Измена. Развод. Моя (не)случайная беременность (СИ) - Ланц Лика

– Вы всё ещё заинтересованы в лингафонном кабинете? – не стал тянуть он резину.

Это было именно то, ради чего я попёрлась два дня назад на закрытый приём.

Я могла послать его к чёрту, но если он решил всё же облагодетельствовать родную школу, то почему нет? Дети не виноваты в бедах и несчастьях взрослых.

– Да, конечно, – отчеканила я твёрдо.

– Тогда жду вас завтра к четырём часам в моём главном офисе. Думаю, вы знаете, где он находится. Выпишу вам пропуск. Просьба не опаздывать.

Да-да, я помню: он очень занятой, деловой, крутой, а я так – пыль под ногами.

Я даже ответить не успела: Рейнер отключился. Я без сил опустила руку. Телефон жёг мне руку.

– Что это было? – выдохнула под боком Машка. Я успела о ней забыть за короткие минуты.

– Рейнер позвонил, – перевела я на неё взгляд. – Встретиться хочет.

Машка издала какой-то победный клич-вой и потрясла сжатым кулаком.

– Это ж тот самый? Супермачо?

– Кукарача, – не сдержалась я, чтобы не плюнуть в сторону этого сноба ядом.

– Да ладно тебе, – толкнула Машка меня плечом и удовлетворённо хрюкнула, – главное – результат. А ещё – не зря ты мучилась.

Ну, хоть это успокаивало, да.

Я перевернулась набок и закрыла глаза, зная, что не усну. Но думала я не о неверном Вадиме, не о спальне, где он кувыркался с какой-то бабёнкой, а вспоминала то, что случилось несколько дней назад.

Глава 4-2

27 августа

– Майская, зайди ко мне! – голос директора школы звучал властно и свысока, а жест величественной руки указывал на дверь кабинета.

Анну Кондратьевну Листьеву дети за глаза называли Анакондой. И не только потому, что её имя и отчество благоволили к этому. Что-то в ней такое было – холодно-змеиное, вечно готовое к броску. Рядом с ней каждый, хоть взрослый, хоть ребёнок, ощущал себя жертвой.

Я не была исключением.

Задница чуяла неприятности.

– Нам нужен лингафонный кабинет, – заявила Анаконда без предисловий, – Хороший, высококлассный лингафонный кабинет. Наши дети достойны этого. Ваши дети, Анна Романовна.

Она вперила в меня немигающий взгляд. Я сжалась. По спине пробежал холодок.

Разговор о современном оснащении школы заводился не раз, озвучивался на планёрках и педсовете.

Сегодня Анаконда сделала бросок. Но не в пустоту, а имея конкретную цель – меня.

Я собралась с силами и выстроила в уме фразу. Главное не блеять. Я прекрасно понимала, на что она намекает. И отлично знала, что муж мой никогда не согласится выступить спонсором.

Но Анаконда удивила. Не дала рта раскрыть.

– Я в курсе, – ворковала она, – обстоятельства, не все могут быть щедрыми.

Это намёк на моего Вадима. Возражать я не смела.

– Но всегда есть люди, для которых какой-то там лингафонный кабинет – тьфу, семечки, – плюнула она, как бабка на лавочке. – И такой человек есть. Заметьте: я вас не посылаю на паперть милостыню просить. А нашла человека, который осчастливит школу, вас и ваших пятиклассников.

Внутренне я уже умерла. Представила, как придётся просить. Это хуже, чем на паперти.

– Отличный парень, Илюша Рейнер, наш бывший ученик, а ныне – воротила крупного бизнеса, связанного с высокими компьютерными технологиями, между прочим, – разливалась соловьём Анаконда и не сводила с меня цепкий взгляд серо-выцветших глаз.

– Хорошо, – покорно кивнула я, – дайте его телефон, я попытаюсь созвониться.

– Ц-ц-ц, – покачала головой Анаконда, а в уголках её губ застряла злорадная улыбка, – будь у меня телефон, Анна Романовна, я б и сама позвонила. Как-то придётся выкручиваться, – развела она руками. – Подумайте, как вы дальше будете работать – и сразу задача станет легче.

Это уже не первый наезд на меня. Мягкий, впрочем. Анаконда умела бить больно. В самые уязвимые места.

Выгнать она меня не могла: я попала в её драгоценную гимназию по протекции свекрови. И, будь у меня чуть теплее отношения с матерью мужа, стоило б только пожаловаться – и Анаконда стала бы делать вид, что меня не существует. Такие люди в нашем коллективе были.

Но свекровь не тот человек, которому бы я хотела жаловаться. Поэтому время от времени ловила атаки, тычки, наезды от директрисы.

– Надеюсь, мы поняли друг друга и пришли к консенсусу, – поднялась из кресла Листьева, давая понять, что аудиенция закончена.

– Да, Анна Кондратьевна, – послушно промымрила я и тоже освободила стул.

Вышла я из её кабинета с пылающими щеками, клокочущей в груди беспомощной яростью и головоломкой: как найти какого-то Илюшу Рейнера, видимо, зарвавшегося молокососа, взлетевшего высоко, и как у него выгрызть зубами лингафонный кабинет, который жизненно необходим мне, моим пятиклассникам и доблестной школе. А если проще – Анаконде.

Я не питала иллюзий, что будет просто. Но в тот момент я ещё не понимала, как это сложно.

А у нас впереди ещё очень-очень много интересного!

Спасибо большое, что вы есть, мои дорогие читатели!

Глава 5-1

Анаконда не солгала: Рейнер действительно был крут. Я нарыла о нём много информации в интернете. Никакой он не молокосос, на десять лет меня старше.

Я листала страницу за страницей, вглядывалась в загорелое лицо, насмешливые светлые глаза и кривую ухмылку, что, наверное, намертво застыла на его губах.

Эдакий циник. Опасный хищник. И я сжималась лишь при одной мысли, что мне придётся с ним разговаривать.

Вычислить его офис труда не составило, а вот попасть внутрь оказалось непосильной задачей.

– Вы по какому вопросу? – допрашивал меня отмороженный секьюрити на входе.

– По личному, – блеяла я, то краснея, то бледнея, покрываясь холодным потом.

– У вас должен быть временный пропуск, – бесстрастно чеканил этот мускулистый чурбан, и ни одна эмоция на его лице не отражалась.

– Послушайте, – взывала я к его человечности, – я пыталась дозвониться, но мне не ответили. Может, вы поможете?

Бесполезно. Там лёд вместо сердца и мышцы вместо мозгов. Он долдонил свою инструкцию, и в этот «космический корабль» попасть у меня не было шансов.

Так я и ушла ни с чем, униженная и раздавленная собственной беспомощностью.

Наверное, я могла обратиться к мужу. Вадим не последний человек на этой земле, у него связи, бизнес, авторитет. Но я даже представлять не хотела, как с ним объясняться. Он бы никогда не понял, почему я должна встречаться с каким-то незнакомым мужчиной.

А если бы он услышал ещё, зачем мне нужно встретиться с Рейнером, тут же закатил бы скандал.

Он считал, что жена должна сидеть дома, печь пироги, а не корячиться в школе. К счастью, его мама, с которой мы, мягко говоря, не ладили, в этом вопросе его не поддерживала. Но всё, что касалось моей работы, лучше в семье было не обсуждать.

Оставался ещё один очень призрачный шанс. Я позвонила Машке.

– Ты должна мне помочь! – выкрикнула я в отчаянии, как только подруга ответила на телефонный звонок.

– Пф! – фыркнула она. – Женщина должна быть счастлива. А больше она никому ничего не должна. Я слушаю и внимаю.

И я поведала о своих злоключениях. Сбивчиво, перескакивая с одного на другое.

– Как ты понимаешь, лингафонный кабинет я тебе не придарю, – хохотнула Машка. – И Райдера твоего я не знаю.

– Рейнера, – поправила я на автомате.

– Один чёрт, как по мне, – я так и видела, как Машка пожимает плечами.

– А попасть на закрытый приём поможешь? – горько вздохнула я. – Ты же всё можешь, Маш, – просительно подлизывалась я.

Минута молчания. Внутренний мой метроном отсчитывал секунды.

– А попробуем! – наконец-то азартно заявила подруга, и я перевела дух.

Машка позвонила через день.

– Пляши, Сотникова! Ты родилась под счастливой звездой!

Я, правда, пять лет как Майская, но Машка по старой привычке так и зовёт меня девичьей фамилией.