мне.
- Нет, – гордо отвечает,
