Навеки твоя - Мария Устинова
Я знала, зачем приехала.
Не для того чтобы сходить с ума в темной квартире. Полгода я носила траур по мужу, пыталась вновь собрать себя, но кое-что не давало покоя и приходило во снах.
Эмиль был свидетелем, как тот, кого считали умершим, оказался жив. Он первым начал подозревать, что враг инсценировал смерть, чтобы выйти из криминального «бизнеса». Эмиль говорил об этом перед тем, как погиб, и это могло навести его на идею. Мне это не давало жить, вновь и вновь пробуждая надежду. Я хочу разобраться и навсегда закрыть этот вопрос — с любым результатом.
К ночи город остыл от жары, и я все-таки решила пройтись перед сном. Больше подозрительный мужчина мне не попадался, а Ворошиловский — оживленное место. Я вышла на проспект, и оглянулась, узнавая детали и примеряя город на себя.
Раньше я ходила в кофейню неподалеку. Для кофе поздно, но там подавали хороший успокаивающий чай с травами. В короткий период, когда мы с Эмилем были в разводе и я жила одна, часто сюда ходила. Зеленый чай, мелисса, мята и ромашка. От сахара я отказалась и села за любимый столик. Окно выводило на проспект, в прохладном кондиционированном воздухе можно было смотреть на поток машин, ни о чем не думать и ждать, пока остынет чай.
Я успела сделать глоток, когда зазвонил телефон. На номер я не посмотрела, зависла на мигающей напротив вывеске. Она переливалась огнями и звала заглянуть.
— Да… — я узнала голос. — Алексей Юрьевич?
— Я по поводу вашей просьбы….
Я прижала трубку плотнее, чтобы шум посетителей не мешал.
— …получил на руки результаты генетической экспертизы. Завтра вам доставят их с курьером. С результатами вскрытия сложнее, вопрос еще в работе.
Уже что-то. Приятно слышать, что все пришло в движение.
— Я смогу поговорить с теми, кто делал экспертизу ДНК?
— Без проблем. Выберем время и встретитесь.
Я отключила телефон и сделала большой глоток остывшего чая. ДНК тест — самое слабое место моей гипотезы. Достаточно надежная вещь для опознания, и факты говорили, что погиб Эмиль, а не кто-то другой. Начать разбирательства стоит с этого.
Чай закончился, а новый брать не хотелось. Насыщенный день, жара и море слез на кладбище выжали в ноль. Пора бы отдохнуть с дороги, принять душ… Глаза слипались, я свернула в темную подворотню и вошла во двор. Уже никого. Желтая скамейка глянцево блестела в свете фонаря. Шум оживленного проспекта остался позади. Я любила наш двор за тишину, несмотря на то, что жили мы на оживленном перекрестке в самом центре.
Странно говорить об этом месте — «любила». Здесь мы начали совместную жизнь с Эмилем и первые полгода стали настоящим адом. Но все проходит.
Я направилась к подъезду. Тигровые лилии на высоких стеблях наклонились к дорожке. Спонтанную ночную прогулку хотелось растянуть, но я отперла дверь и попала в подъезд.
Подняться я не успела. В темном углу я различила движение, и меня впечатали в стену, зажав рот. Все произошло настолько быстро, что я онемела. Под ладонь попали пряди волос и трепетали от дыхания, я чувствовала их на губах. Крупный мужчина в лыжной маске наклонился, и сквозь прорези я увидела карие глаза. Молча, намеренно медленно, он откинул полу джинсовки и вытащил пистолет. Он снял ладонь со рта. В переносицу вдавился ствол, и я вскрикнула. Давил он сильно — дуло впилось в кожу, отпечаток останется.
Я думала, расплачусь. Но последние месяцы закалили меня, а может быть, меня изменило то, что я стала матерью? Страх и желание молить исчезли, осталась только тихая злость.
— Ты слишком далеко суешь свой нос, сука, — прошипел мужчина, плотнее прижав меня к стене. Сквозь тонкую футболку я ощутила холодную стену. Хотела заорать в голос, но как бы не выстрелил.
— Чего вы хотите?
Деньги я тоже пока не предлагала.
— Вали домой, поняла? — прошипел он. — Про сучонка своего вспомни…
Сердце так сильно ударило изнутри, что стало больно. Вместо того, чтобы испугаться, я ощерилась, словно в горло хотела вцепиться. Не знаю, чем бы все закончилось, если бы не сигнал открывающейся двери. Мужик опустил пистолет, резко оглядываясь, а я не стала ждать, заметив, что в подъезд входит высокий парень. Дернулась, вырываясь, и понеслась по лестнице, не обращая внимания на шум стычки внизу.
Я судорожно открыла дверь, влетела в квартиру и сразу же включила свет. Убедившись, что здесь из темноты на меня никто не выпрыгнет, я заперла дверь на все замки. Сердце стучало, как сумасшедшее, саднил лоб. Бросив беглый взгляд в зеркало, я увидела, что лицо стало бледным, как мел, на лбу кровавый росчерк — так давил, что содрал мне кожу дулом.
Я не поняла, кто это. Тот, что следил за мной или другой? Без охраны в любом случае, больше ходить нельзя. В подъезде все стихло, меряя шагами прихожую, я набрала номер мамы.
Долгие гудки. Ответь же! Я дошла до пика напряжения, когда в трубке раздался ее сонный голос.
— Дина, дочка, — растерялась она. — Что случилось? Мы уже спим…
С души буквально упал камень. Все в порядке, но я все равно спросила:
— Как маленький Эмиль? Все хорошо?
Мама начала рассказывать, как мы кушали и что сейчас спим. Каждое слово дарило облегчение.
— Мам, у меня проблемы. Тебе придется уехать, — и надавила, когда она начала возражать. — Мне угрожают! Я пришлю охрану. Завтра собирайся, поедете отдыхать заграницу.
Я отключила телефон и без сил упала на стул, опустив голову. На спине остались отпечатки штукатурки после того, как мной вытерли стену. Сердце медленно приходило в норму. Моему сыну угрожают. Мне велели убираться домой, а я в Ростове меньше суток.
Я вспомнила все, что происходило с приезда. Куда я могла «сунуть свой нос», что им не понравилось? Я запросила материалы дела — это самое страшное, что произошло. Заезжала к Антону… Значит, я на правильном пути, раз кого-то потревожила.
Глава 4
— Госпожа Кац, вы готовы? — на громкой связи проорал телефон. — Машина внизу.
Я выдохнула, рассматривая себя в зеркало. За ночь царапина на лбу подсохла и стала темно-коричневой. Сначала я хотела одеться, как раньше — когда жила с Эмилем. На внешнем виде у мужа был пунктик. У меня было только лучшее: одежда, косметика, аксессуары. Бедная девчонка, которой я была до замужества, никогда таких вещей не видела.
