Содержанка. Книга 2 - Ольга Вечная
Голова кружится. Два года я его не видела, не слышала голос, не чувствовала на себе взгляд. Я почему-то решила, что мы не увидимся уже никогда. Что он — человек из прошлого, из другой жизни. Параллельной. Где незнакомые пейзажи далеких стран, куда мне путь заказан. В моей же реальности Алекс — лишь сумма, которая каждый месяц в точный день падает на счет.
Равский медленно окидывает взглядом. Ярко-бордовые розы тяжелым букетом сигналят об опасности. Не мог он забыть, как сильно я ненавижу эти цветы, в нашей семье — символ домостроя и беспомощности. Он приехал, и приехал не с миром.
Хотя о каком мире может идти речь? Друг другу сказано слишком много.
«Рафа, я беременна. Это не шутки. Раф! Я в панике, не знаю, как так вышло, таблетки, видимо, не сработали».
«Поздравляю».
«Это твой ребенок! Блин, придурок ты. У меня других не было. Я могу доказать, сделать тест. Алекс, давай созвонимся и обсудим. Я умоляю тебя, давай обсудим ситуацию. Я готова прилететь куда скажешь».
«Ива, мне это не надо».
«А мне, мать твою, что делать теперь? Я боюсь, блин, до смерти. Мне страшно!»
«Мне это не надо. Сделай аборт».
Душу сжимает клещами так, что тошнит. Я сохранила переписку, заскринила на память. Никогда не покажу ее Демьяну, он не заслуживает такого. Ни один ребенок не заслуживает. Паникующая мать и равнодушный отец... убожество. Она только для меня. Чтобы не забывать, как страшно и одиноко было в то время. Какую дыру в сердце залечивала.
Сынок мирно спит в коляске на свежем воздухе. Алекс к нему не бросается, но это и к лучшему. Я мгновенно зверею и понимаю, что не позволю даже дотронуться! Боже, я даже смотреть на него не дам!
Солнышко ласково греет, птички поют. Наш парк — чудесное место, вот только сейчас здесь разворачивается сражение.
Алекс смотрит в упор. Улыбка на лице тает, и в подобном серьезном состоянии он выглядит угрожающе.
Он изменился за эти два года. А может, просто никогда не общался со мной в таком тоне? Раньше.
Но я изменилась тоже. Поднимаюсь с лавки и выпрямляю спину. Через силу разжимаю пальцы, а то, кажется, бедные ручки коляски треснут.
— Как ты думаешь, что я здесь делаю? Приехал познакомиться с сыном.
Мы смотрим друг на друга.
— Это тебе. — Алекс протягивает букет.
— Спасибо, — принимаю с легкой улыбкой. — Ух, тяжелые! — Плюхаю на лавку.
Тошнотворный запах дурманит, но виду не показываю. У тебя не получится так легко меня уделать.
— Я полагала, что не увижу тебя никогда, поэтому без ответного подарка. Уж прости.
— Как это без подарка, — кивает Алекс на коляску.
У меня внутри планеты сходят с орбит, звезды взрываются, вселенные схлопываются.
— Это не подарок, это ребенок, — поправляю. — Настоящий.
Алекс смотрит на коляску, на выглядывающие из-под пледа ножки в белых носочках. Я разула Демьяна, чтобы было удобнее спать.
Неимоверным усилием воли заставляю себя стоять на месте и не кинуться закрывать сына собой. Понимаю, что это бесполезно. Не с Алексом. Я знаю, как он ведет дела. Его бизнес мешал многим, но никто не смог остановить этот убийственный водопад.
— Я в курсе, что настоящий.
— Это мой ребенок.
— Наш ребенок.
— Ты его не хотел, я это приняла и не лезла к тебе, — мягко улыбаюсь и придаю голосу милые нотки.
Дёма спит крепко, но всегда какими-то скрытыми локаторами улавливает мои интонации. Если нервничаю, он просыпается и истерит. Истеричный Демьян — это конец свет.
— Ни одного слова о тебе плохого не сказала прессе. Я была очень хорошей девочкой. Алекс, не лезь теперь ты к нам.
— У меня прав столько же, сколько и у тебя. Ровно половина, — отвечает он так же мило, но на лице ноль эмоций. Лишь железный нажим.
Он прямо сейчас меня продавливает. Таким тоном Алекс увольняет людей.
В ушах шумит. Я в таком шоке, что с трудом соображаю.
— Ты надолго в России?
— Надолго. Сына хочу видеть каждый день. Время сообщу позже: мое расписание еще составляют. Он скоро проснется?
Это сон. Это какой-то кошмар. Часы на руке вибрируют, мне кто-то звонит, но я не в силах отвлечься.
— Алекс, это ребенок, а не игрушка. Он маленький человек. Нельзя вот так вдруг появиться в его жизни, поиграть, потом исчезнуть. Он не железная гимнастка, с ним нельзя, как со мной. — Осознаю, что в голосе прорезается паника.
Часы вибрируют. Алекс будто не слышит, продолжает гнуть свою линию:
— Тебя на этих встречах, Ива, я видеть не хочу.
Кидает в жар.
— Это исключено.
Равский продолжает тем же спокойным тоном:
— Я снял квартиру недалеко от той, что купил тебе. Будешь привозить сына и забирать.
— Исключено, Алекс. Я не оставляю Демьяна ни с кем, кроме мамы. И то максимум на пару часов.
От стресса, ужаса или взрыва гормонов у меня грудь иглами колет, молоко приливает. Такого сто лет не было, лактация зрелая. Я давным-давно перестала носить вкладки в белье, они просто не нужны были.
Сейчас понимаю: что-то не то. Опускаю глаза и вижу на топе пятна. Господи! Вмиг чувствую себя еще более уязвимой, хотя подобное представить сложно! Алекс делает шаг назад. Видел ли он это? Наверное... Я быстро хватаю пиджак, надеваю и застегиваю на пуговицы. Пульс бахает, молоко продолжает прибывать, словно мой ребенок в опасности и организм делает все возможное, чтобы его спасти.
От отчаяния слезы выступают, не знаю, каким усилием сдерживаюсь.
Демьян начинает крутиться. Я наклоняюсь и баюкаю шепотом:
— Тише-тише, мой зайчик, мой родной, мой хороший. — Сердце горит пламенем, но голосом я владею. — Мамино сокровище, мамин котеночек. Тш-ш-ш. Мама тут, мама рядом.
Дем расслабляется и продолжает сопеть. Он такой красивый, что иногда, когда я смотрю на него, мне больно от любви, которую испытываю. Она не помещается в моей поломанной, выдрессированной тренировками душе.
К нам кто-то подходит, смятение не позволяет сразу обернуться. Полагаю, это может быть охрана Алекса. Я и так беспомощная, еще и молоком теперь пахну перед толпой мужчин!
— Добрый день!
Низкий голос Руслана облегчением прокатывается по спине.
— Привет! — Поднимаюсь с улыбкой.
Рус приобнимает меня, мы целуемся в щеки. Дальше не заходили пока, но даже такие прикосновения волнуют. Так
