Ари - Елена Филон
Я пришла сюда не знакомства заводить, а просто выпить, так что плевать, как выгляжу. Тем более что на меня редко обращают внимание.
– Привет, – раздался приятный мужской голос напротив, и я лениво подняла на бармена глаза.
Улыбается, словно премию Оскар на днях получил, а работает здесь так, ради скидки на выпивку. Бармен ловко протирал бокал белым полотенцем, и это куда больше привлекало моё внимание, чем его симпатичная физиономия, потому что не для меня эта физиономия, а для кого-то вроде вон той сексапильной официантки.
– Слышал, после того, как с тобой здороваются, обычно говорят что-нибудь в ответ, – продолжал улыбаться бармен.
– Ром с колой, – ответила я, незаметно напуская на левую часть лица побольше волос.
Но бармен не спешил выполнять заказ, – всё продолжал светить мне в лицо своей белозубой улыбкой.
– Двойную порцию, – добавила я, не сводя с него твёрдого взгляда.
Возможно, я бы даже сказала, что он симпатичный, если бы это имело смысл. Возможно, я бы даже сказала, что эта белая рубашка отлично подчёркивает рельефы его тела, если бы и это имело смысл. И возможно, я бы даже решила позаигрывать с ним, если бы была в лучшей форме и не в таком поганом настроении, но… я не в лучшей форме и в дерьмовом настроении.
– Ром с колой, – повторила более настойчиво, – и если не хочешь, чтобы я разрыдалась прямо у тебя на глазах то, пожалуйста, поторопись.
– Не хочу, – улыбка бармена наконец перестала ослеплять, – чтобы ты разрыдалась. – Он вернул пустой бокал на стойку, упёрся ладонями в столешницу и слегка наклонился вперёд, внимательно глядя в моё лицо, будто бы изучая.
Мне нравится карамельный оттенок его кожи. И глаза тоже нравятся. Большие и какого-то непонятного цвета. Может из-за тусклого освещения, может сами по себе такие: радужки кажутся зелёными, но стоит ему слегка наклонить голову и цвет приобретает оттенок карамели.
– Тогда чего ты хочешь? – слегка смутилась я. – Я пришла выпить. У вас тут какие-то особые правила для новеньких? Я впервые в этом баре.
– Нет никаких правил, – вновь улыбнулся бармен и тряхнул головой, отбросив со лба несколько прядей тёмных волос. Затем протянул мне руку. – Документы.
– Что?
– Документы, – потряс ладонью. – Документы покажи.
– А?.. А! Да-да, сейчас! – спохватилась и тут полезла за водительским удостоверением. – Права пойдут?
– Конечно, – парень изучающе уставился в документ, и я вдруг про себя отметила, что мне нравится, как выступают вены на его жилистых руках.
Неутешительно вздохнула, и принялась выводить подушечкой пальца невидимые узоры на лакированной столешнице.
«О чём я только думаю? Какой он, а какая я…»
– Аритея Холт, – прочитал вслух официант, вдруг улыбнулся шире, посмотрел мне в лицо и зачем-то повторил по частям: – Ари…тея Холт.
– Да, это моё имя, – дёрнула плечами, чувствуя, как кровь приливает к щекам, то ли от его пристального взгляда, то ли из-за того, что моё полное имя всегда немного смущало. В основном все зовут меня Тея. Но я точно знаю, что Аритея – моё настоящее имя. Имя, которое дали мне мои настоящие родители. И это всё, что я помню из своего детства.
Парень вернул мне права, протянул бокал заказанного мною напитка и вновь упёрся ладонями в столешницу. Глаза загадочно блеснули золотом и этот невероятно симпатичный бармен, к моей неожиданности, стал первым, кто произнёс сегодня заветные слова:
– С днём рождения, Аритея Холт.
– Тея, – сглотнув, поправила и, сама от себя не ожидая, вдруг улыбнулась. – Спасибо.
– Тея, – повторил за мной бармен с таким видом, словно перекатывает на языке леденец и вдруг протянул мне руку. – Приятно познакомиться, Тея. В честь дня рождения напитки за счёт заведения. Я – Ха… Харви.
– Харви, – промямлила себе под нос, но вместо того, чтобы ответить на рукопожатие осушила бокал с ромом до дна и со звоном поставила на барную стойку. Слегка скривилась и прикрыла рот ладонью, будто это поможет справиться с пожаром в горле. – Харви. Это имя или фамилия?
Парень усмехнулся. Так приятно усмехнулся, что я даже успела порадоваться, что на мне толстовка с длинными рукавами, и он никак не может видеть табуны мурашек атаковавших кожу.
Харви облизал губы, отведя задумчивый взгляд в сторону, а затем вновь поглядел на меня:
– Просто Харви.
– Харви Харви? – усмехнулась я, чувствуя, как в голове раздаются первые пьяные звоночки. – Окей, Харви Харви, – протянула ему пустой бокал, – повтори.
– Ладно, – парень приятно улыбнулся и бросил взгляд на ту часть моего лица, что была хорошенько прикрытую волосами: – В обмен на то, что ты прекращаешь это делать.
– Что делать?
– Это, – кивнул. – Перестань прятаться. Расслабься… Аритея. Меня ничуть это не смущает.
Протянул мне выпивку, а я всё так и не решалась поднять на него взгляд, плотно прижимая ладонь к той стороне лица, что была изуродована ожогами, которые досталась мне вместе с детством, которого я не помню.
Глава 3
Тея
Не знаю, что удивило больше: его честность, или то, что его ни капельки не смущают мои шрамы. Обычно люди так не реагируют. Обычно они смущаются. Обычно они испытывают неловкость. Обычно они пугаются. Обычно… они не обращают внимания. Но этот… Харви, повёл себя совершенно иначе. Может такие посетители как я в этом баре не редкость? Посетители со своими… м-м… особенностями?
О да, как же.
Не знаю, что на меня подействовало столь крышесносно, что после второго бокала рома с колой я бросилась в туалет (медленно отчалила) в поисках зеркала. А вдруг кожа стала нормальной?..
Ага. С таким же успехом можно говорить о том, что Бог ко всем относится одинаково, а моя жалкая судьба – лишь моя заслуга.
Предстала перед круглым зеркалом в деревянной раме и без особого интереса уставилась на своё бледное отражение: ничего нового, шрамы от ожогов полученных в детстве на всей левой половине тела, там где и должны быть собственно. Начинаются чуть выше линии подбородка, спускаются вниз по шее, переходят на ключицу, плечо и заканчиваются чуть выше локтя. Бедро, икра, лодыжка и даже ступня – всё выглядит также уродливо: белая сморщенная кожа, слишком мягкая, искусственная, неприятная на ощупь.
Но я привыкла. А что ещё мне остаётся?
Брызнула в лицо холодной водой, чтобы немного остудить пылающие щёки и промокнула бумажным полотенцем.
Лучше бы этот бармен не был со
