Трое шведских горных мужчин - Лили Голд
— Нет.
Прекрасно.
Илай поворачивается и одаривает меня ухмылкой.
— Не волнуйся, детка. Мы везем тебя в безопасное место. Обещаю.
Коул что-то бормочет себе под нос, и Илай закатывает глаза. Мужчины начинают спорить на быстром шведском, и я опускаюсь на свое место, закрывая глаза от пульсирующей головной боли.
Я просыпаюсь от толчка, резко остановившейся машины. Должно быть, я задремала. Парни расстегивают ремни и надевают снегоступы.
Мы остановились перед огромной хижиной, окруженной редкими замерзшими деревьями. Стены сделаны из деревянных досок, выкрашенных в красный цвет, а в окнах горит золотой свет. Как будто домик из рождественской открытки.
Я приподнимаюсь на своем сиденье, чтобы лучше осмотреться, и чуть не вскрикиваю, когда боль пронзает мою шею. Она еще сильнее, чем была раньше, и я стискиваю зубы, в попытке сдержать слезы, которые выступают у меня на глазах.
Порыв ледяного воздуха ударяет в меня, когда Илай открывает мою дверь.
— Нужна помощь? — весело спрашивает он.
— Я сама, — бормочу я, выскальзывая из машины в снег. Я тут же проваливаюсь почти до колен. Ледяная вода пропитывает ткань моих джинсов. Морщась, я оглядываюсь по сторонам, оценивая свое окружение.
С неба падает снег, еще гуще, чем раньше. Трудно что-то разглядеть сквозь шквал огромных хлопьев. Кроме большого деревянного сарая для хранения вещей, поблизости нет никаких других зданий. Я думаю, эти ребята, должно быть, живут в полной изоляции. Наедине с лесом. Никаких любопытных соседей, слоняющихся поблизости, чтобы услышать крики своих жертв.
Прекрасно.
Илай и Коул вытаскивают ящики из багажника грузовика и направляются к входной двери. Я пытаюсь последовать за ним, но когда делаю шаг вперед, моя нога просто проваливается. Я вытаскиваю ногу из снега и снова толкаюсь вперед. Это все равно что пробираться сквозь зыбучие пески. Я успеваю пройти всего около трех метров, прежде чем моя нога зацепляется за что-то, скрытое под снегом. Я теряю равновесие, шатаюсь и падаю вперед. Я раскидываю руки, готовясь к тому, что полечу лицом в снег…
Но пара сильных рук обхватывает мое тело. Меня поднимают и прижимают к чьей-то груди.
Я поднимаю глаза и вижу, что Коул несет меня, будто ребенка. С такого близкого расстояния я могу разглядеть каждую светлую волосинку в его щетине, оттеняющую подбородок. Я смотрю, как снежинка тает на его коже.
— У нас нет целого дня, — бормочет он, шагая вперед. Он преодолевает расстояние от машины до хижины всего за несколько длинных шагов, затем очень, очень осторожно опускает меня в дверном проеме рядом с Илаем.
— Отведи ее внутрь. Я поставлю ее машину в сарай, — хрипло говорит он и исчезает.
Илай открывает входную дверь и придерживает ее для меня.
— После тебя, — радостно говорит он.
Успокаивая нервы, я вхожу в дом.
Я не уверена, чего я ожидала. Забрызганная кровью скотобойня? Тела всех их бывших жертв, свисающие с потолка на крюках для мяса?
В действительности это очень прекрасный маленький дом. Входная дверь ведет прямо в гостиную. На стене справа от меня — набор шкафов и крючков, я думаю, для обуви и пальто. Слева от меня стоит на вид мягкий диван и пара кресел вокруг кофейного столика. В камине весело потрескивает огонь, а деревянные стены увешаны электрическими лампочками, излучающими мягкое золотое сияние.
Я делаю еще один осторожный шаг внутрь, оглядываясь по сторонам. Вдоль стен тянутся книжные полки.
Большой обеденный стол, окруженный разномастными стульями. Гостиная открытой планировки, и я могу видеть сквозь нее маленькую, ярко освещенную кухню.
— Рив! — кричит Илай позади меня, снимая пальто. — Смотри, что мы нашли!
В дверях кухни появляется мужчина с дымящейся кружкой в руках. Я слегка моргаю, когда он выходит на свет. Святое дерьмо.
Он потрясающий. Темно-коричневая кожа, высокие скулы, полные губы. На нем белая отглаженная рубашка с расстегнутым воротом. Рукава закатаны, демонстрируя впечатляюще крепкие предплечья, покрытые темными волосами. Его проницательные и холодные глаза скрываются за парой очков в черной толстой оправе. Когда он пробегает по мне взглядом, я чувствую, что меня осматривают.
— Привет, — говорю я смущенно. — Прости что так врываюсь.
Он игнорирует меня и смотрит через мое плечо.
— Илай. Что это такое? — Его голос спокоен и глубок, без малейшего акцента.
— Это девушка. — Илай помогает мне снять пальто. — Я знаю, что ты пробыл здесь много времени, но наверняка ты должен был видеть такое раньше.
На челюсти мужчины дергается мышца.
— Почему она здесь? — он подчеркивает.
— Ее машина сломалась. Мы не могли просто оставить ее в шторм, поэтому привезли ее сюда.
— И что теперь? Она просто собирается остаться здесь?
— Что я должен был сделать? — Илай мягко подталкивает меня к креслу и наклоняется, чтобы снять с меня ботинки. Я пытаюсь оттолкнуть его — я не ребенок, — но когда я наклоняюсь вперед, боль пронзает мою шею, и мне приходится выпрямиться, морщась. Он бросает на меня сочувственный взгляд, опускаясь на колени у моих ног и дергая за шнурки моих заснеженных ботинок. — Или мы должны были оставить ее умирать?
— У нас нет комнаты для гостей, — ледяным тоном говорит мужчина.
— Она очень маленькая, — весело говорит Илай. — Я уверен, что мы сможем втиснуть ее куда-нибудь.
— У нее есть имя, — вмешиваюсь я, устав от того, что они говорят у меня над головой. — Я Дэйзи. Приятно познакомиться.
Взгляд мужчины снова скользит по мне.
— Ривен.
Дверь позади меня открывается, и в коридор врывается снежок, когда Коул заходит внутрь, стряхивая снег с ботинок.
— Коул, — рявкает Ривен. — Что происходит?
Коул дергает подбородком в мою сторону.
— Осмотри ее, — хрипло приказывает он.
— Зачем? Почему? — требует Ривен. — Кто эта девушка?
Я качаю головой. С меня хватит этого. Очевидно, что Илай — единственный человек, который хочет, чтобы я был здесь.
— Знаете что, может быть, мне стоит просто уйти. Я уверена, что поблизости есть отель или что-то еще, где я могла бы остановиться.
Я пытаюсь соскользнуть со стула, но, видимо, после всего, что произошло сегодня, мое тело наконец сдалось. Мои колени дрожат и подгибаются подо мной.
— Воу. — Три пары рук хватают меня: руки Коула находятся на моих плечая, Илая на моих бедрах, а Ривена на моей талии. Я не знаю, как он так быстро пересек комнату. Мне приходится бороться с желанием ахнуть, когда трое мужчин толкают меня обратно в кресло. Это ошеломляюще — чувствовать прикосновения в стольких местах, стольких больших, теплых рук.
Илай сжимает мою икру.
— Мы думаем, что она ударилась головой
