Драфт - Ава Хоуп
– У тебя в машине так вкусно пахнет какими-то персиками! – кричит Рид так громко, будто думает, что я нахожусь не на расстоянии вытянутой руки, а где-то за пределами штата. А затем его рвет. Прям на мои текстильные зеленые коврики. И персиками больше не пахнет.
Ну вот, сейчас мне весело, сестренка. Спасибо. И я даже не думаю о самоубийстве, ведь теперь мне просто хочется прикончить твоего мужа.
Крепче сжимаю руль и едва сдерживаюсь, чтобы не улететь куда-нибудь на луну, где все наконец-то оставят меня в покое. Но пока отправиться в космос не могу, ведь я все еще не выяснил, что именно приключилось с парнями в баре.
Когда я подъехал к «Оклахоме», то видел, как они вырывались из цепких рук охранников, которые пытались их вывести, и за это получили по лицу. В итоге у Тиджея рассечена бровь, а на смазливой мордашке Рида – ни царапины. И я бы с удовольствием попытался выяснить, что это вообще было, если бы эти двое не были так пьяны.
Песня, звучащая из динамиков, сменяется на ритмичную Thutmose, NoMBe – Run Wild, и неожиданно полуспящий Тиджей начинает постукивать ногой в такт. Я думал, что он в полной отключке, но, видимо, нет. Надеюсь, что хотя бы этого придурка не стошнит. Иначе я прямо на ходу открою пассажирскую дверь и выкину его из «хаммера». Жаль, что мы с Ридом теперь родственники и я не могу позволить себе поступить с ним так же.
Хотя на самом деле Рид – нормальный мужик. И за полгода, что мы прожили с ним в одном доме, я видел его пьяным в стельку всего лишь дважды: когда он приревновал мою сестру к Тиджею (Рид – нормальный мужик, как я и говорил, но далеко не умный, к сожалению, учитывая тот факт, что Морган ни разу не подкатывал к моей сестре) и сейчас.
Забавно, что оба случая его пьянства так или иначе связаны с Тиджеем.
До сих пор не могу понять, как они оказались в одном баре. Чувствую, завтра меня ждет день увлекательных историй. А это значит, что на луну я улечу нескоро.
Пять минут спустя сквозь резные ворота въезжаю на территорию особняка Рида и паркую машину у главного входа. Над большой дверью цвета ореха загорается ослепительно-яркий светильник, освещая дорожку из белой плитки. Выхожу из «хаммера» и, захлопнув дверь, закрываю глаза, вдыхая ненавязчивый запах растущих у дома фиалковых деревьев, который после блевотного аромата салона моего автомобиля кажется мне просто райским. Достаю из кармана спортивных штанов телефон и пишу сестре, что доставил парней домой, затем обхожу автомобиль и помогаю Риду вылезти из него.
– Фу, – морщится он. – Воняет так, будто здесь кто-то нагадил.
– Ага, – подтверждаю я. – Ты! Придурок…
Рид сводит брови к переносице, а затем кидает на меня многозначительный взгляд.
– Мы же только приехали, как я мог здесь нагадить? – спрашивает он.
Устало выдыхаю и даже ничего не произношу в ответ. Открываю входную дверь, прохожу в холл и сажаю его на кушетку, стоящую у консоли. Затем щелкаю настенным выключателем, и бра тусклым желтым светом освещает пространство.
– Доберешься сам до второго этажа? – интересуюсь я.
Друг кивает, а затем начинает рыскать по карманам.
– Твою мать, – стонет он.
– Что такое? – Останавливаюсь в дверях, вскидываю бровь и хмурюсь.
– Я, кажется, забыл телефон. Может, он у тебя в машине?
Если он у меня в машине, то его айфон станет первым ароматизированным айфоном в мире. И он не будет пахнуть персиками. Как и моя машина.
– Сейчас посмотрю, – выдыхаю я, а затем возвращаюсь к Халкмобилю.
Открываю заднюю дверь и, сморщившись, осматриваю сиденье в поисках признаков телефона. Но тщетно.
Достаю свой айфон и включаю фонарик. Тут же выключаю, потому что от вида ковриков хочется плакать. Затем набираю номер Рида в надежде, что вот-вот где-то здесь завибрирует его айфон. Но в салоне стоит идеальная тишина.
Вероятно, он оставил телефон в баре. И еще более вероятно, именно мне придется возвращаться туда, чтобы забрать его.
И почему я такой везучий парень?
Хлопаю дверью и подхожу к переднему сиденью, чтобы вытащить Тиджея. Здоровяк опирается о меня рукой, повиснув на моем плече, и мы мучительно медленным шагом доходим до дома. Когда мы оказываемся в холле, Рид уже спит, прямо на кушетке. И поверьте, я даже не собираюсь его перекладывать, потому что этот амбал весит целую тонну. Пусть скажет спасибо, что я вообще затащил его в дом.
Пересекаю холл и заношу Тиджея в гостиную, освещенную только светом фонарей у бассейна за большим панорамным окном. Опускаю его на диван и тут же сваливаю из дома, предусмотрительно погасив свет.
Спустя минут двадцать я возвращаюсь к «Оклахоме» и вспоминаю, что так и не отыскал пропуск, ведь меня отвлекла драка у входа, а значит, попасть в бар я не смогу. Выругавшись, открываю бардачок в надежде, что после того, как О’Донован вручил мне карточку, я бросил ее туда. Наконец нахожу заветный черный конверт с красным ромбом. Разорвав его, достаю пропуск в бар, ликуя, и выхожу из автомобиля. Оказавшись на улице, удивляюсь оглушительной тишине вокруг. Из бара не доносится ни звука.
Быстрым шагом преодолеваю расстояние до главного входа и подношу карточку к считывателю на двери. Та с громким писком открывается, и я оказываюсь в темном душном коридоре, ведущем к совершенно пустынному бару.
За барной стойкой, столешница которой блестит в свете белых светильников, низко свисающих с потолка, никого. Столики напротив тоже пустуют. И только в глубине помещения, утопающего в тусклом освещении, виднеется какое-то движение.
Прохожу дальше и слышу крики девушки, а рядом с ней – какого-то парня, держащего ее за волосы. Поражает то, что она даже не пытается вырваться из его хватки и просто закрыла глаза, принимая происходящее как неизбежное. Кретин матерится, а затем просто дает девушке пощечину, отчего она отшатывается назад и, потеряв равновесие на огромных каблуках, валится на пол.
Мои глаза расширяются. И я рычу:
– Какого хрена?
Парень поворачивается на мой голос, и я встречаюсь с взглядом его карих глаз. В них я отчетливо вижу лишь дерьмо.
На придурке черный костюм в мелкую клетку. Дорогой, очевидно. На рукавах рубашки блестят золотые запонки. Он переступает своими лакированными оксфордами через хрупкую ногу девушки и, сложив свои руки в карманы, вскидывает голову.
– Бар закрыт, – выплевывает он. – Уходи, пока я не позвал охрану.
Слово «охрана» звучит для меня, как команда «фас» для собаки. В два шага сокращаю расстояние между нами и, даже не задумываясь о том, что делаю, бью кретина головой о барную стойку. От силы удара он теряет сознание и стекает лужицей на пол.
Не мешкая, подлетаю к девушке. Она ошарашенно смотрит на меня, пока я аккуратно поднимаю ее с плитки и подхватываю на руки, чтобы покинуть бар.
– Какого черта ты делаешь? – вдруг спрашивает она. – Ты вообще понимаешь, во что ввязался? Поставь меня на землю. Сейчас же!
Ее командный тон удивляет меня, но кто я такой, чтобы навязывать ей свою помощь. Я ведь не супергерой.
Послушно опускаю ее на асфальт, когда мы оказываемся на улице. И с ее губ тут же срывается стон. Она хватается за мое плечо, стараясь сохранить равновесие, и обхватывает свою голень.
– Болит? – тут же интересуюсь.
Брюнетка резко отдергивает от меня руку и прислоняется плечом к стене.
– Не твоего ума дело.
– Тебе бы показаться врачу. Возможно, это вывих.
– Спасибо, папочка.
– А обязательно ерничать? Я всего лишь хочу тебе помочь.
