Измена. Я требую развод (СИ) - Лера Лето
Но всё работа, работа, подушка, опять работа.
И вот я на море, прямо с чемоданом и местным бомбилой, стою на набережной, кутаясь в шарф, и вдыхаю ни с чем несравнимый запах.
Я совершенно свободна.
Ладно, поправочка, вот сейчас разведусь, и будусовершенносвободна. На этой фразе глаза обжигает солью, но я тут же беру себя в руки, ведь ее тут и без меня хватает. Не сейчас.
Погода тут лучше, чем дома, явно теплее и весна уже чувствуется. Десять градусов выше нулевой черточки на термометре — с этим очень даже можно жить, только вот дождь собирается, а я даже не знаю, куда мне идти.
Мне было не до поиска квартиры, и когда я сошла с трапа самолета, оказалось, что никто меня тут не ждал. Остались либо апартаменты с колоннами и джакузи, которые стоят больше моего годового бюджета, или такие откровенно ужасные места, вроде жилого гаража у черта на куличках, куда я сунуться не рискнула бы даже в самом плохом случае. И все почему-то посуточное, а я так хотела бы разобрать чемодан, выдохнуть и понять, что я тут надолго. Гостиницы к этому совсем не располагают.
Глубоко вздохнув, прошу таксиста отвезти меня в какую-нибудь хорошую кофейню, в надежде сесть там и продолжить поиски. Увы, он понимает меня очень по-своему, потому что, войдя в помещение, я понимаю, что это обычная булочная.
В углу сиротливо ютится пара столиков с ненадежными на вид стульями, а на витрине масса выпечки. В основном это хлеб: багеты, батоны, чиабатты, какие-то круглые пышные хлебины, лепешки и шоти, пара сладких улиток и плюшки сердечками. На барной стойке стоит старенькая кофемашина с табличкой «не работает».
Я унываю еще больше, но покорно становлюсь в длинную очередь. Что ж, Марк сказал, я толстая? Вот и славно, можно не бояться лишних калорий и зажевать горе сладкой булкой с хрустящей корочкой. Или двумя.
— Девушка, миленькая, подскажите, что вот на этом ценнике написано? Совсем стара стала, зрение ни к черту! — колоритно просит бабуля, стоящая передо мной. Ей, наверное, лет семьдесят пять, а одета она, будто очень модные пятьдесят. Приятная такая, лицо доброе, голос мелодичный.
— Пишут, что чиабатта, а вот цены нет, — отвечаю с улыбкой.
— Бесценная, значит, булка-то заморская, — улыбается бабуля в ответ и переводит взгляд на мой чемодан. — А ты приезжая, что ли, милая? Что с чемоданом-то ходишь? Ой, ничего, что я на ты сразу? Подумалось мне, что ж такую молодую девицу на вы, вроде рановато.
— Что вы, я совсем не возражаю. Я только с самолета, да вот квартиру найти пока не удается. Решила кофе попить, а меня в булочную вместо кофейни привезли. Дай, думаю, булку прикуплю, такие очереди лучше любой рекламы.
— Это верно, тут лучшая выпечка в городе, — кивает головой бабуля. — А я уже пару недель квартирантов ищу, да мои объявления, наверное, не находят своих адресатов. Все сейчас в этих ваших интернетах, а я по старинке, пишу да на доску информационную клею…
Случайности не случайны, всегда говорила мне моя дорогая бабушка. Вот и сейчас, почему не воспользоваться шансом? За спрос денег не берут.
— А, может, мне ее посмотреть, ну, квартиру вашу? — говорю я наобум. — Вдруг мне подойдет.
— Посмотри, деточка, почему не посмотреть. Тут рядом, да и соседке я такой бы порадовалась, очень ты на меня в молодости похожа, — улыбается бабуля.
Я покупаю булку себе и чиабатту для Лидии Петровны, и решаю, что попытка не пытка.
Да и бабушка эта выглядит как-то…правильно. Женщина без возраста, между седьмым и восьмым десятком, приятная, интересно одетая, общительная и явно молодая душой. После Марка я уже не могу утверждать, что хорошо разбираюсь в людях, но мне почему-то кажется, что Лидия Петровна — тот самый человек, с которого начнется моя история в этом городе.
Хорошая история, на этот раз.
Глава 3
Дом, в котором сдается та самая квартира, оказывается совсем рядом. Ничего особенного, обычная девятиэтажка, но с непривычно большими окнами. Лидия Петровна ведет меня к дому размеренно, не быстро, будто мы просто гуляем, не смотря на большой чемодан.
По пути я узнаю, что квартиру она сдает на пятом этаже, а сама живет на этаж ниже. Осталась от родственников, а чего пустовать ей? Были у нее разные квартиранты, кто-то в сезон на море приезжал, позагорать, покупаться. Кто-то на осень и зиму, поработать, кто не привязан к месту. Оно-то конечно приятнее поднять глаза от компьютера и на море посмотреть, чем на городской пейзаж. А была еще девушка с особым ребенком, очень милая, так её дочь тут заговорила, наконец. Уже к пяти годам девочке, да не получалось, а тут — оп, и случилось, наконец.
Очень она счастливая домой уезжала.
А теперь вот я иду квартиру смотреть, может и понравится мне, как знать.
Я торможу перед лестницей в попытке поудобнее ухватить тяжелый чемодан, как чувствую столкновение. Неловко взмахивая руками, я судорожно ищу руками опору, чтобы ухватиться. Опорой этой оказывается мужчина, который врезался в меня секундой раньше.
Я удивленно смотрю на него, такого же рыжего, как и я, а он так же разглядывает меня, только выражение его лица выдает еще и раздражение. Ну надо же, сбил меня, еще и злится.
— Егорушка, куда это ты так бежишь? Соседку мне чуть не сбил! — восклицает Лидия Петровна. — Помог бы, Эммушке, ясен сокол. Чемодан у нее вон какой тяжелый.
Егор молча кивает. В секунду мой чемодан отрывается от земли и летит до лифта, будто совсем ничего не весит. Я так и стояла бы с открытым ртом, но милая бабуля берет меня под локоток и подталкивает к лифту, рассказывая разное, пока мы идем.
— Это Егорка, мой троюродный внучек. Или четвероюродный? Дальний, в общем, родственник. Помню его еще вот такого махонького, — она прислоняет руку к бедру, показывая примерный рост малыша. — На лето приезжал сюда, камешки всё на море
