Даниэла Стил - Как две капли воды

Видя, что мужчины заняты друг другом, Оливия потихоньку проверила, все ли в порядке. Она уже хотела уйти, но, повернувшись, едва не оказалась в объятиях Чарлза Доусона. Странно было видеть его здесь, в этой комнате, и сознавать, сколько пережил этот человек.

Девушка невольно смутилась. Он и не подозревает, что ей уже все известно!

Какое красивое, хотя и суровое лицо, а глаза… она никогда не видела таких грустных озер изумительного темно-зеленого цвета, почти как морская вода. Но он все же слегка улыбнулся, когда Эдвард их знакомил. И только сейчас Оливия разглядела, что, кроме скорби, они излучают доброту, и ей внезапно захотелось протянуть руку и ободряюще погладить Чарлза по щеке. Утешить.

– Как поживаете? – вежливо спросил он, пожимая ее руку и с интересом рассматривая девушку. Именно рассматривая, а не глазея, хотя, разумеется, он сознавал, как она красива. Однако во взгляде не светилось ничего, кроме искреннего любопытства.

– Могу я предложить вам лимонада? – с неожиданной застенчивостью осведомилась Оливия, поспешив скрыть неловкость за привычными обязанностями хозяйки. – Или предпочитаете херес? Боюсь, отец даже в такую жару пьет только херес.

– Я, пожалуй, удовольствуюсь лимонадом, – снова улыбнулся Чарлз, и мужчины вновь вернулись к предмету своего разговора.

Оливия налила лимонад Доусону и Уотсону и предложила имбирного печенья, а потом потихоньку удалилась и прикрыла за собой дверь. Но перед глазами все стояло лицо Доусона. Она не могла отделаться от мыслей о нем. Интересно, сколько лет его сыну? Вспоминает ли он жену или в его жизни уже появился кто-то?

Девушка попыталась забыть о Доусоне. В конце концов просто неприлично столько внимания уделять одному из поверенных отца!

Рассердившись на себя, она поскорее направилась на кухню и едва не столкнулась со вторым шофером, шестнадцатилетним парнишкой, работавшим на конюшне, но знавшим об автомобилях куда больше, чем о лошадях. И поскольку отец обожал современные машины и купил одну из первых, когда они еще жили в Нью-Йорке, Петри получил неожиданное и весьма лестное повышение по службе.

– Что с тобой, Петри? Что-то случилось? – спокойно спросила Оливия при виде взъерошенного, запыхавшегося мальчика.

– Мне нужно немедленно поговорить с вашим папой, мисс, – выпалил он со слезами в голосе, но Оливия, взяв его за руку, попыталась отвести подальше от двери библиотеки, прежде чем он потревожит отца.

– К нему пока нельзя. Он занят, – мягко, но решительно сообщила она. – Я ничем не могу помочь?

Парнишка поколебался и нервно огляделся, словно боясь, что кто-то может их подслушать.

– «Форд», мисс, – испуганно пробормотал он. – Его украли.

Бедняга был на грани истерики. Подумать только, он вот-вот потеряет прекрасное место, и не понятно, по чьей вине!

– Украли? – испуганно переспросила Оливия. – Но как это возможно? Кому удалось пробраться через забор и незаметно увести машину?

– Не знаю, мисс. Я видел «форд» сегодня утром. Сам его мыл. Корпус так и сверкал, как в тот день, когда ваш папа его купил. Я всего лишь оставил дверь гаража приоткрытой, чтобы проветрить немного: уж больно там душно стало, солнце так и палит, – а авто исчезло. Как растаяло!

Он жалостно шмыгнул носом, и Оливия положила руку ему на плечо, тронутая горем мальчишки.

– Когда это случилось, Петри? Ты запомнил?

Она, казалось, ничуть не обеспокоилась – голос оставался по-прежнему невозмутимым. И не мудрено: Оливия привыкла по двадцать раз на дню справляться с то и дело возникавшими недоразумениями подобного рода.

– В половине двенадцатого, мисс. Я точно знаю.

Оливия видела сестру в одиннадцать. А «форд», по которому так убивался Петри, был специально куплен для слуг, которых посылали с поручениями и приказами в город. Сам хозяин предпочитал «кадиллак-турер».

– Знаешь, Петри, – решила Оливия, – думаю, пока нет причин волноваться. Пусть страсти немного улягутся. Возможно, кто-то из слуг взял его без твоего ведома. Кстати, я просила садовника привезти от Шепардов розовые кусты. Наверное, он просто забыл сказать тебе.

Она неожиданно уверилась, что машину вовсе не украли, но если всполошить отца, тот вызовет полицию, поднимется переполох и все кончится большим конфузом, а этого допускать нельзя.

– Но Киттеринг не водит машину, мисс. Он взял бы лошадь или велосипед, но никак не «форд».

– Возможно, это кто-нибудь другой, но не думаю, что стоит волновать моего отца. Да ему сейчас не до этого, так что подождем до ужина, хорошо? Посмотрим, может, к тому времени и машина появится. А пока не хочешь лимонада с печеньем?

Она повела мальчика на кухню. Петри немного отвлекся, хотя все еще сильно нервничал, опасаясь, что его уволят за то, что не сразу запер машину в гараже. Оливия, продолжая успокаивать мальчика, поставила перед ним стакан лимонада и тарелку с печеньем.

Пообещав прийти попозже, она взяла с Петри обещание не говорить о случившемся ни единой живой душе, подмигнула повару и поспешила к выходу в надежде избежать встречи с Берти, которую успела разглядеть издалека.

Выскользнув из стеклянной двери в сад, она тяжело вздохнула, мгновенно охваченная волной обжигающего воздуха. Что за ужасное лето! Недаром многие семьи уже уехали в Ньюпорт и Мэн! Правда, осень и весна здесь изумительные, но зимы просто зверские. Большинство обитателей отправлялись на декабрь, январь и февраль в Нью-Йорк, а на июнь, июль и август к морю, но отец не пожелал двинуться с места. Жаль, что сегодня у нее нет времени поплавать!

Оливия рассеянно зашагала по тропинке в глубь поместья, к прелестному внутреннему садику. Она любила гулять здесь и часто проникала сквозь узкие ворота в соседние владения, зная, что хозяева не станут сердиться. Все здешние обитатели жили дружно и считали окружающие холмы чем-то вроде совместной собственности.

Несмотря на жару, Оливия долго бродила по окрестностям, совершенно позабыв о пропавшей машине, и, к своему удивлению, обнаружила, что все еще думает о Чарлзе Доусоне и рассказанной отцом истории. Как ужасно лишиться любимого человека! Трудно представить, что пережил Чарлз, впервые услышав о гибели «Титаника»!

Осознав, что у нее подкашиваются ноги, Оливия присела на поваленное дерево. Однако отдохнуть не удалось. Вдалеке послышался рев мотора, и через несколько минут в узкие деревянные ворота протиснулся «форд», обдирая краску с дверей. Противно завизжали шины, но водитель не снизил скорости. Оливия, вне себя от изумления, увидела за рулем широко улыбавшуюся сестру. Та небрежно помахала ей пальчиками, в которых была зажата папироса. Виктория курит?!