Дочь друга - Кристина Майер

Сам уходит в соседнюю комнату, с кем-то говорит по телефону.

— Одевайся, поехали, я уже такси вызвал, — как только выхожу из уборной.

— Куда? — стараюсь удержать брови, которые ползут наверх.

— Лада, все разговоры потом. Глеб в аэропорт опаздывает, нам нужно поспешить, — торопит меня.

Из одежды в солидном деловом стиле у меня… нет ни-че-го. Времени нет биться о шкаф головой, и я, надев обычное голубое платье чуть ниже колен, отыскала балетки, потому что туфлей нет, а с кроссами будет несолидно. Рост позволяет идти в балетках, но в последний момент мой взгляд останавливается на босоножках на небольшой танкетке. Крашу быстро ресницы и провожу блеском по губам. Мои красные глаза это не спасает, да и ладно.

Через полчаса мы стоим у кабинета гендиректора крупной строительной компании, которая занимается строительством элитных отелей и выполняет частные заказы очень богатых клиентов.

Секретарь в приемной здоровается с Иваном, демонстрируя идеально-белые зубы. Она похожа на победительницу последнего конкурса красоты, я не смотрела, но мы разрабатывали рекламную кампанию вымышленного ювелирного бренда на семинаре и использовали ее фотографии, взятые в сети.

— Проходите, Иван Владимирович, вас ждут, — улыбка не сходит с ее губ, я понимаю девушку, Ванька красавец и обаяшка.

Я нервничаю, у меня плохое предчувствие. Ваня мне не говорил в такси, что он с владельцем на короткой ноге, но, увидев табличку, на которой читаю «Тихомиров Глеб Владимирович», понимаю, что они на очень короткой ноге. Братья? Ваня брат гендиректора?

— Идем, Милада, — тянет за собой. — О моей болезни ни слова, — предупреждает тихо, прежде чем открыть дверь. Я киваю, хотя внутри меня растет протест. Почему он справляется со своей болезнью один? Я даже не знала, что у него есть семья! Мне обидно за него!

Не знаю, кого я надеялась увидеть в кресле гендира, но точно не козла, переехавшего собаку. По его сжатым челюстям поняла, что меня узнали…

Глава 2

Глеб

Брата я не видел месяца три – как ушел на удаленку, в офисе не появлялся. Ему для плодотворной работы всегда нужна была тишина, в кабинете Ивана даже дополнительную шумоизоляцию устанавливали, но, как бывает в любой компании – в разгар творческого процесса обязательно кто-нибудь дернет или ворвется в кабинет. Он злился, работа стопорилась, решил сбежать на удаленку. Я брата не стал держать, хочет работать дома – пожалуйста. Отключает связь, никто ему не мешает. Видно, так уходит в работу, что забывает о еде, заметно похудел. Нужно его протеже сказать, чтобы готовила и кормила своего спасителя.

Не сразу обращаю внимание на дочь Ромашова, которая гордо стоит за его спиной. После того, как я просил брата помочь девчонке с жильем, я ею не интересовался. А сегодня выяснил, что эти два месяца они живут вместе. Когда Ванька сказал, что ей еще и работа нужна, послал сначала, но брат умеет уговаривать. Даже решил в офис вернуться, чтобы она при нем помощницей стажировалась. Вот это заявление. Напрягся и попросил срочно приехать.

Трахает он дочь Ромашова – мне не жалко, Степан сам ее под него подложил – так я думал, пока не увидел ее в своем кабинете. Бля… это же она – борзота мелкая…

Узнала. Стоит и прожигает неприязненным взглядом, губы кривит, на лбу кожу в морщины собрала. А я думал, что сумел за два месяца вытравить ее образ из головы, задавил в себе желание найти ее. Раздражение и злость вспыхивают с такой скоростью и силой, что ей лучше бежать без оглядки.

— Выйди за дверь, мы поговорим, — резко, не церемонясь.

Вздернув свой высокомерный подбородок и прямой нос, гордо удаляется. Бесит так, что хочется схватить за волосы, нагнуть над столом…

— Ты что такой грубый? — хмурит брови Ванька, как только дверь закрывается за Ромашовой. — Я могу и в другой фирме ей место найти, — заводится брат. С ним ругаться я не буду, тем более из-за какой-то пи***ы на двух ногах.

— Какие у вас отношения? — вопрос слетает с языка. Какое мне до них дело? Совершеннолетние – пусть трахаются, но я продолжаю злиться.

— Не понял твой вопрос, — Иван удивлен и недоволен.

Обычно в семье младшие бывают расп***ями, а все шишки достаются старшему, поэтому тот более воспитан и ответственен, но у нас по-другому. Я в детстве родителям немало крови попил, а Иван всегда был правильным. Он даже в рожу давал только за дело – после того, как спокойно объяснял суть проблемы.

— Что тут непонятного? Заездила тебя кобылка, ты килограмм пять скинул, — усмехаясь, хотя внутри совсем не весело, меня данный факт раздражает.

— Я не сплю с дочкой Степана, — спокойно поясняет. У меня нет причин ему не верить, но и поверить не получается.

Сжимаю челюсти, чтобы не выругаться.

— Вы два месяца в одной квартире живете, ты что, на нее дрочишь? — не понимаю, почему закипаю на этой теме. — Бля, ты же по девочкам? — я не сомневаюсь, просто не понимаю, как этот ходячий соблазн можно было не трахнуть за два месяца, даже если у нее любовь с другим?

Начинаю думать, что он заливает, не хочет компрометировать девчонку. Все в этой девчонке напрашивается на грех, она ведь чистый, неразбавленный секс. Рядом с ней рождаются неприличные мысли, и я уверен, что это не только моя реакция.

— Я тебе сказал, мы не спим вместе, — устало произносит Иван, качая головой, будто с ребенком разговаривает. По-хозяйски обходит кабинет, останавливается возле макета нового отеля, лежащий на журнальном столе. Он еще не готов, это только небольшая часть. — У меня есть женщина, Милада меня в этом плане не интересует.

Когда это здорового мужика останавливало наличие постоянной любовницы, если такая девочка всегда под боком? Ловлю себя на мысли, что мне заходят их отношения. Пусть в этой плоскости и остаются. Не смотрит в ее сторону – и не надо, в ту сторону уже присматриваюсь я.

Напоминаю себе, что она дочь Ромашова, и трахать – даже мысленно – дочь друга неприемлемо. Но перед глазами картина, как ее пухлые губы ловят мой член, впуская глубоко в рот…

Шевеление в паху стараюсь тормознуть, мне