Мой психолог. Научи меня любить (СИ) - Вик Лазарева

— Вы сейчас имеете в виду физическую измену, я правильно вас понимаю, фрау Штайн? — смотрю и не могу поверить: «Измена? Ей? Она само совершенство».

— Ангелика. Можно по имени, — улыбается она, а в моей груди теплеет. — А есть разница, гер Шольц?

— Предательство имеет чёткое определение — это отступление от данного обещания, слова. Если люди давали друг другу обещание быть верными партнёрами, не имея на стороне связей… Ведь бывают и другие пары, другие отношения.

— Я понимаю о чём вы, — опускает глаза на миг и снова смотрит на меня. Прямо в глаза. Замирает на миг и продолжает: — Но это не про нас. Мы с Альбертом любили друг друга. Он всегда знал, что для меня никого кроме него не существует, и он говорил тоже самое, — она в волнении, быстро облизывает губы. — И я верила ему. Но… сейчас… после того, что случилось и его слов в тот вечер, я уже не знаю правду ли он говорил все эти годы.

Глава 1/2. МАРКУС

— Сколько лет вы были вместе?

— Семь лет, из них пять в браке. Я понимаю, что это немного, но для меня весомо.

— И что вас натолкнуло на мысль, что муж говорил неправду о своих чувствах к вам?

— На нашу годовщину, я ждала Альберта с работы, он задерживался, и потом это сообщение, и видео…. Его любовница решила сделать мне подарок.

— Что вы почувствовали в тот момент? Можете описать?

— Как вам сказать… боль. Очень сильную боль… обиду, гнев… Стыдно… — сжимает пальцы на запястье. — Но мне даже захотелось ударить… сделать ему тоже больно… Но… по прошествии времени, пока я его ждала, гнев стих и… осталась только боль. Думаю, в тот момент я просто сгорела внутри, что-то сломалось, понимаете? Я открыла глаза на правду, но чувства… они никуда не пропали. Только стало очень больно и мерзко от понимания, что меня предали.

— Это стадия отрицания и гнева. Вы прошли её сами. Вы сильная женщина, Ангелика. Многим нужна поддержка и помощь именно в этом моменте, потому что в отчаянье совершают необдуманные поступки, прибегают к мести. Бывает, что этот период затягивается на дни, месяцы и даже годы. Но месть не приносит облегчения. Вы сказали мужу про видео?

— Я всё ему сказала.

— Как он отреагировал на это?

— Сначала сказал, что это ошибка и что ничего не изменилось. Просил забыть и продолжать жить как прежде. Но… Он дал мне пощёчину, это самое ужасное в тот вечер. Он никогда не поднимал на меня руку, всегда говорил, что только слабаки бьют женщин, а тут…

— У вас был срыв? Может, он хотел привести вас в чувства?

— В чувства? Да, Альберт так и сказал потом. Только какое, по-вашему, состояние у меня должно было быть при виде его голого тела в чужой постели, в объятиях другой женщины?

— Как вы отреагировали на его слова, что это ошибка?

— Ошибка? Такие ошибки невозможны, если человек любит. Вот вы женаты, гер Шольц? Вы смогли бы простить измену?

— Называйте меня Маркус. Так обоим будет комфортнее. Представьте, что мы давние друзья, — ответил я на ее вопрос, а сам обдумывал, что сказать. Ведь я не женат, но измена для меня не пустой звук. — Нет, я не женат, но знаю, что простить не значит снова доверять этому человеку. Простить — это принять действительность, отпустить, не дать боли и обиде поглотить вас. Преодолеть их и жить дальше.

— Я не могу простить, несмотря на чувства к этому человеку. Каждый день встреча с ним в офисе служит мне напоминанием об этом.

— Так может, не стоит мучить себя? Вы приняли твёрдое решение расстаться или надеетесь на примирение?

— Я уже не смогу быть с ним. От одной мысли, что он… он, — Ангелика запинается. Ей тяжело говорить на интимные темы. Не привыкла раскрываться. — Что он был с другой или может с другими… Я уже ни в чем не уверена. Он ведь мой первый и единственный мужчина, я просто не знаю как мне быть… Не могу понять, что я делала не так? — она неожиданно срывается на эмоции. Вижу, что её глаза блестят — слёзы наворачиваются. — Что со мной не так?

— Вы ни в чем не виноваты, Ангелика. Никто не виноват. Просто бывают разные ситуации в жизни. Возможно, его чувства к вам остыли? Так бывает, что любовь проходит.

— Так не должно быть, только не так, — предательские слезы все же текут по её щекам, и она закрывает лицо ладонями.

Я беру салфетницу со стола и подхожу к ней. Присаживаюсь рядом на диван. Ангелика открывает лицо и, на миг замерев, смотрит на меня с недоумением. Берёт салфетку и, вытерев глаза и лицо, снова смотрит на меня большими красивыми глазами, которые от слез стали ещё ярче. Не хочу смущать ее. Возвращаюсь в своё кресло, и тут меня настигает неожиданный вопрос:

— Вот вы мужчина, скажите, я страшная? Или может во мне что-то не так?

Вопрос чуть ли не сносит меня с ног своей эмоциональностью. Она словно в отчаянье просит помощи. Ангелика не хочет принять, что измена мужа — не её вина.

— Понятие красоты довольно размыто и в понимании каждого оно своё. Но я считаю… — запнулся на своих же словах, чтобы не произнести лишнего. — Я считаю вас очень привлекательной. Вы не должны винить себя в его измене. Пусть он винит себя, что потерял вас, — это слишком лично, я не должен переходить границу, но я не могу удержаться, чтобы не дать ей уверенность, не поддержать ее. Я вижу, сейчас она нуждается в этом.

Ангелика успокаивается, слёзы уже не стекают по её красивому утончённому лицу, и я продолжаю:

— Я могу с полной уверенностью сказать, что в большинстве случаев жертва измены ни