Хорошая девочка (СИ) - Юлия Резник
Балашов кивает, хотя вряд ли он на каких-то там блогерш смотрит. У него с женой любовь-морковь. Семья крепкая. Фотки полуобнаженных фанаток и недвусмысленные предложения встретиться остаются таким, как я. Не сказать, что меня это напрягает. Скорее наоборот. Это весело, и сохраняет кучу свободного времени, которое я мог бы потратить на поиски ни к чему не обязывающего перепиха. Но я бы, не задумываясь, это все променял на что-то стоящее. Правда, почему-то, когда дело доходит до сути, я опять ведусь на красивое личико. Взять хотя бы хозяйку кофейни. У меня до сих пор в штанах твердеет, стоит ее вспомнить.
— Что ж. Тогда скажи спасибо, что барышня не стала поднимать скандал.
— Да. Она здорово испугалась.
Это мягко сказано. Я же боец. Машина для убийства, которую натаскивают на то, чтобы это самое убийство не допустить. А она, я готов поклясться, едва дышала. Для нормального человека — не очень-то характерная реакция, согласитесь.
— Не думал как-то реабилитироваться?
— Не-а. Я поначалу так охренел, что в голове вообще ни одной связной мысли не было.
— Что, даже на свидание не позвал? — смеется Балашов.
— Позвал выпить кофе. Она меня отшила.
— Тебя? Отшили? Теряешь форму, бро.
— Ой, да ладно.
— Что думаешь делать теперь?
— Понятия не имею.
— Слушай, заинтриговал. Самому аж захотелось посмотреть на эту барышню.
— Так пойдем. Там рай для детей. Заодно и я на нее со стороны гляну.
— Зацепила?
— Ага.
— Тем, что на Мадину похожа? Так ведь это другая женщина, Серый.
— То-то и оно.
Я не знаю, как это объяснить. Может, я дурак последний, но тянет меня исключительно к бабам одного типажа. Просто заклинивает. Каждый раз, разворачивая красивый яркий фантик, я надеюсь, что к обертке будет приложено соответствующее содержимое. И каждый раз я вляпываюсь в очередное дерьмо.
— Ну, я сегодня в принципе выходной. Ты не против, если к нам присоединится Марьяна?
— Куда тебя денешь, каблук, — хмыкаю я.
Балашов тычет мне фак. Кто сказал, что люди с возрастом меняются? Мы такие же пацаны, как и двадцать лет назад. Кстати, о пацанах…
— Там, кстати, наш новенький сегодня нос расквасил.
— Новенький? А-а-а! Лурье? Слушай, такой пацан толковый. Я за ним несколько лет наблюдаю.
— Я тоже.
— Взять себе не хочешь? — вскидывает бровь Демид. — Или ты еще не угомонился?
— Не знаю, — качаю головой, не видя никакого смысла врать. Воспитание спортсмена всегда большая ответственность. Я не чувствую, что готов взвалить ее на себя. — Побуду пока у Таира на подхвате.
— Ты можешь дать им столько всего, Серег…
— Да знаю я!
— Мадина-блядина, — выпаливает Балашов. — Это же все она?
— Да брось. — Морщусь.
— Ну, ты это можешь кому угодно рассказывать, но не мне. Забыл, у меня тоже была такая… Я столько дров из-за нее наломал, что чуть всю жизнь не спустил в унитаз. Так что мой тебе совет — забудь все как страшный сон. В этом плане дети очень отвлекают. Даже чужие. Пойду гляну, как там Полинка… Да, Пашка? Пойдем, посмотрим на сестричку?
Я тоже заглядываю на тренировку к девчонкам. Потом присутствую на совещании тренерского состава. Мне нужно быть в курсе малейших деталей, даже если я собираюсь просто побыть на подхвате. А уже потом мы с Балашовым и детьми выдвигаемся в кофейню, где мне улыбается удача в виде приехавшей раньше нас и уже успевшей познакомиться с хозяйкой жены Демида.
— А вот и моя банда. Сара, познакомься, пожалуйста. Мой муж Демид. Полина, Пашка… И наш друг Сергей Бекетов.
На меня Сара даже не смотрит, вместо этого очаровательно улыбаясь мелким и Дэму, который застыл с идиотским выражением на лице — ну точно, как я утром.
— Очень приятно.
— Прости. Не обращай на меня внимания. Ты очень похожа на одного человека…
— Да. Мне уже говорили, — Сара косится на меня, поджав пухлые яркие губы. Не до конца понимая ситуацию, Марьяна, видно, интуитивно чувствует, что ее нужно как-то спасать, и ласково щебечет:
— Представляешь, Дём, у Сары здесь куча полезных сладостей, которые даже твоим спортсменам можно. Тут и безглютеновые пирожные, и целые диетические торты! Впрочем, Сара лучше расскажет.
— Да, действительно, у нас большая линейка абсолютно безвредных низкокалорийных сладостей. Кажется, я вижу, что ваш стол освободился. Пройдемте?
Следующий час мне даже слова не дают вставить. Не удивлюсь, если Сара продолжает думать, будто у меня вместо мозгов кисель. Но когда вместе собираются две схожих по интересам женщины, у бедных мужчин просто нет шансов вставить в их диалог хоть слово. Бросив все попытки, наблюдаю за Сарой. За тем, как ласково она обращается с мелкими, как она внимательна и добра к персоналу, и вообще… вообще не понимаю, почему мне показалось, что они с Мадиной похожи.
— Демид, Сереж… Вы чего сидите, как обожравшиеся сметаной коты?
— Может, потому что мы действительно обожрались? — блещу интеллектом я.
— Рано вы расслабились. Взяли бы, и сториз запилили, не забыв отметить геолокацию.
— Ой, да не надо! — бледнеет Сара. — Я же не для рекламы совсем это все… Вы что?
— Конечно, не для рекламы, — Марьяна успокаивающе похлопывает ту по руке, — я бы первая возмутилась, если бы ты попыталась нас вот так использовать. Но от чистого сердца, почему бы не порекомендовать хорошее место.
— Как-то неудобно, — нерешительно закусывает губу Сара.
— Неудобно спать на потолке. А реклама не помешает. — Я наклоняюсь к хозяйке кофейни, закидываю руку ей на плечо и делаю селфи.
ГЛАВА 3
— Красавец! — резюмирую я, покрутив мордаху Давы из стороны в сторону.
— Вот куда ты его отдала? Вот куда? — гремит кастрюлями мама, создавая в кухне никому не нужную суету. Нет, не подумайте… Маму я обожаю. Очень многим в жизни я обязана именно ей. Даже сыном. Но, господи, как чудовищно я от нее устала!
Открываю пакет с картошкой. Мама не поймет, если у нас на ужин не будет горячего, и, несмотря на то, что я чертовски упахалась за смену в цеху, мне нужно помочь ей с готовкой.
— В лучшую в стране школу кикбоксинга.
— Видела я эту школу!
— Ага. Вот и чего ты туда поперлась? — бурчит Давид.
— Дава! — вяло одергиваю сына.
— Ты слышала? Слышала, как этот босяк со мной разговаривает?
— Ба! — психует Давид.
— Куда пошел? Сейчас ужинать будем!
— Не будем. У меня режим.
— Их в той школе еще и голодом морят, — фыркает мама.
— И
